Почему поют русалки - Харрис К. С.

– Всего наилучшего, миссис Беллами.

Та же молоденькая служанка проводила его к выходу, лицо ее хранило такое же несчастное выражение. Себастьян уже подходил к садовой калитке, когда неожиданно почувствовал, что за ним наблюдают. Он оглянулся и встретился с устремленным на него взглядом больших карих глаз девочки-подростка. Она умостилась на толстой ветви раскидистого дуба, росшего у ворот, смуглые, покрытые свежими ссадинами ноги виднелись из-под разорванного подола еще недавно аккуратного муслинового платьица.

– Тебя, наверное, зовут Франческа? – спросил Себастьян, подходя к дереву. Ему пришлось слегка запрокинуть голову, чтоб удобнее было разговаривать. – Здравствуй.

Минуту она пристально смотрела на него. В глазах ее, обведенных темными кругами, не было ни тени улыбки.

– Джилли сказала, что вы с Боу-стрит.

«Джилли, – решил он, – наверное, и есть та молоденькая служанка, что открывала дверь».

Себастьян отвесил церемонный поклон и представился:

– Да, я работаю в полиции. Мистер Тейлор, к вашим услугам, мисс Беллами.

Она чуточку нахмурилась.

– Откуда вы знаете, что я мисс Беллами?

– Я ведь детектив. Это моя работа – разузнавать такие вещи.

– А где тогда ваша дубинка?

– Я беру ее с собой, только когда выслеживаю преступника.

Девочка со всей серьезностью задумалась над этим объяснением, и, похоже, оно не показалось ей исчерпывающим.

– Что-то случилось с Адрианом?

Боль когтистой лапой сжала его сердце. «Оказывается, от девочки скрывают правду. Как можно было не рассказать ей о трагедии с братом?»

– Об этом тебе следует спросить у отца.

– Я знаю, это так. Корабль Адриана стоит в порту, а брата нет дома.

– Адриан всегда ночевал дома, когда корабль возвращался в Лондон?

Она кивнула.

– Он привозил мне разные подарки. – Она достала из-под воротничка платья серебряную цепочку с висевшим на ней брелоком в виде серебряной руки. Он встречал в Португалии такие поделки, это было изображение руки святой Фатимы[20] – Вот что он привез мне когда-то из Северной Африки.

– А в этот раз он тебе что привез?

– Не знаю. Папа не взял меня с собой, когда ходил к нему.

– Но отец объяснил тебе, почему Адриан не пришел домой?

– Просто сказал, что он должен остаться на корабле.

– Не объяснил почему?

Девочка покачала головой, кудряшки разлетелись в разные стороны.

– Просто сказал, что так будет лучше.

Она быстро соскользнула с дерева и встала на землю перед ним – худенькие руки и ноги, большие карие глаза.

– Я видела, как миссис Клинтон принесла нам траурный венок. Адриан умер, да? Я догадалась. Знаю, он умер.

– Ты прибежала сюда и спряталась на дереве, потому что увидела этот венок?

Она кивнула.

– Мама думает, что я у себя в комнате.

– Мне кажется, тебе следует пойти к маме и поговорить с ней.

Глаза девочки вдруг наполнились слезами, и одна из них побежала по щеке. Потом еще одна, еще.

– А вы вправду из тех, кого называют «ищейки с Боу-стрит»?

– Нет.

– Но вы найдете того, кто убил Адриана?

– Откуда ты знаешь, что его кто-то убил?

– Знаю.

И Себастьян поверил ей. Он не сомневался, Франческа знает, что ее брата убили.

ГЛАВА 29

Этого человека он заметил сразу.

Незнакомец стоял на берегу, опираясь плечом на ствол каштана и повернув лицо так, что Себастьяну виден был только его профиль. Молодой, невысокого роста и среднего телосложения, одетый в длинный, оливкового цвета двубортный сюртук с широкими лацканами и пышными рукавами. Похоже, когда-то это изделие знавало лучшие времена и вышло из рук дорогого портного, но Себастьян подозревал, что оно, как и широкополая шляпа, и лоснящиеся кожаные панталоны мужчины, прошло через руки не одного торговца поношенной одеждой, прежде чем попало к нынешнему своему владельцу.

Себастьян вспомнил: этот тип уже попадался ему на глаза, он был среди немногих пассажиров того же судна, на котором Себастьян утром совершал поездку в Гринвич, но тогда он не обратил на него внимания.

Стараясь не подавать виду, что выделил незнакомца среди прохожих, Себастьян закрыл за собой калитку и, оказавшись на улице, направился в ту сторону, где виднелось несколько элегантных построек восемнадцатого века, составлявших центр Гринвича. Обладатель оливкового сюртука помедлил некоторое время, делая вид, что глубоко погружен в созерцание широкой ленты реки, затем оторвался от своего занятия и, сохраняя значительное расстояние между собой и Себастьяном, последовал за ним.

День выдался прохладным, ветер гнал по небу высокие белые облака. Себастьян шел через парк, разыскивая глазами своего грума. Оказалось, мальчишка торчит в толпе хохочущих детей, которых собрало представление уличных кукольников. Том заметил хозяина и, бросив последний взгляд на Панча и Джуди, побежал к нему, зажав локтем форейторскую шляпу.

– Иди рядом со мной, пока не доберемся вон до того пригорка, – приказал Себастьян. – У меня на хвосте повис один тип. Нет-нет, не оглядывайся, – резко предупредил он, когда голова грума инстинктивно дернулась.

– Кто он?

– Не знаю. Следит за мной от самого Лондона.

На вершине холма они остановились и стали рассматривать окрестности. Отсюда была хорошо заметна главная достопримечательность Гринвича, знаменитое белое здание Куин-хаус, за ним, ближе к берегу, виднелся внушительный силуэт старой Военно-морской школы, возведенной архитектором Кристофером Реном[21]. Себастьян устремил глаза на запад, где щетинилась остриями шпилей и башен огромная неясная тень – Лондон.

Через некоторое время он спросил:

– Видишь этого типа сейчас?

– Ага.

– Раньше никогда не замечал его, когда пытался что-нибудь разнюхать в городе?

– Не-а.

– Тогда ладно. Удалось узнать что-нибудь интересное о капитане и его жене в ходе разведывательной акции?

– Это вы про чего? В каком ходе? – недоумевающе поднял брови Том.

– Разведывательной акции. Совершаемые пешком или верхом вылазки с целью получения данных.

– А-а, ясненько. Получил я, ну, как их, данные. Эта миссис Беллами не та, которая была матерью покойного лейтенанта. Нынешняя миссис – вторая жена капитана. А первая умерла от чахотки аж в тыща семьсот девяносто седьмом. В ее доме они сейчас и живут. Тут еще ее отец жил когда-то.

– И соседи подозревают новую миссис Беллами во всех на свете грехах, потому что она иностранка.

Том удивленно воззрился на хозяина.

– Откуда вы знаете?

– Счастливая догадка. А что еще о ней говорят?

– Не много, в общем, кроме как что капитан нескладно поженился.

– Они так считают, потому что она из Бразилии?

– Не, потому что она не умеет читать и писать.

– О? Весьма интересно.

– У них есть маленькая дочка. Зовут Франческа. Кажись, лейтенант очень любил сестричку, хоть она тоже иностранка. То есть наполовину иностранка.

– А что соседи рассказывают о самом юноше?

– Да говорят, что раньше, в детстве, был славным парнишкой. А потом они его редко видали, так как он ушел служить во флот.

– А капитан?

– Вроде чего-то в нем есть странное, хоть ничего такого никто и не говорит. Капитан в отставке уже лет пять или около того. В последнем плавании его судно разбилось и затонуло.

Себастьян почувствовал, что рассказ грума становится все более интересным.

– Затонуло? Что с ним случилось?

– В шторм попало. «Гармония» называлось, принадлежало Ост-Индской компании.

Том нетерпеливо переминался с ноги на ногу, то бросая украдкой взгляды на незнакомца, чей оливковый сюртук маячил теперь около ширм кукольника, то рассматривая двойную башню здания, в котором работал когда-то Фламстид[22].