Агата - Кэтлин Тинан

– Угу. Когда снова позвонит, скажи ей, чтобы не волновалась. А Бриггсу передай, что ни в какой я не в постели, а здоров как бык и нашел миссис Кристи, но скажи, что не знаешь, где я. Скажи ему, чтобы потолковал с Динтуортом. Я хочу заручиться обещанием, что меня напечатают. Иначе…

– Иначе что?

– Даже не знаю. Я пока не понял, рехнулась она или нет, но похоже, она что-то задумала.

Со времени исчезновения жены прошла неделя, и Арчибальд Кристи уже выказывал признаки крайнего раздражения. Происшествие крепко било по его самолюбию.

В этой скандальной ситуации он не знал, как себя вести, и двусмысленность собственного положения обескураживала его. При всем том он отчаянно боялся огласки своих отношений с Нэнси и уже засомневался в собственной версии исчезновения Агаты. Нэнси Нил и предстоящее счастье с ней казались далекими, почти недостижимыми. Ранним вечером в субботу он мерил шагами спальню, покуда Шарлотта Фишер рылась в шкафу.

– У Агаты никогда не было зеленого платья, – процедил он.

– Но та женщина в Кенсингтоне, говорят, была очень похожа на нее, – объясняла мисс Фишер. – И я обещала, что мы все тщательно просмотрим и удостоверимся, что ничего не пропало.

– Что за женщина в Кенсингтоне, Шарлотта? По всей стране тысячи женщин кинулись наряжаться, как моя жена, – одна в Торки, несколько десятков в Лондоне и половина всего этого паршивого Санингдейла. – Он шагал из угла в угол и хмурил брови. – Уже никаких сил нет.

Шарлотта Фишер достала платье из шкафа и, предъявив Арчи, невозмутимо произнесла:

– Вот зеленое.

Арчи рухнул в кресло.

– Такой позор! Знаете, если бы не этот публичный скандал… Она должна понимать, что это не для меня.

– Она боялась публики еще больше, чем вы.

– Боялась! Что вы хотите этим сказать? Вы так говорите, словно она умерла! А сами прекрасно знаете, что это не так!

– Как я могу это знать, полковник? – Полные щеки Шарлотты пылали от гнева. – Если вы довели человека, то кто знает, на что он может решиться?

Агата прошла низким коридором мимо нескольких физиотерапевтических кабинетов. Открыв дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и увидев, что за ней никого нет, вошла и оказалась в раздевалке для персонала: на крючках висело несколько белых халатов. Тут же имелись раковины, зеркала, шезлонг и пара кресел. К стене был прикреплен большой лист – расписание процедур на месяц. Агата тщательнейшим образом изучила расписание, запомнила она и указанный там же домашний телефон миссис Брейтуэйт. Ведя пальцем по списку больных, она нашла процедуры, назначенные ей и Нэнси Нил. Был мертвый сезон, в расписании оставалось много окон, и Агата отметила для себя, какие кабинеты окажутся свободны сегодня после обеда.

Тут открылась дверь, и вошла женщина в белом халате.

Агата смущенно отступила в сторону.

– Боюсь, я не туда попала.

– Да, мэм, это комната персонала. Я могу вам помочь?

Агата извинилась и, выйдя, пошла обратно по коридору к кабинету номер три. Глянула на часы, удостоверилась, что никто ее не видел, и дальше спокойно вошла через дверь для посетителей.

Она внимательно осмотрела кабинет. Оборудование тут почти в точности повторяло то, что она видела в кабинете миссис Брейтуэйт, и точно так же все провода сходились к общей панели управления на стене. Она снова взглянула на часы и удостоверилась, что смежные с кабинетом раздевалка и процедурная тоже пусты. Потом открыла принесенный с собой саквояж и принялась за работу: сверяясь со схемой, отвинтила реостат, отсоединила провода и подключила их наоборот, потом включила ток, подвинула регулятор и проверила показания на шкале амперметра. После этого она сделала все как было, убрала остатки проволоки и отвертку в саквояж и вышла.

Войдя в кабинет номер четыре, тоже пустой – Агата проверила и две примыкающие комнаты, – она положила на стол миссис Брейтуэйт записку печатными буквами:

МИСС НИЛ ПРОСИЛА ОТМЕНИТЬ ПРОЦЕДУРЫ НА 14.00.

Уолли пока везло. Он сразу заметил Нэнси Нил, она сидела в плетеном креслице в обширном вестибюле Королевских бань. Рядом за тем же столиком сидела старушка с микрофоном слухового аппарата в одной руке и тростью в другой. За соседними столиками тоже собрались в основном старики, а в углу пианист негромко наигрывал «Когда б эти губы могли говорить». Уолли напевал эту песенку себе под нос, проходя через вестибюль и немилосердно хромая. Приблизившись к столику Нэнси Нил, он отчаянно сморщился и оперся о спинку незанятого кресла.

– Можно я минуточку тут посижу?

– Конечно можно, – кивнула Нэнси.

– Нога, знаете ли. Ноют старые раны.

Нэнси ответила вежливой, участливой улыбкой.

– Добрый день, – обратился он к старушке, но ответа не последовало.

– Она глухая, – шепнула Нэнси. – Возможно, и немая тоже.

– Так вот почему он играет «Когда б эти губы могли говорить»!

Нэнси засмеялась.

– Я надеюсь, вам тут вылечат ногу.

Девушка держалась сдержанно-любезно, без намека на игривость. Уолли заметил темные круги у нее под глазами и подумал, что, должно быть, она уже слишком долго, затаив дыхание, ждет ответа на главный вопрос своей жизни. Кожа ее посерела, глаза потухли.

– Вы часто бываете в Харрогете? – спросил он.

– Нет, – ответила она. – Я тут в первый раз. – Ей явно не хотелось продолжать разговор.

Помолчав какое-то время, Уолли наклонился и серьезно произнес:

– Я знаю, в вашей стране не принято выражать свои чувства, но я американец и хотел бы сказать вам то, что думаю.

– Да?

– Вы очень хорошенькая. Я хотел бы тут же добавить, что очень люблю свою жену, так что флиртовать с вами не имею возможности.

Нэнси явно смутилась.

– Вы специально приехали сюда из Америки лечить ногу?

– Ага. Единственное приличное место!

– Надо же!

– А что – нет, что ли? Вот и жена моя его терпеть не может.

– Видите ли, тут не слишком весело.

– А вы-то тут зачем, я просто ума не приложу?

Она чуть покраснела:

– Если честно, я хочу похудеть.

Уолли нахмурился.

– Во-первых, на мой взгляд, это вам совершенно ни к чему. А во-вторых, почему это вы тут одна?

Нэнси было все-таки приятно, что нашлось с кем поболтать.

– Мой жених собирался подъехать, но его задержали дела.

– А когда свадьба?

– Завтра – будь на то моя воля!

– Держу пари, он мечтает о том же!

– О да! – улыбка ее поблекла. – Да, представьте себе, Уолли сделал участливое лицо:

– Надеюсь, ничего серьезного?

– Нет, что вы!

– Знаете, вы бы оказали мне огромную честь, если бы согласились как-нибудь выпить со мной чаю – самое подходящее угощение в наших обстоятельствах. Имею честь – Джон Бэринг.

Он скорчил страдальческую гримасу, поднимаясь со стула, и тут заметил Эвелин Кроули, идущую к их столику в сопровождении регистратора. Тот обратился к мисс Нил:

– Эта леди желает с вами поговорить.

Уолли подвинул к столу еще одно кресло. От него не укрылось, что Эвелин так же извелась от волнения, как он сам – от любопытства. Кивнув Уолли, она повернулась к Нэнси:

– Вы меня простите, мы незнакомы, меня зовут Эвелин Кроули, и у меня тут приятельница, некая миссис Тереза Нил из Южной Африки. – Она замолчала, потом, набравшись духу, продолжила, несмотря на присутствие Уолли:

– Она также и приятельница мистера Бэринга.

У вас с ней одинаковая фамилия.

– Да?

– Она вернулась в Англию и пытается выйти на своих родственников. Услышав, как в регистратуре назвали ваше имя, она выяснила, что сегодня вы придете на процедуры и…

– А почему Тереза сама не пришла? – перебил ее Уолли.

– Она с утра поехала в Лидс, – объяснила Эвелин. – Разбираться насчет багажа. И попросила меня встретиться с вами и… Знаете, мне самой очень неловко…

– Вам понравится наша миссис Нил, – как мог помогал ей Уолли.

– О, я не сомневаюсь! – ответила Нэнси без особой уверенности.

– Она вас видела в турецких банях, – продолжала Эвелин, – и уверена, что вы – ее кузина из Рикмензуорта.

– Я в самом деле из Рикмензуорта, – уклончиво отвечала девушка, – но я что-то не припомню никаких родственников в Южной Африке.

– Очень странно, – вставил Уолли.

– Моя приятельница страшно стеснительная, – не сдавалась Эвелин, – и она попросила меня установить с вами контакт, если так можно выразиться…

– Тереза стеснительная? Да ни капельки! – перебил Уолли.

Нэнси встала.

– Боюсь, мне пора, у меня сейчас процедуры. Спасибо вам за хлопоты, но передайте вашей приятельнице, что вряд ли мы с ней родственники. – Она пожала руку Уолли. – Надеюсь, ваша нога скоро заживет. – И, попрощавшись со всеми, она удалилась.

– А я не знала, что у вас болит нога, – улыбнулась Эвелин.

– И мисс Нил не знала, что у нее обнаружилась кузина.