Песнь слона - Барри Лонгиер

Улыбки Вилл как не бывало.

– Теперь у нас главный Паки Дерн. Здоровяк Вилли погиб. Мутч покачал головой:

– Извини, я не знал. До нас на Срединном новости доходят не скоро.

Крошка Вилл показала на Шайнера Пита:

– Помнишь Шайнера? Мы поженились.

– Ух ты! – Мутч покачал головой. – Да, летит время, просто не угнаться. – Он кивнул в сторону Пита. – Прими мои сладчайшие соболезнования, приятель.

Мутч обнял Крошку Вилл, а сам посмотрел на Дот Пот:

– А ты, старушка, еще очень даже ничего. Дот обняла Вощеного за талию.

– Мы с Вощеным поженились.

Мутч выпустил из объятий Крошку Вилл и протянул руку Вощеному:

– Поздравляю! Супружеских вам радостей! – Кивком головы Мовилл указал на болтающийся рукав. – Только ты нынче какой-то однобокий.

– Претензии к оползню. Теперь я архивариус Мийры. Мутч выпустил руку Вощеного и обернулся к Бородавке:

– А ты, мой дражайший бородавочник, – ты, как всегда, неотразим.

Бородавка кивнул в ответ:

– Как и ты.

– Я пришел сюда за информацией. – Мощной ручищей Мутч обнял Бородавку за плечи. – Скажи мне, о свет моих очей, а Морковный Нос жив еще?

Бородавка покачал головой:

– Погиб при посадке девятого шаттла. Мои соболезнования.

Мутч хмыкнул и тоже покачал головой:

– Печально... печально. Можно сказать, трагедия. – Он вопросительно выгнул мохнатую седую бровь. – А Сырок Крафт? Он-то как?

– Никак. Утонул.

– Понятненько. Жаль, однако. – Мутч нахмурился. – А Резак Стампо? Давай выкладывай.

– Погиб при прокладке дороги через ущелье Змеиной горы. Ты уж извини.

Мутч потер подбородок и уставился на крышу жилища Бородавки.

– Судьба-злодейка.

Затем он снова посмотрел на Бородавку и что-то достал из кармана.

– Сердечнейше благодарю, милейший. Ты оказал мне величайшую услугу. – С этими словами он высыпал в руку Бородавки несколько медных дробинок.

Бородавка добавил их к тем, что уже лежали у него в кармане. Все до единого в цирке носили в карманах хотя бы несколько дробинок Мутча. Сии бесценные сокровища символизировали акции некоей фиктивной фирмы «Кэддивампус», основанной в свое время Мутчем Мовиллом, чтобы залатать дыры в собственных карманах. Дело в том, что Мутч был картежник заядлый, но аховый.

Бородавка посмотрел на Мутча:

– Я только что сообщил тебе о смерти твоих товарищей. В чем же заключается моя услуга?

Мутч подтащил Бородавку к двери и указал рукой в сторону горизонта:

– Ты только взгляни на все это, голубчик. Вся эта планета, все эти несколько тысяч иссушенных солнцем человеческих душ, алчущих в кои веки услышать первую благую весть. – Мутч понизил голос и нарочито доверительным тоном обратился к главному архивариусу. – Кстати, Бородавка, могу сообщить тебе нечто крайне важное – во время плавания через море Барабу нам встретились гигантские морские чудовища – между прочим, не брезгующие человечинкой.

Бородавка вытаращил глаза:

– Морские чудовища? – И он тут же схватился за бумагу. – Это надо занести в...

Мутч похлопал его по спине:

– Ах, милейший, да ты сущая находка для таких, как я! – Мутч горделиво ухватился за лацканы изношенного сюртука. – Ведь на Момусе не осталось профессиональных лжецов. Я – последний!

Он помахал рукой Крошке Вилл, Дот и Вощеному:

– Прощайте, господа! Прощайте! – Мутч Мовилл повернулся, сцепил за спиной руки и вышел на улицу нести в массы свою «благую» весть.

Глава 16

Под вечер, уже после того, как слоны важно прошествовали вокруг арены, Крошка Вилл сидела на трибуне между Паки и Шайнером Питом, в окружении других дрессировщиков и жителей Дайры. Вокруг трибун горели масляные факелы, а в центре арены был разложен огромный костер. Когда запылало яркое пламя, на арену вышел Спатс Скорцини с деревянным жезлом в руках.

– Леди и джентльмены... Арена Тарзака приветствует вас и поздравляет с открытием очередного Гастрольного Сезона. – Трибуны разразились бурными аплодисментами. Когда рукоплескания стихли, Спатс опустил жезл. – Сегодня я, Спатс Скорцини, распорядитель Большой Арены Тарзака.

И вновь аплодисменты – пусть больше нет старого конферансье Сэма, сегодня его заменил новый – Спатс.

Спатс поклонился и указал на Бородавку Тхо:

– Итак, первый номер сегодняшней программы – Бородавка Тхо и группа архивариусов Момуса!

Под гром аплодисментов с трибуны спустился Бородавка в сопровождении Вощеного из Мийры, Чимпла из Куумика, Спука Тиераса из одноименного городка, Пола Фута из Порса, Анжелы Дир Бьюрак из Дирака, Хани Вагнер из Риса, Хукса Джаворака из Сины и Леоны Вашингтон из Айконы. Бородавка заранее подготовил речь и поэтому читал по бумажке:

– Я свел воедино все данные, предоставленные мне архивариусами на местах. За прошедший год заключен девяносто один брак, скончалось двести тридцать человек, родились – двести пятьдесят один. Таким образом, население Центрального континента насчитывает на сегодняшний день одну тысячу девятьсот четыре человека. – Бородавка на минуту оторвался от бумаги. – Если дело и дальше так пойдет, то, по моим расчетам, к следующим Гастролям численность нашего населения превысит две тысячи человек.

Откуда-то с задних рядов Крошка Вилл услышала голос Поджа Лодера:

– Между прочим, а что делать со свадьбами? Бородавка посмотрел на трибуны:

– В каком смысле?

Крошка Вилл обернулась и увидела, что Подж озабоченно чешет голову.

– Ну, – начал он, – во-первых, не дело, что вы, счетоводы, беретесь женить людей. Вы же не судьи и даже не священники, как наш Малыш Джо.

Бородавка развел руками:

– Заключение брака – это ритуал, придуманный людьми. Поэтому я не вижу особой разницы, кто сделает соответствующую запись. Я вообще не нахожу особого смысла в данном ритуале как таковом. Тем не менее настаивающие на ритуале хотели бы иметь соответствующее свидетельство. А поскольку мы ведем статистику всему, то и бракам тоже.

– Ты что, снова хочешь заварить кашу? – бросил Вощеный Поджу.

Подж собрался было сказать какую-то резкость, но сдержался:

– Успокойся. Ничего я не хочу заваривать. Я это к тому, чтобы наши бюрократы назывались как-нибудь красивее, благороднее, что ли.

– И что ты предлагаешь? Подж на минуту задумался:

– Ну, например, мировые судьи.

Крошка Вилл услышала, как с другой стороны трибуны донесся чей-то возмущенный возглас:

– Только не это!

Она обернулась и увидела Раскоряку Тарзака, вскочившего со своего места.

– Назови мы их так – и они тотчас начнут понимать это на свой лад. Нет, не надо нам здесь никаких мировых судей. – Тарзак обвел рукою трибуны. – Вы помните, скольким из них нам в свое время пришлось давать взятки! Назовите наших архивариусов мировыми судьями – и завтра они начнут выдавать разрешения, строчить законы. Они еще и легавых наймут, чтобы те шпыняли нас, как им вздумается. – С этими словами Тарзак сел на место.

Тогда встал Белесый Этрен, мим из Тарзака, и тоже обратился к собравшимся:

– Не думаю, что нам следует так поспешно отказываться от идеи законности и правопорядка. Как, например, мы должны поступать с преступниками?

Раскоряка Тарзак встал и смерил Белесого презрительным взглядом:

– Мы укажем им на дверь!

– То есть изгнание?

Раскоряка всплеснул руками:

– Зови это как хочешь. Застукаем кого нечистого на руку – поступим с ним, как и всегда. Либо он сам вернет украденное, либо мы все вытряхнем из него. А не отыщем – скатертью дорога. Когда найдет, тогда и вернется.

Послышался голос с трибуны, где сидели жители Айконы:

– А с убийцами как?

Раскоряка покачал головой и сердито глянул на говорящего:

– Это кто? Ты, Банго?

– Я.

– Где ты был все эти двадцать лет, хотел бы я знать. Вроде бы с нами, в цирке. Поэтому должен знать. У нас ведь принято: пока не вернешь украденное, можешь не возвращаться. Значит, если украл чью-то жизнь, вернуть не получится – неужели не ясно?

Банго почесал подбородок:

– Да, ясно: считай, с концами.

– Дошло наконец. – Раскоряка перевел взгляд на арену. – Вы сами подумайте, на западе лежит целый континент, а народу там – ни единой души. Так что все, кто рвется в короли, легавые, судьи, правительственные бумагомаратели – давайте отселяйтесь, места там всем хватит. Повесим вокруг вас таблички, что, мол, чумное место – и делу конец. – С этими словами Раскоряка сел на место.

Вощеный ткнул Бородавку локтем в бок:

– Вряд ли из нас сделают мировых судей. Что-то не похоже. Бородавка вздохнул, покачал головой и обернулся к Поджу:

– У тебя есть еще предложения? Подж развел руками:

– Ну, может, назовем их священниками, пасторами. Капелланами на худой конец. Вощеный расхохотался:

– Черт тебя подери, Подж, что там у тебя вместо мозгов? Да что бы я размахивал этой вашей Библией?! – Трибуны покатились со смеху.

– Прошу слова! – Люди притихли, услышав странный негромкий голос. С тарзакской стороны трибун на арену выполз Черепашка Агдок и вперил из-под панциря свои крошечные глазки в Поджа. – На моей родной планете Уоллаби ведение архивных записей и составление текстов брачных договоров входит в обязанности историков. Их труд не имеет никакого отношения ни к религии, ни к юриспруденции.