На окраине мира - Александра Лисина

Громадный скакун, тем временем, ловко перелетел через высокий плетень, где не так давно безучастно сидел голубоглазый смельчак. Уверенно приземлился, гулко ударив по вздрогнувшей земле тяжелыми копытами. Затем проворно заозирался, словно выискивая возможных врагов. Наконец, рассмотрел подозрительно шумную толпу, грозно всхрапнул снова и остановился, как вкопанный, уставившись на подавшихся в стороны людей, как на потенциальную добычу.

М-да-а... немудрено, что от него так шарахнулись: вряд ли среди присутствующих нашлись бы безумцы, рискнувшие приблизиться к такому зверю или попытавшиеся его приручить. Бешеный он. Как есть, бешеный. Странно, что низкорослый пацан смотрит без удивления и всякой опаски. Да еще и губы неприятно поджал, словно был чем-то недоволен.

От внезапной догадки у наемников неприлично округлились глаза: мать честная! Да нет, не может быть! Грамарцы же только остроухим позволяют собой командовать!

- Что? Опять сарай сломал? - неприязненно покосился юнец на шумно отряхнувшегося зверя, а потом бесстрашно подошел и несильно хлопнул по широкой морде. - Зараза! Я тебе сколько говорил, чтоб не ломился напрямик?! Думаешь, нас в следующий раз кто-нибудь пустит на ночь, если так и дальше будет продолжаться? А, Курш? Чего глаза прячешь, морда бесстыжая?!

Стрегон изумленно моргнул, когда грозный скакун действительно спрятал нос у хозяина под мышкой и виновато потерся, признавая и покоряясь, а потом тяжело вздохнул, совсем по-человечески, будто искренне сожалел о содеянном, но оправдывался тем, что просто не мог не торопиться, когда услышал знакомый свист.

- Еще раз такое увижу, на неделю дома запру, понял? - сурово пообещал пацан. Конь в ответ неразборчиво хрюкнул и, тряхнув длинной гривой, с готовностью подставил бок.

Под оторопевшими взглядами мальчишка умело пристроил под седлом свою палку. Привычно проверил подпругу, сердито отмахнулся, когда жеребец возбужденно дохнул ему в затылок, будто поторапливал пуститься вскачь. Наконец, проворно взлетел в седло, несмотря на внушительную высоту грамарца, и, поправив седельный мешок, повернул вороного на выход.

- Белик, постой! - донеслось из-за пышных кустов, и оттуда стремглав выбежала поразительно красивая девушка в длинном голубом сарафане, с крупными черными глазами и роскошной, немного растрепавшейся от бега русой косой. - Погоди! Не уезжай!

Мальчишка быстро обернулся.

- Вот, - торопливо протянула красавица старательно закутанный в белые тряпицы сверток. - Возьми в дорогу. Матушка сама пекла, для тебя старалась. С орехами, как ты любишь! Еще горячий! Честно-честно!

Стрегон услышал, как ошарашено крякнул возле него Торос, как одобрительно присвистнул Лакр, оценив и симпатичное личико, и стать, и стройную фигурку девчонки. С еще большим удивлением проследил за тем, как неловко пацан подхватил любовно приготовленную снедь, так же неловко наклонился, позволив себя обнять. Но как-то очень уж поспешно выпутался и отстранился.

- Спасибо, Лиска. И матушке твоей тоже - спасибо.

- Ты уж возвращайся, пожалуйста, - просительно улыбнулась девушка, медленно отступая и печально глядя на старательно отводящего глаза паренька. - Она будет ждать. Да и отец тоже... обрадуется. Береги себя, хорошо?

- Постараюсь, - буркнул он и, не желая затягивать, тут же сорвался с места.

Грамарец довольно рыкнул, черной стрелой пролетая мимо замерших в ступоре людей, прогрохотал тяжелыми копытами по дороге, вихрем вылетел в спешно открытые ворота и, махнув роскошным хвостом, бесследно растворился вдали.

Стрегон немного помедлил, привыкая к мысли, что здорово недооценил необычного сопляка. А потом вздохнул и решительно выкинул его из головы: у них и без того хватало дел.

Глава 5

До нужного места они добрались быстро: солнце едва доползло до верхней точки небосвода, только-только всей силой обрушилось на верхушки деревьев, как перед молчаливыми всадниками раскинулись знаменитые Белые Озера - бескрайняя, чистейшая, нетронутая ветром лазурь. Великая, необъятная и по-настоящему впечатляющая, потому что с высокого холма, на котором остановились Братья, противоположный берег едва просматривался даже их острым зрением. А все остальное пространство было щедро залито бездонной спокойной синью, которую не перепрыгнешь, не перелетишь и мимо которой не свернешь. Настоящее море.

Сейчас, почти в полдень, над старыми озерами, перегородившими мир от края до края, пугливо дрожал и переливался белесыми искорками неестественный туман. Легчайшая дымка, тончайшая завеса, от которой через пару часов даже следа не останется. Но которая красноречиво показывала несведущим путникам, почему здешние глубокие воды носили столь необычное название.

Если верить картам, длинная цепочка Белых Озер протянулась неодолимой преградой вдоль всего межлесья, отгородив от него Новые Земли естественной стеной. Большие и малые, глубокие и не очень, но неизменно холодные и странно величественные, они, словно неподкупные стражи, стойко берегли покой людей от спящих ужасов ТОЙ стороны. Молчаливо взирали на многочисленные караваны, деловито снующие туда и сюда, равнодушно следили за бурлящей вокруг жизнью. Терпеливо сносили присутствие рыбаков, но при этом даже сейчас, спокойные и невозмутимые, они великанской рукой заслоняли беззащитные деревни, не давая ни зверю, ни птице потревожить покой этих мест. Подернувшись белесой дымкой тумана, которому в ясный день здесь явно было не место, они словно молча признавались, что тут тоже кроется какая-то тайна. И ненавязчиво советовали буйным чужакам приглушить разговоры, а затем сто раз подумать, прежде чем решиться двигаться дальше.

За Озерами, если хорошо присмотреться, виднелась узкая полоска самого обычного леса, который из-за большого расстояния едва угадывался, но к которому мудрые эльфы все же нашли способ проложить надежную дорогу сквозь толщу воды и немалые глубины. Как уж им удалось разобраться с этим трудным делом, неясно. Но факт в том, что остроухие все же заставили водяную преграду раздвинуться в стороны, неохотно податься назад и образовать точно посередине самого крупного озера длинный узкий канал. Сверху ушастые нелюди проворно насыпали землицы, подняли начинающийся именно с этого места Большой Тракт на недосягаемую для редких приливов высоту. Поставили ограждения, отвоевали еще один кусочек суши, чтобы позволить на прямой, как стрела, дороге разойтись сразу трем груженым подводам. Наконец, протянули странный мост от одного берега к другому и пустили его дальше, по холмам и низинам, забирая сразу после переправы резко к югу и огибая молчаливый лес, стеной вставший по ту сторону, по огро-о-омной дуге.