Лучший мир. Куш - Дмитрий Васильев

наших, из ветеранов, - отец присел на корточки, чтобы было удобнее разговаривать. – Ну, все чин по чину: выпили и закусили. Булочниц[4] за стол пригласили…

- Кого?

- Булочниц! – не задумываясь повторил отец, и лишь затем посмотрел на меня и смутился. – Булок нам захотелось… - Дайчин сконфуженно закашлялся, ища выход из щекотливой ситуации. – Я, сынок, совсем забываю, что тебе всего пять лет.

- Ага, - я согласно кивнул головой. – Так что было дальше?

- Так это, дальше я пошел до ветру, а мне какой-то дроу[5] в спину кинжал воткнул. Отравленный! Вернулся я в харчевню, промеж лопаток рукоять кинжала торчит, руки в крови…

- А почему руки в крови, - уточнил я, краем глаза отмечая, как мама, отхилила[6] всех раненых и принялась за бессознательного гоблина.

- Да я сам-то не помню, видимо яд так подействовал, что всю память отрезало с момента коварного удара дроу до моего выздоровления. Со слов друзей, я этому дроу башку оторвал голыми руками, - Дайчин вновь смутился и крякнул. – И руки… и ноги. В общем, я когда инициацию прошел, мне Белфор даровал умение «Волчий вой»…

- Ага, я слышал, чуть штаны не обмочил! – я зябко повел плечами вспомнив ужасный вой.

- Ты же в одной рубахе, какие штаны и чем ты их чуть… - начал было удивленно задавать вопрос отец, а затем, поняв образность выражения, весело засмеялся. – Ишь ты, чуть от страха, значит, того, не описался! – он вытер выступившую слезу. – Молодец, что не намочил! Так вот, а когда я стал «Чемпионом Коллизея», в тот год игры в честь Вогана проводили, бога смелости, удачи и безумства. Мне его светоч, в качестве награды, подарил еще один навык: «Берсерк». Я, ежели при смерти нахожусь, моя сила увеличивается в два раза на одну минуту. Понял?!

- Понял, - ответил я, а сам подумал, что был бы не против иметь такие абилки[7], как у отца. - Ты этому темному эльфу голову оторвал и все остальное, вернулся в харчевню, тебя отвезли к гарнизонному лекарю, а он ничего поделать не может. Так?!

- Так! Друзья меня тогда погрузили на носилки и бегом к верховному магу империи, но и он ничего поделать не может. Он все больше по боевой и защитной магии, лечение не его стихия. А я уже совсем плохой, в сознание не прихожу, позеленел, как гоблин. Что делать? Одно остается! Осмелились друзья потревожить жриц храма богини Виты-милосердной. И там незадача. Верховная жрица с имперским магом столицу покинула. Без ее благословения сёстры-служительницы на такой ответственный шаг идти боятся. А вдруг умру, кто виноват будет? Вот и показали они от ворот поворот.

- И что потом?

- И ничего, умер я!

- Как умер? – я в удивлении даже рот приоткрыл. – А потом заново родился?!

- Да шучу я, глупенький, - отец потрепал меня по волосам и рассмеялся. – У самой обители встретили послушницу, несущую в обитель охапку лекарственных трав. Сжалилась она надо мной и взялась выходить. Отнесли мое бесчувственное тело к ней в дом, и она три дня и три ночи сидела у моей постели. Отварами, заклинаниями и молитвой к богине Вите-милосердной смогла вырвать из объятий красавицы Моры, богини смерти.

- Красавицы? – вновь задал я вопрос.

- Ага! – отец кивнул головой. – Очень красивая, руки нежные, губы страстные, глазища, как два черных озера: глубокие и манящие. Она меня в подземное царство тянула, а я вишь стою на границе яви и нави, а двинуться не могу. Ни в одну, ни в другую сторону. Со стороны яви меня послушница тянет, а со стороны нави сама богиня Мора. И не могут они друг друга пересилить. Тогда разозлилась Мора и отпустила меня. Вот в тот же миг я и ожил, в себя пришел.

- И с мамой познакомился?!

- И с мамой познакомился, с Илушкой моей.

- Получается, мама тебя из рук Моры вырвала?!

- С чего это вдруг такой вывод?

- Э-э-э, - я даже растерялся от нелогичного вопроса отца. – Она же тебя три дня и три ночи выхаживала.

- Кто?

- Да мама! Папа, ты чего? Тебя видимо серьезно топором задели, раз не помнишь. Что пять минут назад говорил.

- Не говорил я такого. Скажешь тоже. Да что ж она делает?! – отец смотрел в сторону мамы и резко подскочил, чтобы не дать ей произнести заклинание над раненым гоблином, но было уже поздно. – Тьфу ты! Что теперь с этим гоблином делать, ума не приложу.

- А зачем мама его вылечила? – задал я вопрос Дайчину, задумчиво почесывающему подбородок.

- Не может она иначе. Клятву богине давала, что будет помогать любому живому существу, независимо от того друг он или враг.

- Ну, вызови гоблина на бой и убей тогда.

- Нельзя. По их закону, он теперь её должник и будет служить ей верой и правдой, пока свой долг не искупит. А я муж Илу, он теперь меня даже пальцем тронуть не посмеет, - Дайчин посмотрел на меня с верху вниз и закончил. – И тебя с Союн тоже.

- А когда его долг закончится?

- Пока ей или нам жизнь не спасет! Тьфу ты, - отец в сердцах сплюнул в дорожную пыль. – С собой его в столицу тащить придется. Запомни, сынок, мы в ответе за тех, кого спасли!

- И приручили!

- Хм, - отец одобрительно кивнул головой. – Тоже верно, метко подметил. Ладно, мужики уже в себя пришли, надо их накормить-напоить…

- Я сейчас на стол соберу, - произнесла утомившаяся, но довольная мама, проходя мимо нас. – Давай меч на место повешу.

- Держи, - отец передал меч в руки Илу и насупившись посмотрел на гоблина, скромно стоящего в стороне и забито глядя на людей. – Иди сюда, как тебя зовут?

- Арзых, муж госпожи моей, - гоблин расправил плечи и смотря Дайчину прямо в глаза, повторил. – Арзых-ловкач, третий сын вождя клана «Красной рыси».

- Ого, - отец даже присвистнул от удивления, –