Мент. Ликвидация (СИ) - Дашко Дмитрий

Всё-таки не зря Лаубе столько лет оттрубил в полиции. Ни единого слова поперёк — вот что значит привычка к дисциплине, лишь пригнулся и, кликнув Грома, побежал.

Я проводил их взглядом. Даст бог, скоро обернутся. Пальбу слышали по всему городу, наверняка, отделение уже строилось под ружьё.

С той стороны дома тоже послышались частые выстрелы. Решение поставить там Бекешина оказалось правильным, и сейчас он вступил в бой. Жаль, что один — но и нам не разорваться.

Выручить его можно только одним способом: отвлечь внимание на себя. Причём прямо сейчас, не дожидаясь подмоги. Придётся идти на штурм.

Леонову не нужно ничего говорить, он понимал меня даже не с полуслова — с одного взгляда.

Резво перемахнув забор, оказались на территории склада и сразу попали под огонь: лупили по нам из берданки и ещё одного револьвера.

Выходит, здесь сидело человек пять, не меньше. Плюсуем пулемёт — и что же у нас получается? Если банда, то явно не из простых.

Братва Алмаза или Конокрада? Мы что, невольно нарвались на одну из их малин?

Интуиция подсказала, что вряд ли, бандиты сейчас свою сферу деятельности перенесли за пределы города, во всю готовятся к горячей встрече дорогого груза.

Хренак! Пуля от берданки проделала дырищу в заборе в опасной близости от меня. Блин! Какой там близости — моё туловище находилось здесь какую-то миллисекунду назад. Бандюган с берданкой явно исповедовал старую мудрость снайпера: зачем стрелять в голову, она маленькая и твёрдая, лучше бить в живот: он большой и мягкий.

Если бы попал в меня, отправил бы на тот свет или какой-то другой, после моего переноса я в принципе ничему не удивлюсь, даже если очнусь на Марсе.

Револьвер в руке гавкнул в ответ. В доме заорали — кучно пошло, походу, у засевших минус один. Двухсотый или трёхсотый, там будет видно.

Нормальные граждане попадают в дом через дверь, но в наших обстоятельствах пришлось искать другие входы. Под прикрытием Леонова я влетел в оконный проём, не удержавшись, покатился кубарем, угодил между несколькими отвратительно вонявшими тюками (даже едкий пороховой дым не перебивал этот страшный запах), и по наитию пальнул наугад.

Как оказалось, попал в гада, причём довольно конкретного. Наглую рожу типа, который не хотел нас впустить, я бы узнал даже не из миллиарда, а из охулиарда лиц.

Его смерть не выглядела картинной, мужик просто свалился на дощатый пол, заставленный точно такими же кипами выделанной кожи, возле которых схоронился я. Суммарно с учётом пулемётчика минус три. Неплохо для сумбурного штурма.

Револьвер сторожа весьма удачно валялся поблизости от меня — только нагнись и возьми, что, собственно, я и сделал. Перезаряжать свой некогда.

Стрельба по-македонски не мой конёк, поэтому второй револьвер я сунул в карман пиджака.

Со звоном разбилось окно, полетели осколки. Я напрягся, но тут же успокоился: это Пантелей попал внутрь склада, причём удачно, мягко приземлившись на ноги. И сразу завладел берданкой другого стрелка.

Вдвоём мы пошли дальше. Он взял на себя правый сектор, я контролировал всё, что находилось слева.

Помещение внутри казалось больше, чем выглядело снаружи. Мы обошли его по периметру, но не обнаружили никого.

Я показал Леонову на лестницу, ведущую на чердак.

— Проверь. А я пока пойду к Бекешину.

Он кивнул и полез наверх.

На улице вовсю светило солнце. Хотелось подставить лицо его лучам, немного расслабиться и не стрелять. Не верилось, что где-то есть мирная и спокойная жизнь.

Я не поддался этому искушению и пошёл вперёд, туда, откуда стрелял Бекешин.

Сразу за складом начиналась длинная поленница дров, которая могла служить неплохим укрытием для того, кто решил здесь засесть, поэтому, чтобы не подставляться под дурную пулю, я шёл, слегка пригнувшись.

Ещё один поворот и… я не поверил своим глазам: прямо на земле сидел, баюкая раненую руку, человек, который, как я считал, должен был находиться за много вёрст отсюда. Его появление стало для меня неприятным сюрпризом.

Глава 17

— Лев Семёнович? — с удивлением спросил я.

Мой бывший сосед Шакутин слабо улыбнулся.

— Георгий Олегович… Какими судьбами?

— Работа такая, Лев Семёнович. Надеюсь, у вас есть объяснение случившемуся? — сурово спросил я, не сводя с него взгляда.

При последней нашей встрече Архип Жаров намекнул, что Шакутины уехали куда-то далеко, к родне жены, и не собирались возвращаться в Рудановск.

Но то, что я увидел, полностью противоречило его словам. А не верить своим глазам, я не мог.

Шакутин кивнул.

— Даже не сомневайтесь.

— Внимательно вас слушаю, — с напряжением в голосе произнёс я.

— А вы ещё не догадались? — вроде даже удивился Шакутин.

— Знаете, мне бы не хотелось ломать голову. Предпочитаю услышать прямой ответ. И не вздумайте увиливать, Лев Семёнович. Я этого не люблю, — предупредил я.

Шакутин окинул меня грустным взглядом.

— Георгий Олегович, я бы не советовал вам сюда лезть. Видит бог, вы мне симпатичны как человек. Я бы не хотел, чтобы у вас были неприятности.

Я хмыкнул.

— После этой перестрелки?! Вы шутите! Итак, почему вы здесь оказались?

— Политика, Георгий Олегович. Проклятая политика… Но не беспокойтесь, я выступаю на вашей стороне, то есть служу советской власти. Так что мы плывём с вами в одной лодке.

— И каким образом?

— Выполняю задание петроградского ГПУ. Идёт большая игра, Георгий Олегович. Лучше бы вам не вмешиваться и отойти в сторонку…

Он снова погладил раненую руку.

— Предпочитаю самостоятельно принимать решения, что мне делать и где быть. Жду объяснения: что здесь происходит, Лев Семёнович и при чём здесь ГПУ? — настойчиво произнёс я.

Мой бывший сосед поморщился.

— Думаю, для вас не новости, что мои коллеги… бывшие коллеги по «Мужеству» твёрдо встали на тропу террора. Но деятельность любой организации, даже террористической, нуждается в деньгах и оружии. На этом складе есть и то, и другое.

— Я думал, вы отошли от дел…

Он усмехнулся.

— Я тоже так думал, но у товарищей из ГПУ появились на меня свои планы. После ареста Каурова здешняя ячейка «Мужества» оказалась обезглавлена. Чекисты решили, что, если я займу его место, они смогут выявить всю сеть и накрыть. Я, конечно, только догадываюсь, но, как мне кажется, товарищ Маркус мечтает вытащить в Россию руководителя «Мужества» — самого генерала Курепова.

— «Синдикат-2», — задумчиво протянул я.

— Что? — недоумённо вскинул голову Шакутин. — Простите, не понял, какой ещё синдикат вы имеете в виду.

— Да так, не обращайте внимания, — попросил я.

Так называлась спецоперация ГПУ по ликвидации знаменитой подпольной организации во главе которой стоял террорист Борис Савинков. О ней в моё время много писали, даже снимали художественные фильмы. Надо сказать, масштаб операции и виртуозность, с которой ее провели, впечатляли и по сию пору.

Единственное, что её омрачало — загадка гибели Бориса Савинкова. Сам ли он прыгнул головой вниз в окно или ему помогли… Скорее всего, правду мы так и не узнаем.

Была ещё похожая и проведённая с не меньшим шиком операция «Трест», там громили монархическое подполье.

Могли чекисты «подписать» Шакутина на что-то подобное? Почему нет… «Мужество» успело порядком наследить в советской России. Уверен, товарищ Маркус спит и видит, как бы прихлопнуть всю эту шайку.

Если это так… ну, Архип, ну жулик! Хоть бы намекнул что ли… Хотя, если всё разворачивается с самого верха, его просто могли не поставить в известность. И вообще, в каждой игрушке свои погремушки.

— Георгий Олегович, вы уж извините, что пришлось вступить в перестрелку, но я даже не знал, что столкнусь здесь с вашими людьми. Место считалось надёжным, никто не ожидал, что сюда нагрянет милиция, — продолжил Шакутин.

— К чему клоните, Лев Семёнович? — поинтересовался я, примерно предполагая, что услышу.