Посланник - Василий Головачев

– А остальные? – спросил Никита.

Такэда оглянулся на кусты, махнул рукой.

– Ими занимался Красильников, все нормально.

– Иван Григорьевич?!

– Для подстраховки. Извини, я не предупредил. Но и ты, я гляжу, кое-чему научился, а?

– Ситуация была не очень сложной. – Изумление Сухова прошло не сразу. – Ну ты и даешь, Оямович! И Красильников согласился?

– У меня осечек не бывает. Идем, сейчас дождь пойдет, а я без зонтика.

Никита поспешил за другом, даже не пытаясь скрыть радость: появление Толи означало не только свежую информацию, но и перемену хода событий.

Они проговорили часа два и спать легли в половине третьего ночи. Но Сухов не смог уснуть и заявился к Такэде через пятнадцать минут. Постучал.

– Извини, не спишь? У меня пара вопросов.

– Спи, завтра задашь… вернее, сегодня утром. Подъем в семь. – Толя задумчиво оглядел стоящего в халате танцора. – Плохо контролируешь нервы. Что вы проходите с Красильниковым?

– Блоки. То есть это не те блоки, а комплексы приемов…

– Мне можешь не объяснять.

– Прошли блоки сидя, лежа, против уличной толпы, сейчас доводим блок «работы с хода». Но этих блоков еще – пруд пруди: против всех видов захватов, в ограниченном пространстве, против профессионалов каратэ… и айкидо, кстати, против вооруженных банд… Не отвлекай, Оямович, а то не слезу с тебя до утра. Как ты думаешь, этот сегодняшний случай связан с «печатью зла»?

– Не знаю, – тихо ответил Такэда, подвинул повыше подушку и лег. – Мы с тобой вроде бы как умерли… но для полного отрицания, как говорят мудрецы, самоубийства недостаточно. «Свита Сатаны» умеет доводить дело до конца и не остановится, пока не проверит подлинность нашего ухода в мир иной.

Никита хмыкнул. Они уже поговорили о маме, о Ксении, о ситуации в Москве, о квартирах – жалко, что квартира Такэды отошла в госпользование (книги, кое-какие личные вещи и картины Толя все-таки увез), и все же душа Сухова была неспокойна. Хотелось лично убедиться в безопасности мамы, родственников и Ксении, которая переслала через Толю письмо не менее чем на десяти страницах.

– Как ты умеешь успокаивать, – произнес наконец Никита недовольно. – А если они все-таки появятся здесь?

– Все зависит от тебя. Ты должен успеть обрести свою силу и найти свое оружие, только тогда появится шанс уйти от преследования и вступить на Путь.

– Путь Меча? Никак не пойму, почему нельзя сразу начать с другого Пути – Ума, например.

– Потому что тебя будут стремиться уничтожить всеми средствами, доступными СС, ЧК и магам – помощникам Люцифера, и ты должен выжить, чтобы вступить на синто – Путь Мысли. Самое трудное – выйти на первого Владыку, первого мага. Он поможет дальше.

Никита беззвучно выговорил ругательство.

– Отличная перспектива! Жутко оптимистичная. Тогда следующий вопрос. Ты говорил, что Семеро уже собирались дважды… или трижды? – чтобы справиться с Люцифером, а теперь их надо собирать снова. Но неужели они так долго живут?

Такэда покачал головой.

– Хотя время в Мирах Веера течет по-разному, никто, конечно, в пределах всего Веера не вечен, даже Владыка любого из хронов, но дело в том, что защита Веера – прерогатива молодости! Состарившиеся Владыки, как правило, уходят в такую творческую деятельность, ни цели которой, ни способов ее достижения, ни масштабов нам не понять. А может быть, они вообще уходят из Веера, создают свои вселенные. Никто этого не знает. Точнее, я не осведомлен. Факт, что Семеро каждый раз собирались вновь. Время от времени в Мирах Веера рождаются великие творцы, маги, начинающие с малого, проходящие этапы роста, в том числе и этап борьбы с Денницей.

Такэда улыбнулся, глянув на ошеломленного танцора.

– Все, иди спать. Тебе есть теперь о чем размышлять до утра, хотя я советую сделать это завтра.

Никита послушно направился к себе, но, уже открыв дверь, остановился:

– Толя, а почему его… ну Люцифера… не убили? Это же проще, чем каждый раз потом…

– Молодец, – печально сказал инженер. – Я тоже когда-то задал такой вопрос и получил ответ, над которым размышляю до сих пор: во-первых, мага класса Денницы невозможно ни победить, ни уничтожить, он практически неуязвим. Ни одна из Семерок магов не нашла способа его умертвить. Впрочем, как мне известно, не очень-то они и искали. А во-вторых, смерть не является абсолютно правильным решением. Ты все понял?

– Ни фига! – честно признался Никита.

– Вот иди и думай, созревай.

Уснул Сухов, придя к себе, мгновенно.

Глава 2

Красильников, как и Роман в свое время, тоже был удивлен успехами ученика, вернее, не столько удивлен, сколько озадачен.

– Он схватывает все на лету, – сказал инструктор при встрече с Такэдой. – Так, тренинг «амортизатора» [25] требует не менее полугода занятий, а он овладел им за месяц. Если будет заниматься и расти в том же темпе, через год догонит меня. Но… – Красильников замялся. – Странный он какой-то, неуравновешенный, то бесшабашно веселый, то угрюмый, ожесточенный.

– У него есть на это причины. Просьбу свою о его подстраховке снимаю, он и сам теперь постоит за себя. А вот кэндо уделите как можно больше внимания, это ему пригодится в первую очередь.

– Где это ему пригодится? – нахмурился инструктор.

Такэда неопределенно ткнул пальцем вверх.

– Там, в других сферах. Я не шучу, Иван Григорьевич, но и объяснить внятно не смогу.

– Темните вы что-то, уважаемый Тоява Оямович. Уж не контрразведчика ли будущего вы мне подсунули? Или разведчика? Роман-то в этой организации работает. Впрочем, меня это не касается, тем более что заниматься с таким парнем – одно удовольствие. Не поверите, но он усовершенствовал два приема в комбинациях импоссибл [26]. Творчество – дар необыкновенный, подвластный только избранникам, и ваш Петров далеко пойдет, если будет этот дар развивать и дальше.

Они сидели в комнате наставника на втором этаже здания ЦРБИ и пили чай. Такэда больше молчал, слушая инструктора, и лишь иногда вставлял реплики. Отвечая на последние слова Красильникова, заметил:

– Вы даже не представляете, насколько правы – насчет избранника. Хотя известный философ Даниил Андреев с вами был бы не согласен. Он говорил, что творчество, как и любовь, не есть исключительный дар, ведомый только избранникам. Избранникам ведомы праведность и святость, героизм и мудрость, гениальность и талант.

– Я читал Андреева. С ним можно спорить, потому что в его утверждениях кроются парадоксы, но я не буду. Скажу только, что у Петрова – фамилия небось подставная? – есть и талант, и творческая жилка, а остальное придет. Что касается занятий с мечами, то они впереди. Я не считаю себя великим знатоком кэндо, дам, что смогу, а потом сведу его с одним своим знакомым. Вот он – мастер высшего класса по бою на мечах, владеющий даже «сечей Радогора».

– Годится. Иван Григорьевич, сегодня вы меня не видели и вообще не знаете. Договорились? Так надо. Во-вторых, я снова уеду на некоторое время…

– Понял, подстрахую.

– Нет, дело в другом. Ник… Владимир Петров – не только акробат, но и танцор, причем неординарный.

– Уже видел. Он связался с казино, хотя я и не советовал.

– Спасибо, что вмешались в прошлый раз, я мог бы не успеть. Ему надо бы дать возможность где-то репетировать, танцевать, хотя бы раз в неделю, иначе он затоскует. В каком-нибудь интеллигентном молодежном клубе, но не в заведении типа казино.

– Хорошо, я поищу. И все же было бы лучше, если бы вы рассказали мне о нем побольше. Такое впечатление, что он вспоминает забытое умение боя, а это заставляет меня сомневаться в правильности собственных планов.

– «Когда ты учишь, ты лишь открываешь, что давно уже знаешь» [27], – философски промолвил Такэда. – Это не я сказал. – Встал. – Спасибо за прием.

После встречи с Красильниковым инженер зашел на Главпочтамт и спросил корреспонденцию «до востребования» на имя Кусуноки Мацумото – под этим псевдонимом он и поселился в Хабаровске. Писем не было, но пришла телеграмма из Москвы, от Романа: «Творится странное. Прилетай». Думал Толя недолго. Он знал инструктора давно и не верил, что тот может запаниковать. Уж если он дал телеграмму, значит, действительно не мог разобраться с возникшей проблемой.

Инженер нашел Сухова в ЦРБИ и сообщил, что улетает на неделю. Не дав ему опомнитьcя, поспешил из центра, на ходу предупредив Красильникова об отъезде. Спустя сутки он звонил Роману из аэропорта Быково, а когда тот поднял трубку, сказал только несколько слов:

– Это я. Вариант один подходит?

– Подходит, – глуховатым голосом ответил Роман.

– О’кей.

Для подстраховки Такэда разработал три варианта встреч с Романом. Теперь они виделись в Переделкине, недалеко от писательского Дома творчества, у известного кладбища, где было похоронено немало именитых писателей.

Роман прибыл первым, окинул взглядом инженера, когда тот поднимался по ступенькам на холм. Как всегда в конце ноября, уже выпал снег, было холодно, и одет инструктор был в зеленое финское пальто, в отличие от Такэды, предпочитавшего куртку на меху.