Русские былины (др. сб.) - Автор Неизвестен

Текст публикуется по изданию Былины и песни Южной Сибири. Из собрания С. И Гуляева Новосибирск, 1952, № 13

Алёша Попович и сестра Петровичей

У Владимера-князя был поцестён пир.Да все на пиру напивалисе,Да все на цесном наедалисе:Да все на пиру приросхвастались:Да иной хвастат золотой казной,Как иной хвастат молодой жоной,Как иной хвастат конём ежжалым-е,Как иной хвастат быком кормлёным-е.И сидят как два Петра Петровиця,Они не пьют, не едят, ницём не хвастают.Говорят как им как товарышши:— Уш вы ой еси, два брателка!Не пьитё, не едите, ницём не хвастаете. —— Уш мы цем же будем хвастати?Ишша нету у нас золотой казны,Ишша нету у нас молодой жоны,Ишша нету у нас быка кормленого,Ишша нету у нас коня ежжалого, —Только есь у нас ёдна сёстриця,Ишша та же Еленушка Петровна-свет;Как нихто не видал в едной рубашецьки,А в едной рубашецьки, без поеса,А в единых цюлоциков, без чоботовПодскоцил Олешецька Поповиць сын.— Уш вы ой еси, два брателка!Вы не хвастайте своей сестрицейА и той жа Еленушкой Петровною:Я видал вашу веть сестрицюА в единой рубашецьки, без поеса,А в единых цюлоциков, без чоботов;Вы поди-тко веть домой же веть,Закатайте ком да снегу белого,Уш вы киньте в окошецько в кошевьцятоСо востосьнею да со стороноцьку. —Ишша тут братьцям за беду сталоА и за ту круцинушку великою.Собирались тут со беседушки,А идут они к своему двору,Закатали ком да снегу белогоА кидали в окошецько в кошевьцято.Выходила тут ихня сёстриця,Ишша та же Еленушка Петровна веть,Она в единой рубашецьки, без пояса,А в единых цюлоциков, без чоботов.Ишша тут ей братьця розсердилисе,Ишша тут они розгневилисе:— Уш ты ой еси, наша сёстриця,А и ты жа, Елена Петровная! —И хотят рубить да ёйну голову.Ишша тут им сёстриця поклониласе,Ишша тут она покориласе:— Уш вы ой еси, два брателка,Два Петра веть вы да два Петровиця!Не рубите-тко да буйной головы,Уш вы дайте строку на малой цясА сходить Елены ко божьей церьквиИшше богу ей помолитисе,А с подружецьками ей роспроститисе. —Они тут были веть послушливы.А послушливы, розговорциты,А дают веть строку на малой цяс,А сходить Елены ко божьей церьквиА и богу ей помолитисе,А с подружецьками роспроститисе.А как пошла Елена ко божьей церьквиОна богу тут помолитисе,А с подружецьками роспроститисе.Она стоит да тут богу молитьсе:А слезами она да умываитьсеА горем она поттираитьсе.Подскоцил Олёшецька Поповиць сын,Науцят Еленушку Петровную:— Ты просись у братей во цисто поле,Щобы срубили там твою да буйну голову.А приходит Елена от божьей церькви.Ишша братья у ей да россердилисе,Ишша тут они розгневилисе;А хотят рубить буйну голову.Ишша тут Елена возмолиласе.Ишша тут она покориласе:— Уш вы ой еси, вы два брателка,Два Петра да вы два Петровиця!Не секите моей да буйной головы,Уш вы дайте строку на малой цяс,Вы ссеките мою да буйну головуА во далеци да во цистом поли. —Как у ей братья были послушливыКак у ей были розговорциты;Повезли Елену во цисто поле.Они там хотят срубить да буйну голову.Ишша тут Елена возмолиласе,Ишша тут она покорыласе:— Уш вы ой еси, два брателка,Два Петра веть вы да два Петровиця!Вы рубите мою да буйну головуА на той на плахи на липовой. —И как у ей братьци были послушливыА послушливы, розговорциты;Закопали Елену в землю по поесу,Они поехали за плахой за липовой.Подскоцил Олёшецька Поповиць сын,Ишша выкопал тут Еленушку.Да уехали они к божьей церькви,Да веньцями они повеньцялисе,Да перснями они поминялисе.А приехали как два брателка,Два Петра веть их да два Петровиця, —Ишше тут Елены только место знать.Ишше тут они и заплакали:— Уш ты ой еси, наша сестриця,Ишша ты Еленушка Петровна веть!Ишша мы тибя дак много слушали,Ишша ты нас дак не послушала.

В былинах существуют как бы два образа Алеши Поповича. В одних случаях он богатырь, побивающий Тугарина, крестный брат Ильи Муромца и Добрыни Никитича, совершающий вместе с ними целый ряд героических подвигов. А в других — бабий прелестник, пытающийся обманом жениться на жене Добрыни Никитича или же, как в данной былине, оговаривающий сестру Петровичей. Считается, что подобное «снижение» образа Алеши Поповича, определенная «дегероизация» его произошла далеко неслучайно. Это прямое следствие антиклерикальных настроений народных масс в XVI–XVII веках, коснувшихся былинного героя именно потому, что он по отчеству своему Попович — сын ростовского попа.

Иное прочтение былинного сюжета об Алеше и сестре Петровичей предложено В.Я. Проппом, считающим, что богатырь вовсе не оговаривает Елену, а с помощью оговора пытается ее спасти от тиранической власти братьев. «Алеша, — подчеркивает он, — совершающий воинские подвиги, и Алеша, добывающий себе невесту, жену, вырывающий ее из пасти не мифологического чудовища, а из пасти не менее страшных человеческих чудовищ, есть один и тот же Алеша — герой русского эпоса».

Публикуемый текст записан А.Д. Григорьевым в 1900 году от выдающейся пинежской сказительницы Марии Дмитриевны Кривополеновой, которую в 1915 году вновь «откроет» О.Э. Озаровская, привезет ее в Петербург и Москву, где начнутся знаменитые выступления «вещей старушки» 1915–1917 и 1920 годов. Научная ценность записи, как и других записей А.Д. Григорьева, состоит еще в том, что он первым применил так называемую фонетическую фиксацию фольклорного текста, довольно трудную для чтения, но с максимально возможной точностью передающую реальное звучание былин.

Текст публикуется по первоисточнику: Григорьев А.Д. Архангельские былины. С-Пб., 1901, т.1, № 82 (118).

Добрыня и Змей

Вариант 1

Добрынюшке-то матушка говаривала,Да и Никитичу-то матушка наказывала:

— Ты не езди-ка далече во чисто поле,На тую гору да сорочинскую.[22]Не топчи-ка младыих змеенышей,Ты не выручай-ка полонов да русскиих,Не купайся, Добрыня, во Пучай-реке[23],Та Пучай-река очень свирепая,А середняя-то струйка как огонь сечет!

А Добрыня своей матушки не слушался.Как он едет далече во чисто поле,А на тую на гору сорочинскую,Потоптал он младыих змеенышей,А и повыручил он полонов да русскиих.Богатырско его сердце распотелося,Распотелось сердце, нажаделося —Он приправил своего добра коня,Он добра коня да ко Пучай-реке,Он слезал, Добрыня, со добра коня,Да снимал Добрыня платье цветное,Да забрел за струечку за первую,Да он забрел за струечку за среднююИ сам говорил да таковы слова:

— Мне, Добрынюшке, матушка говаривала,Мне, Никитичу, маменька и наказывала:Что не езди-ка далече во чисто поле,На тую гору на сорочинскую,Не топчи-ка младыих змеенышей,А не выручай полонов да русскиих,И не купайся, Добрыня, во Пучай-реке,Но Пучай-река очень свирепая,А середняя-то струйка как огонь сечет!А Пучай-река — она кротка-смирна,Она будто лужа-то дождевая!

Не успел Добрыня словца смолвити —Ветра нет, да тучу нанесло,Тучи нет, да будто дождь дождит,А и дождя-то нет, да только гром гремит,Гром гремит да свищет молния —А как летит Змеище Горынище[24]О тыех двенадцати о хоботах.А Добрыня той Змеи не приужахнется.Говорит Змея ему проклятая:

— Ты теперича, Добрыня, во моих руках!Захочу — тебя, Добрыня, теперь потоплю,Захочу — тебя, Добрыня, теперь съем-сожру,Захочу — тебя, Добрыня, в хобота возьму,В хобота возьму, Добрыня, во нору снесу!

Припадает Змея как ко быстрой реке,А Добрынюшка-то плавать он горазд ведь был;Он нырнет на бережок на тамошний,Он нырнет на бережок на здешниий,А нет у Добрынюшки добра коня,Да нет у Добрыни платьев цветныих —Только-то лежит один пухов колпак,Да насыпан тот колпак да земли греческой[25];По весу тот колпак да в целых три пуда.Как ухватил он колпак да земли греческой,Он шибнет во Змею да во проклятую —Он отшиб Змеи двенадцать да всех хоботов.Тут упала-то Змея да во ковыль-траву.Добрынюшка на ножку он был поверток,Он скочил на змеиные да груди белые.На кресте-то у Добрыни был булатный нож —Он ведь хочет распластать ей груди белые.А Змея Добрыне ему взмолилась:

— Ах ты, ай, Добрыня сын Никитинец!Мы положим с тобой заповедь великую:Тебе не ездити далече во чисто поле,На тую на гору сорочинскую,Не топтать больше младыих змеенышей,А не выручать полонов да русскиих,Не купаться ти, Добрыне, во Пучай-реке.И мне не летать да на святую Русь,Не носить людеймне больше русскиих-,Не копить мне полонов да русскиих.

Он повыпустил Змею как с-под колен своих —Поднялась Змея да вверх под облако.Случилось ей лететь да мимо Киев-града.Увидала она князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну,Идучи по улице по широкоей.Тут припадает Змея да ко сырой земле,Захватила она князеву племянницу,Унесла в нору да во глубокую.Тогда солнышко Владимир стольно-киевскийА он по три дня да тут былин кликал[26],А былин кликал да славных рыцарей

— Кто бы мог съездить далече во чисто поле,На тую на гору сорочинскую,Сходить а нору да во глубокую,А достать мою, князеву, племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну?

Говорил Алешенька Левонтьевич:

— Ax ты, солнышко Владимир стольно-киевский!Ты накинь-ка эту службу да великуюНа того Добрыню на Никитича:У него ведь со Змеею заповедь положена,Что ей не летать да на святую Русь,А ему не ездить далече во чисто поле,Не топтать-то младыих змеенышейДа не выручать полонов да русскиих,Так возьмет он князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну,Без бою, без драки — кроволития.

Тут солнышко Владимир стольно-киевскийКак накинул эту службу да великуюНа того Добрыню на Никитича —Ему съездить далече во чисто полеИ достать ему князеву племянницу.Молоду Забаву дочь Потятичну.Он пошел домой, Добрыня, закручинился,Закручинился Добрыня, запечалился.Встречает государыня да родна матушка,Та честна вдова Офимья Александровна:

— Ты эй, рожёно мое дитятко.Молодой Добрыня сын Никитинец!Ты что с пиру идешь не весел-де?Знать, что место было ти не по чину[27],Знать, чарой на пиру тебя приобнеслиАль дурак над тобою насмеялся-де?

Говорил Добрыня сын Никитинец:

— Ты эй, государыня да родна матушка,Ты честна вдова Офимья Александровна!Место было мне-ка по чину,Чарой на пиру меня не обнесли,Да дурак-то надо мной не насмеялся ведь,А накинул службу да великуюА то солнышко Владимир стольно-киевскийЧто съездить далече во чисто поле,На ту-то гору да на высокую,Мне сходить в нору да во глубокую,Мне достать-то князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну.

Говорит Добрыне родна матушка,Честна вдова Офимья Александровна:

— Ложись-ка спать да рано с вечера,Так утро будет очень мудрое —Мудренее утро будет оно вечера.

Он вставал по утрушку ранешенько,Умывается да он белешенько,Снаряжается он хорошохонько.Да идет на конюшню на стоялую,А берет в рука узду он да тесьмяную,А берет он дедушкова да ведь добра коня.Он поил Бурка литьем медвяныим,Он кормил пшеной да белояровой,Он седлал Бурка в седёлышко черкасское,Он потнички да клал на потнички,Он на потнички да кладет войлочки,Клал на войлочки черкасское седёлышко,Всех подтягивал двенадцать тугих подпругов,Он тринадцатый-то клал да ради крепости,Чтобы добрый конь-то с-под седла не выскочил,Добра молодца в чистом поле не выронил.Подпруги были шелковые,А шпеньки у подпруг всё булатные,Пряжки у седла да красна золота —Тот да шелк не рвется, да булат не трется,Красно золото не ржавеет,Молодец-то на коне сидит да сам не стареет[28].Поезжал Добрыня сын Никитинец,На прощанье ему матушка да плетку подала,Сама говорила таковы слова:

— Как будешь далече во чистом поле,На тыи горы да на высокия,Потопчешь младыих змеенышей,Повыручишь полонов да русскиих,Как тын-то младые змеенышиПодточат у Бурка как они щеточки,Что не сможет больше Бурушко доскакивать,А змеенышей от ног да он отряхивать,Ты возьми-ка эту плеточку шелковую,А ты бей Бурка да промежу ноги.Промежу ноги. да промежу уши,Промежу ноги да межу задние,—Станет твой Бурушко поскакивать,А змеенышей от ног да он отряхивать —Ты притопчешь всех да до единого.

Как будет он далече во чистом поле,На тыи горы да на высокия,Потоптал он младыих змеенышей.Как тыи ли младые змеенышиПодточили у Бурка как они щеточки,Что не может больше Бурушко поскакивать,Змеенышей от ног да он отряхивать.Тут молодой Добрыня сын НикитинецБерет он плеточку шелковую,Он бьет Бурка да промежу уши,Промежу уши да промежу ноги,Промежу ноги межу задние.Тут стал его Бурушко поскакивать,А змеенышей от ног да он отряхивать,Притоптал он всех да до единого.Выходила как Змея она проклятаяИз тыи норы да из глубокия,Сама говорит да таковы слова:

— Ах ты, вор, Добрынюшка Никитинец!Ты, знать, порушил свою заповедь.Зачем стоптал младыих змеенышей,Почто выручал полоны да русские?

Говорил Добрыня сын Никитинец:

— Ах ты, ай. Змея да ты проклятая!Черт ли тя нес да через Киев-град,Ты зачем взяла князеву племянницу,Молоду Забаву дочь Потятичну?Ты отдай же мне — ка князеву племянницуБез боя, без драки — кроволития.

Тогда Змея она проклятаяГоворила-то Добрыне да Никитичу:

— Не отдам я тебе князевой племянницыБез боя, без драки — кроволития!

Заводила — она бой-драку великую.Они дрались со Змеею тут трои сутки,Но не мог Добрыня Змею перебить.Хочет тут Добрыня от Змеи отстать —Как с небес Добрыне ему глас гласит:

— Молодой Добрыня сын Никитинец!Дрался со Змеею ты трои сутки,Подерись со Змеей еще три часа:Ты побьешь Змею да ту проклятую!

Он подрался со Змеею еще три часа,Он побил Змею да ту, проклятуюТа Змея, она кровью пошла.Стоял у Змеи он тут трои сутки,А не мог Добрыня крови переждать.Хотел Добрыня от крови отстать,Но с небес Добрыне опять глас гласит:

— Ах ты, эй, Добрыня сын Никитинец!Стоял у крови ты тут трои сутки —Постой у крови да еще три часа,Бери свое копье да мурзамецкоеИ бей копьем да во сыру землю,Сам копью да приговаривай:«Расступись-ка, матушка сыра земля,На четыре расступись да ты на четверти!Ты пожри-ка эту кровь да всю змеиную!»

Расступилась тогда матушка сыра земля,Пожрала она кровь да всю змеиную.Тогда Добрыня во нору пошел.Во тыи в норы да во глубокие,Там сидит сорок царей, сорок царевичей,Сорок королей да королевичей,А простой-то силы — той и — сметы нет.Тогда Добрынюшка НикитинецГоворил-то он царям да он царевичамИ тем королям да королевичам:

— Вы идите нынь туда, откель принесены[29]А ты, молода Забава дочь Потятична, —Для тебя я эдак теперь странствовал —Ты поедем-ка ко граду ко КиевуА и ко ласковому князю ко Владимиру. —И повез молоду Забаву дочь Потятичну.

А.Ф. Гильфердинг. Онежские былины, т.2 № 148. Записано от Абрама Евтихиевича Чукова, пудожского крестьянина из деревни Горки.