Духless: Повесть о ненастоящем человеке - Сергей Минаев

Каждый день они говорят мумиям, что все в их мумийской жизни построено для получения качественных удовольствий. Все очень просто, главное – следовать заветам дилеров. Все мумии должны носить те вещи, которые в этом сезоне имеют красную нашивку, потому что это красиво. Покупать те журналы, которые изданы под формат актуальной сегодня дамской сумочки (где ее купить, написано в этом же журнале). Есть в тех ресторанах, названия которых пишутся в одно слово (так проще запомнить). Главное – это не выпадать из общего ритма. Быть в тусовке. Быть проще. И оставлять в голове пространство, способное вместить необходимую рекламную информацию, которую дилеры покажут вам сегодня ночью по Fashion TV. Остальные глупости можете из нее выкинуть. И тогда ваша жизнь превратится в сплошное ресторанное меню, из которого вы сможете выбирать удовольствия по своему вкусу. Меню удовольствий длиною в жизнь – это ли не есть рай земной? Сможешь ли ты от него отказаться?

Такие дилеры пострашнее любой армии торговцев кокаином. На их наркотики мумии подсаживаются быстрее и больше не слезают. Даже самое недолгое выпадение из этой системы заканчивается для мумий жуткими ломками. Оставшись по какой-то причине дома на пару вечеров, мумии на следующий день бегут скупать все модные журналы и сумки, автомобили и дома, есть сразу в нескольких модных местах за ночь. Главное – не выпасть из ритма. Пока ты в тусовке – она питает тебя энергией. Смысл тусовки в ней же самой. Она – единственная система координат и компас для определения своего местоположения.

Совершенно понятно, что для мумий любая человеческая катастрофа, будь то наводнение, землетрясение или столкновение с кометой, – ничто по сравнению с тем, если бы разом исчезли все магазины, журналы, салоны и клубы. Вот что было бы истинным Потопом для них. И никакой Ной уже не помог бы. Они перестали бы понимать, где находятся. Их мир бы исчез. Растворился бы разом, подобно заменителю сахара в чашке их утреннего эспрессо. Исчезла бы та система, плоть от плоти которой они являются. Исчезла бы вся простота и удобство пространства, в котором не нужно думать. В котором тебе говорят, куда идти и что делать.

Это действительно очень просто и удобно. Мужчины-мумии каждую ночь приезжают в заведения, чтобы уехать оттуда с понравившейся девочкой-мумией. Девочки-мумии каждую ночь приезжают в заведения, чтобы уехать оттуда с мужчиной-мумией, которому она понравится. Их связующим звеном являются деньги.

Деньги, которые он потратит на дилера, продавшего ему в салоне модный автомобиль, на котором он приедет, для того чтобы произвести ошеломляющий эффект на всех находящихся там девочек-мумий. Из них он выберет одну или пару-тройку, чтобы скрасить свой сегодняшний вечер.

Деньги, которые она возьмет у него, чтобы потратить на другого дилера, который поправит завтра ее внешний вид в СПА-салоне или продаст ей новую модную сумку.

Но парадокс в том, что эти деньги уйдут и от дилеров в ту же ночь, чтобы вернуться к тем мужчинам, которые продадут им разрешение на открытие нового автосалона. Или к тем девочкам, которые продадут им свое расположение сегодня.

Система 3D представляет собой замкнутый круг из денежных потоков. Она похожа на круговорот воды в природе. Только в отличие от круговорота воды, преследующего главную цель – борьбу за жизнь, круговорот денежных потоков борется с депрессией.

Депрессия – это четвертое «Д», о котором здесь не говорят. Которого боятся и от которого бегут, не желая признаться себе в его существовании. Она здесь повсюду. В чашке кофе, в тарелке с карпаччо, в той девочке с серым лицом, в неоновой вывеске над баром, в официанте, который ходит по залу как на шарнирах, в том мужике, вышедшем из туалета и трущем нос. Она не просто витает в воздухе. Сам воздух зиждется на ней. Она есть базис всего.

Мумии стараются прогнать ее. Делают все эти немыслимые вечеринки, покупают немыслимые наряды за немыслимые же деньги (которые, как видно из вышеизложенного, не имеют покупательской способности, а скорее носят символический характер), меняются своими одинаковыми любовниками и любовницами – мумиями. Стараются сойти с ума, которого тоже почти не осталось.

Все здесь так друг другу осточертели, что и хочется бежать, да некуда. Круг перемещений ограничен зоной для мумий. Всеми этими похожими один на другой салонами, магазинами, клубами и ресторанами. Заваленными одинаковыми журналами и одинаковыми посетителями. Ты и рад бы пообщаться с людьми, но они тебя не понимают, а те, что понимают, сами почти уже мумии.

Действительно зона. Срок твоего заключения здесь не известен. Тебя сюда никто не сажал, ты просто сам выбрал свой путь. Обратного не предвидится. Осталось терпеливо ждать, когда истощится твоя физическая оболочка и все остановится. Единственный вопрос, который тебя иногда мучает: кто тот самый начальник зоны, который всем этим управляет? Кто движет процессами и выбирает героев, которым нужно подражать?

Иногда ты приходишь к выводу, что этот начальник – ты сам. Хотя правильнее было бы ответить на него по-другому: здесь каждый живет в склепе, построенном собственноручно. Каждый сам выбирает себе героев и является начальником. А все склепы и герои одинаковы для всех, потому что у мумий не может быть по-другому. Мумии объединены общим космосом. Общей религией. Имя ей – БЕЗДУХОВНОСТЬ.

Воистину, мы все здесь БЕДНЫЕ ДУХОМ.

Ты приезжаешь на презентацию новой коллекции сумок «Тod’s» и видишь всех этих фурий, которые с горящими глазами мечутся, как во время пожара, разбрасывая локтями продавцов и сметая с полок все, что на них выложено. А потом, ночью, встречаешь их же в новом, только что открытом ресторане, претендующем быть на гребне волны в этом месяце. Видишь всех этих жующих и выпивающих манекенов с чувством выполненной миссии на лицах. И у тебя остается четкое ощущение, что смыслом жизни для них является потратить за один день все заработанное на еду, аксессуары и одежду. Пожалуй, они счастливы только в короткий момент оплаты за покупку. В те несколько минут, когда меняют свои деньги на плотские удовольствия. А сейчас они сидят и думают, чем бы занять завтрашний день. Каким еще образом прогнать скуку. В этот момент они похожи на нью-йоркских бездомных, которых раньше, в советские времена, показывали по телевидению. Бездомные сидели в общественных столовых, не снимая шапок, перчаток с обрезанными пальцами и табличек, висящих на груди, с надписью: «HOMELESS. WILL WORK FOR FOOD».

Глядя на бездуховные лица наших московских мумий, мне так и хочется развесить им на груди таблички со слоганом: «ДУХLESS. БУДУ РАБОТАТЬ ЗА ЕДУ (И ШМОТКИ)». А ниже логотип Dolche & Gabbana.

Катастрофа. До какой же степени должно деградировать общество за какую-то сотню лет. Если раньше люди решали глобальную задачу – состояться в этой жизни, то сегодня их прапраправнуки решают задачу, как попасть в этот клуб и состояться сегодняшним вечером. Если в начале прошлого века героем общества был мальчик, стоявший у истоков революции – Паша Корчагин, то сегодня его заменил мальчик, стоящий у входа в ночной клуб, – Пашка-фейсконтрольщик. У него берут интервью, он надувает щеки, говорит какие-то глупости и дает советы, как быстрее стать законченным идиотом. Он, Пашка-фейсконтрольщик, истинный властитель дум. Ведь именно этот ночной страж решает, попадете вы в конечном итоге в мир мумий, достаточно ли близко вы уже подошли к нему или еще нет.

Но самое ужасное заключается не в его существовании. А в существовании той аудитории, которая готова читать его бредни, принимать как руководство к действию его советы и добровольно становиться мумиями.

И вот я лежу в уже остывшей воде и думаю, насколько близко я подошел к этому склепу. В сущности, я уже давно стою там одной ногой. Я освобождаю все больше и больше времени в своем личном графике для того, чтобы занять его пустотой всех этих вечеринок, презентаций и опен-эйров. Со мной здороваются за руку все большее количество всех этих промоутеров, рестораторов, дизайнеров и дилеров. Меня втягивает. Я уже начинаю становиться тенью. Сначала я думал, что на мне так будут лучше сидеть модные вещи. Теперь я все чаще думаю о том, что я хотел стать одним из них. И все эти склепы занимают все большую часть моей жизни. Чем же я отличаюсь от этого болота? Или нет, не так. Что меня из него вытащит? Останусь ли я в этом Вавилоне или найду свой собственный град Китеж?

Я вылезаю из ванны, закутываюсь в полотенце и начинаю стучать зубами. Мне не столько холодно, сколько страшно. Где-то в комнате звонит мой мобильный телефон. Я бреду туда, нахожу его во внутреннем кармане пиджака и отвечаю. На том конце провода мой знакомый, лица которого я практически не помню, который говорит мне:

– Привет. Ну чё, как вчера потусовались?

– Нормально, – отвечаю я.

– Чё делаешь?

– Дома сижу.