Шаг влево, шаг вправо - Александр Громов

– Средний поперечник объекта составляет около двух километров, поверхность нагрета примерно до трехсот кельвинов, интенсивность излучения сильно варьируется, что, может быть, связано с вытянутой формой и вращением. А может быть, и нет.

Максютов сделал паузу – для того, вероятно, чтобы я мог все это запомнить и осмыслить.

Я запомнил и осмыслил.

– Во-первых, температура объекта не лезет ни в какие ворота. Во-вторых, предполагается, что это космическое тело обладает странными свойствами вроде направленной гравитации… Ну что молчишь, как под наркозом? У тебя же вопросы есть, вижу, можешь задать.

Я откашлялся.

– Товарищ генерал… Откуда следует, что происшествия на Земле вообще как-то связаны с этим… монстром?

Он шлепнул передо мною несколько скрепленных канцелярской скрепкой листков.

– На, прочти предварительное заключение экспертизы.

Так быстро, как мог, я пробежал текст глазами. Этого я и ждал: наша экспертная группа затруднилась в идентификации способа, коим коттедж был подвергнут вивисекции, зато, основываясь на полном отсутствии каких бы то ни было следов оплавления, уверенно заявляла о нетепловой природе разреза. Там было еще много чего, включая исследование образцов под электронным микроскопом и даже пробы на радиоактивность – последняя оказалась ничуть не выше фоновой. Надо думать, Максютов дал задание проверить образцы по полной программе.

А вот данные о местоположении источника атаки: азимут, угол места. С учетом неточного знания времени события: склонение такое-то, прямое восхождение такое-то. Плюс-минус погрешность.

– Точка в созвездии Рыб, – пояснил Максютов, увидев, что я дочитал. – На момент атаки Юпитер вместе с «объектом Иванова» находился там.

Я промолчал, понимая, что вряд ли он ждет от меня какой-либо реплики. А ненужных междометий я и сам от себя давно не жду.

Чего только не услышишь в нашей конторе. Даже страшно подумать, как этот разговор выглядел бы, например, в армии. Начальник караула деревянным, хуже чем из репродуктора, голосом докладывает коменданту военного городка: мол, неустановленным противником отхвачена наискось половина офицерской столовой, имеют место также самовольный уход с постаментов двух гипсовых памятников, самостряс груш с баобабов и регулярный пролет ведьм и карлсонов… Нет, не представляю…

Одно хорошо: у нас не любят удивляться.

Я сидел, присохнув ягодицей к краешку стула, и отчаянно старался не показать своей тоски. Верните меня в борьбу с промшпионажем – ей-ей, в ножки поклонюсь, век бога буду молить! Согласен пахать по двадцать часов в сутки, и отпуска не надо! Ну не способен я воевать с чертовщиной, вдобавок инопланетной!..

Мечты. Манилов хренов.

– Необъяснимые чудеса по всему миру, – продолжал Максютов. – В последнее время прямо вал чудес, иногда с человеческими жертвами. Ряд указаний на неземное происхождение. Короче говоря, темой «Монстр» занимаются не только у нас, и уже налажен кое-какой обмен информацией между спецслужбами м-м… нескольких стран. Основная, но не единственная гипотеза: чужой космический зонд, вторгшийся в Солнечную систему и проявивший, мягко выражаясь, не совсем понятный интерес к земной цивилизации. Но повторяю: есть и другие гипотезы. Не стоит зацикливаться на чем-то одном, ясно, Алеша?

– Ясно, това… Анатолий Порфирьевич.

– Ты хочешь спросить: что же в такой ситуации мы можем предпринять? Отвечаю: радикально почти ничего. Тщательное изучение – безусловно. Уменьшение влияния последствий катаклизмов и аномальностей – по возможности. Не так уж много мы можем. Нам не удастся даже контроль над прессой, тем более что американцы уже разболтали о единой причине катастроф и вот-вот разболтают об Объекте. НАСА с удовольствием организует утечку – глядишь, увеличат бюджет…

Он и раньше любил крепко выразиться под горячую руку, но на этот раз загнул такое – я подумал, не ослышался ли.

– Программа «Эскалибур» – так это называется. Шесть однотипных ракет, в каждой по мегатонне тротилового эквивалента. Некие спецбоеголовки, дающие максимальный тепловой эффект при минимуме радиоактивного заражения – чтобы не сильно нарушить договор о неприменении в трех средах. – Максютов зло фыркнул. – Опрыскали скунса духами… Ты что-то хочешь спросить, Алексей?

– Да, – сознался я, еще не зная, верить ли ушам. – Наш президент осведомлен?

– А откуда, по-твоему, наш карт-бланш? Официальной информации, понятно, не было и не будет, однако американцы все-таки не решились наплевать, сделали жест. Так что я с тобой тоже разговариваю неофициально, имей в виду. Ты о президенте не думай, у него теперь выигрышная позиция в случае чего. Да и мы можем нормально работать.

– Еще одно, – сказал я. – Когда будут запущены эти ракеты?

Генерал-майор Максютов посмотрел на меня странно.

– Я что, не сказал тебе? Они уже летят.

Стало слышно, как под потолком тонко звенит мелкая муха.

– Давно? – спросил я, чувствуя себя полным идиотом.

– В феврале их подняли на орбиту под видом резервных спутников системы глобальной связи. Все шесть. Четырнадцатого марта они стартовали к Юпитеру. С интервалом в десять минут.

Вот как… Выходит, штатники занялись проблемой намного раньше нас. Когда мы наконец спохватились, они уже решили ликвидировать проблему раз и навсегда. И то сказать: космический зонд от братьев по разуму должен вести себя прилично… или никак.

– Странный пробел во времени, – заметил я. – Февраль – март…

– Ничего странного. Окончательное решение о старте мог принять только президент США. Думаю, умные головы уговорили его вывести аппараты на орбиту до принятия окончательного решения. Мера здравая: космическая техника пока еще не стопроцентно надежна, мало ли что… Ну а потом, понятно, выяснилось, что вернуть их на Землю невозможно, потому как они изначально не предназначались для возвращения. – Максютов всхохотнул. – «Шаттлами» тоже не выловить: орбита низкая, времени на отлов нет. Не ронять же на Землю водородные бомбы, которые еще неизвестно где упадут. Бедняге просто ничего не оставалось, как взять на себя всю ответственность. Ну да ему не привыкать: коли можно бомбить голодных мусульман, так почему же нельзя космического монстра, верно, Алексей?

– Где они сейчас? – спросил я.

– Уже далеко за орбитой Марса. Американцы сообщили нам параметры полетной траектории, и наши теоретики о ней высокого мнения. Осталось примерно полтора месяца. Точнее, сорок семь дней.

– Так скоро?

– У этой дряни мощные разгонные блоки. Скорость после разгона до ста десяти километров в секунду. Плюс к тому – противостояние. По расчетам, встреча состоится десятого октября.