Яблоки не падают никогда - Мориарти Лиана

Не умеет она хитрить. Папина дочка.

Бруки всегда жаждала получить одобрение отца, как будто ей его не давали, хотя оно всегда у нее было с того момента, как Стэн впервые взял ее на руки. Она была его любимицей. Все это знали, кроме самой Бруки.

– Саванна не играет. Говорит, что она неспортивная. Но твоему отцу она нравится. – Вообще, было удивительно, как поладили Стэн и Саванна. – Они сошлись на любви к какому-то сериалу. Обсуждают героев, словно это реальные люди.

– К какому сериалу? – нетерпеливо спросила Бруки, как будто это имело значение.

– О боже, если б я знала! – ответила Джой.

Она никогда не была большой любительницей смотреть телевизор, и чем старше становилась, тем меньше у нее было терпения на него – у нее начинала ныть поясница, если она сидела без движения слишком долго, – тогда как Стэн двигался в другом направлении и мог часами просиживать в кресле-качалке, глядя какую-нибудь чушь.

– Ладно, – произнесла Бруки.

– Как Грант? – спросила Джой. – И как работа? На днях я дала кому-то твою визитку. Кто же это был? Сказал, что у него болит спина, как у меня, и я сказала, ну, тогда вы должны познакомиться с моей дочерью, и он сказал…

– Эми говорила, что отец покупает ей новую машину. – Голос Бруки прозвучал резко.

– Кому, Саванне? Он не покупает машину, просто мы обсуждали, что ей когда-нибудь понадобится машина. Твой отец спросил, как она относится к новому «гольфу», и они один раз съездили покататься на тестовой машине. Ты знаешь, как твой отец любит это, даже если ничего не собирается покупать.

– На какие средства она купит себе машину? У нее есть работа? – поинтересовалась Бруки.

– Кажется, я уже говорила тебе, что они с ее парнем совсем недавно переехали сюда из Квинсленда, – сказала Джой.

– Так почему бы ей не отправиться обратно в…

– Джо-ой! Обед!

– Мне нужно идти. Саванна зовет меня обедать. – Она подошла к кухне с телефоном у уха.

– Как отнесся отец к новости о возвращении Гарри? – спросила Бруки.

– Саванна отвлекла его. – Джой понизила голос, хотя и знала, что Стэн уже на кухне и занимается напитками.

Сквозь дверь она видела Саванну с тремя полными тарелками, пристроенными на руках, как у официантки. Прическа ее выглядела очень хорошо.

– Будет интересно узнать, что он напишет об отце в своей автобиографии, – сказала Бруки. – Думаешь, папа станет ее читать? Или это его слишком расстроит?

– Автобиография? – Джой замолчала и отвернулась от кухни.

– Вроде бы Гарри сам пишет ее или платит литературному рабу за ее написание.

Избавятся ли они когда-нибудь от этого парня?

– Я не знала.

А следовало бы это предвидеть. Все теннисные знаменитости рано или поздно пишут о себе. Людям нравятся истории успеха. Преподаватель курса «Итак, вы хотите написать мемуары» сказал, что «Из нищеты к богатству» и «Всем преградам вопреки» – самые популярные мотивы в воспоминаниях.

Было как-то унизительно слушать этот глупый мемуарный курс. Зачем это Джой и Каро? Вот Гарри, малыш с разодранными коленками, которые Джой однажды пришлось заклеивать пластырем, тот напишет настоящие воспоминания, которые действительно захотят прочесть люди. Вся прожитая жизнь показалась вдруг Джой совершенно никчемной. Жизнь женщины.

– А ты будешь читать? – спросила Бруки.

– Не знаю, – медленно произнесла Джой. – Возможно.

Она услышала низкий голос Стэна, говорившего на кухне с Саванной, подошла к дивану, села и взяла в руки подушку. Погладила шелковистую бахрому с кисточками на углах, осмысливая свою реакцию на новость. Сердце у нее билось учащенно, но определенно не выскакивало из груди. Тут действительно не о чем волноваться. В конце концов, они со Стэном представляли лишь одну главу в умопомрачительной карьере Гарри. Он просто выдаст более подробную версию затасканной истории о лотерейном билете: как его отец Элиас выиграл индивидуальный урок у Делэйни, привел на него сына, который впервые взял в руки ракетку, бла-бла-бла.

Больше никаких откровений не предвидится. Гарри ничего не знал. Он был ребенком, полностью сосредоточенным на своем будущем. Читателям интересно, каково это – выиграть Уимблдон. Их волнуют его секреты, а не секреты его отца. И не тайны Джой.

Перед глазами у нее всплыло красивое лицо Элиаса: его медленное, чувственное подмигивание. Раньше у нее от этого холодела кровь. Она встретила его на одном турнире между штатами и подумала: «Элиас, не смей больше мне подмигивать!» Но он, конечно, подмигнул ей поверх голов их ничего не замечающих детей. Как будто это просто шутка. Что ж… Она не станет переживать. Выбросит это из головы. Все это было так давно.

«Ни к чему долго думать об одном и том же, – любила говорить ее мать. – Теперь все слишком углубляются в свои проблемы».

– Я должна отпустить тебя, дорогая, – быстро сказала она Бруки. – Знаю, ты занята. – Джой улавливала запах ожидавшего ее обеда. Она положила подушку в угол дивана. – Увидимся в воскресенье, на День отца. Тогда ты и познакомишься с Саванной.

– Она все еще будет у вас? – Голос Бруки едва не сорвался от искреннего разочарования. – В День отца?

Джой снова понизила голос и приникла к телефону.

– Дорогая… – начала она.

В семье бытовал миф, что Бруки нравилась стабильность, что, хотя она младшая и состояние ее здоровья вызывало больше всего опасений, в действительности Бруки – самая крепкая из детей Делэйни, наименее чувствительная, работа и личная жизнь у нее упорядоченны, а вот Эми, старшая, которой вследствие этого полагалось бы быть самой ответственной, неустойчива, хрупка, ее чувства легко задеть, но Джой-то знала правду.

Она знала, что кроется за фасадами, которые ее дети являли миру. Да, у Эми есть проблемы с психикой, но внутри она прочна, как гвоздь. Логан притворяется, что ему ни до чего дела нет, а на самом деле из-за всего переживает. Трой строит из себя главного, потому как чувствует свою незначительность, а Бруки любит изображать, что она самая взрослая из них всех, но иногда Джой замечала на ее лице выражение испуганного ребенка. В такие моменты Джой хотелось обнять свою дочурку ростом шесть футов один дюйм и сказать: «Малышка моя».

– …Саванна не успеет найти себе новое жилье к выходным.

– Нет. Конечно нет, – ответила Бруки, теперь уже отстраненно и бесстрастно. – Ну и ладно, мама. Ты делаешь доброе дело, и я рада, что ты получаешь передышку от готовки. Увидимся в воскресенье. Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – ответила Джой, но Бруки отключилась.

Джой прошла на кухню, где Стэн успел выставить на островок три бокала с вином: белое – для Саванны, красное – для себя и шпритцер[4] – для жены.

Саванна водрузила большую тарелку с зеленым салатом в центр стола и под очень правильным углом вставила в него блестящие серебряные салатные ложки. Кто-то подарил Джой эти ложки много лет назад, и она никогда ими не пользовалась, как-то все не находилось подходящего случая, даже в Рождество, а вот Саванна автоматически брала и пускала в дело, не привязываясь к поводам, самые красивые вещи с кухни Джой: хорошие сервировочные салфетки под тарелки, красивые стаканы, столовые приборы, и в результате каждый обед ощущался как праздничный и приносил удовольствие.

У нее был вкус к сервировке стола. Мать Джой обладала таким же качеством, а вот Джой его не унаследовала. Сегодня Саванна даже принесла веточку цветущей вишни и поставила ее в крохотную вазочку, которую откопала в глубине буфета.

– Музыка? – Джой подняла телефон, склонив голову набок.

Задавая это вопрос, она чувствовала, будто ей года тридцать два и она живет в доме, который делит с подругой, как Эми. Сама Джой в жизни не жила в таких домах. Логан давным-давно завел ей аккаунт на Spotify, но Джой не нашла достойного случая воспользоваться им, как и салатными ложками, пока у не появилась Саванна.

– Да, пожалуйста. – Девушка ловко пробралась у нее за спиной к буфету, чтобы взять мельницы для соли и перца.