Маленький Большой человек - Томас Бергер

И при всем при этом многого я так и не понял в этой охоте. Без колдовства тут явно не обошлось — иначе я объяснить не могу, как это все получилось…

В общем, идём это мы, идем, прерия вокруг — ровная как стол, мили на три ушли, вся деревушка, только старуха одна, калека, осталась, да ещё воин один — на него как раз «нашло» (в смысле, хандра напала). Потом остановились, а Старая Шкура уселся на землю. Цилиндр свой он дома оставил, а на голове у него теперь было два орлиных пера, в волосах торчали. Вперёд вышли молодые незамужние женщины, выстроились перед вождём, и он выбрал двух самых толстых и позвал к себе — помахал им своими «антилопьими стрелами», вроде как поманил, чтобы подошли и сели рядом. Одна была средней упитанности, но вторая так жиром заплыла, что сразу и не разглядишь, где у неё лицо-то, а глаза у ней — как бусинки, сквозь складки жира и не видны.

Чем жирнее девку подберешь, тем жирнее будут антилопы — такой, значит, был принцип.

Тут воины вскочили на коней (у кого они ещё остались, конечно) и вся деревушка — кто верхом, кто пешком — выстроилась полукругом: вождь с толстухами посередине, остальные — по бокам. Потом две девчонки — не те, толстые, а другие, потоньше — вдруг выхватили эти штуковины — «антилопьи стрелы» — у старика из рук да, бросились бежать — в разные стороны от него, расходясь все дальше буквой V. Кто был верхом — за ними, двое передних догнали девчонок, подхватили у них из рук шаманские палки и помчались дальше двумя цепочками — опять-таки буквой V, словно разошлись на развилке, а перья-то на обручах так и трепещут на ветру. Вдруг впереди в полумиле от всадников показалась антилопа, она стояла на бугорке, точно посерёдке между двумя цепочками Шайенов и точь-в-точь напротив того места, где сидит вождь. Антилопы, когда пасутся, выставляют часовых, совсем как люди. Эти «часовые», в случае чего, подают стаду сигнал своими белыми хвостами, — поднимают их вверх, словно сигнальные флажки. Так вот, стоит она, разведчица рогатая, смотрит — а её обходят по флангам два отряда Шайенов, человек по двадцать верховых в каждом — несутся галопом, а по центру, прямо посреди прерии — ещё целая куча народу, выстроились полукругом, а впереди — краснокожий старик, и с ним — две толстухи… Видит она эту картину — и что бы вы думали она делает?

Уж не знаю, ка оно обычно бывает, но та круторогая красотка, которую мы видели на бугорке, уставилась на нас во все глаза — оторваться не может, уши — торчком, того и гляди отвалятся от напряжения… А верховые тем временем поравнялись с нею. Смотрит она — налево, потом направо…

Но с обоих флангов надвигается и давит на неё одинаковая угроза, и потому, видать, она волей-неволей опять устремляет взгляд прямо перед собой, по центру, и даже на большом расстоянии видно, как она дрожит всем телом, хотя её жёлтая морда с чёрным носом и застыла от изумления.

А Старая Шкура восседает на своём красном одеяле, и ветерок играет опушкой орлиных перьев в его волосах. Толстухи по бокам сидят неподвижно, словно две кочки посреди прерии, и собаки тоже — притихли, ни одна не гавкнет, только часто дышат, высунув языки. Оно и понятно: они ведь тоже Шайены.

Тут наша разведчица двинулась вперёд, копытца свои изящные переставляет по одному, как будто хорошенько обдумывает каждый шаг; а белые полоски у неё на шее собрались складками, словно воротник в сборку. В этот момент за спиной у неё вдоль всей вершины холма будто частокол встал — сплошь маленькие рожки, потом головы появились из-за холма — маленькие, коричневые, много их — и все в нашу сторону смотрят. А передние всадники уже за вершину холма перевалили, две цепочки все дальше раструбом разъезжаются, и узким концом тот раструб указывает туда, где сидит посреди прерии Старая Шкура Типи и все его люди выстроились полукругом у него за спиной. А всадников-то в цепочках еле-еле хватило, чтобы фланги обозначить, растянулись чуть не на милю, меж двух соседних верховых сколько угодно антилоп, хоть все стадо, уйти могло, но они, бедняги, бежать и не помышляли, потому что были заколдованы.

Ну вот, семенит она, значит, вниз по склону, сторожиха рогатая, а за спиной у неё уже антилоп видимо-невидимо, весь горизонт заполонили и все прут и прут из-за холма. Уже ярдов сто прошли вперёд, а стаду все конца не видно, все прибывают и прибывают, и клином идут — прямо на Старую Шкуру. Шайены и антилопы движутся будто в едином порыве, словно в такт какой-то могучей музыке, а ритм задает им старый вождь. Я так полагаю, что музыку эту сочинили сами боги на небесах. А если вас такое объяснение не устраивает, то придётся вам изрядно поломать голову чтобы ответить, с чего бы это вдруг стадо антилоп в тысячу голов поперло прямо навстречу своей погибели. А ещё — откуда Старая Шкура мог знать, что антилопы будут здесь, именно в этом самом месте? Ведь когда он уселся посреди прерии, их ещё и близко не было — ни слуху, ни духу.

Передние всадники с шаманскими штуковинами в руках уже объехали все стадо, замкнули круг по ту сторону, проскакали навстречу друг другу и, поменявшись теперь местами, помчались дальше, то есть, назад, к вождю, и отдали ему его колдовской инвентарь. Теперь вокруг антилопьего стада замкнулось магическое кольцо, и вождь, взяв по волшебной палке в каждую руку, принялся эту петлю затягивать.

Он вдруг вскинул руки вверх, и все громадное стадо побежало. До передних антилоп оставалось ещё ярдов с семьдесят, а последние только перевалили через вершину холма. От головы до хвоста стадо растянулось ярдов на триста, и все это пространство было просто битком набито, нашпиговано антилопами — сплошь, впритык одна к одной. В задней части эта масса примерно на столько же разлилась в ширину, с востока на запад. Получился громадный живой, колышущийся клин — сплошная антилопья лавина. Ну тут мы — кто стоял возле вождя — сдвинулись с места, зашевелились, концы полукруга стали вытягиваться им навстречу — буквой «У». И вот эти твари рогатые несутся прямо в наш живой загон, где вместо изгороди — люди: мужчины, женщины, дети, в руках — развёрнутые одеяла, под ногами собаки вертятся, и все вместе сливается в одну сплошную стену.

Я стоял в левом крыле этой изгороди, прямо посередке, и сразу нацелился было на переднюю антилопу — ту самую, «сторожиху» — но тут её нагнали задние и она затерялась в несущейся массе; а вскоре вообще все смешалось перед глазами, только пыль клубится да антилопьи ноги мелькают — не сосчитать, сколько их… Наконец передние оказались в ловушке, вождь взмахнул своими палками, и эти бедняги свернули было влево, но наткнулись на стену Шайенов. Они вправо — опять незадача. Тогда вождь поднял свои волшебные жезлы и скрестил их дважды. Передний зверь храпел носом и следил за этими манипуляциями, как зачарованный. И тут ум у неё, видать, зашёл за разум, копыта заплелись, и она рухнула на колени, перегородив дорогу остальным — а они напирают сзади сплошным потоком и никак не могут преодолеть это препятствие… Получилась куча-мала, прямо предо мною, а потом антилоп охватила настоящая паника: куда ни глянь, они спотыкались, лезли друг на друга, вышибали друг другу мозги копытами, вспарывали животы рогами, некоторых просто затоптали. Ну, тут мы начали их окружать, и в конце концов верховые замкнули огромное кольцо, а у каждого в руке — дубинка, или топорик, или просто большой камень, но ни копий, ни луков со стрелами — ничего такого не было: для «ближнего боя» такого не положено. Целый час, наверное, прошёл, покуда забили всех до одной — а ведь махали мы не покладая рук, да ещё немало антилоп и без нас погибло.