A&B - Tais

говорить. Береги силы. — Он снова затянулся. — «Медведь», — процитировал он слова Шарифова. — Ха! Да, это тебе куда больше подходит. Ну что, косолапый, доживешь до утра?

Гипнотический звук капель о крышу. Столь слабое сознание окончательно ускользнуло от Араки.

«10»

«Что произошло? Где я?»

Араки лежал на больничной койке. Он только очнулся, поэтому понять, что происходит, был не в состоянии. Открыв глаза, он увидел лишь размытые цветные пятна и режущий глаз яркий свет.

«Я умер?… Ай-яй!», — внезапная боль пронзила все его тело. — «Нет, не умер. Что произошло?»

Обрывками он восстанавливал события того дня. В голове у него все ужасно путалось и мешалось: «Насильник… Убийца… Урод…. Да я — Альфа… Такая же шлюха как остальные… Что ты можешь?… Почему ты здесь?…»

«Что он тогда сделал? Он убил его? Или нет? Что, черт возьми, произошло? Кто такие Альфы? Что с остальными? Кто-нибудь жив?», — на замену воспоминаниям в голову полезли непрошенные вопросы, ответ на которые ему необходимо было знать прямо сейчас.

Он попытался встать, но скоро понял, что даже пальцем руки пошевелить для него трудная задача. Тело казалось неподъемным, а боль с каждой секундой лишь усиливалась. Да и еще из него торчало куча трубок, назначения которых он не совсем понимал.

Сколько времени он так лежал, он не знает, но этого времени хватило для того, чтобы к нему вернулась способность сфокусировать взгляд, и он уже мог рассмотреть свою палату. Это была светлая просторная комната с большим окном по правую руку и свежим ремонтом. Он не смог повернуть голову, поэтому всю ее осмотреть не мог и наличие соседей тоже, но судя по почти идеальной тишине, нарушаемой разве что звуками улицы, он решил, что в палате он один. Все, что попадало в его поле зрения — это окно, кусок одной стены, на котором под потолком висел выключенный телевизор, его собственные ноги на койке, торшер на длинной ножке и бежевый кожаный диван, стоящий аккурат напротив него.

Спустя некоторое время в палату зашла медсестра. Она, по-видимому, хотела поменять что-то в капельнице, но увидев открытые глаза Араки, засуетилась и, ляпнув что-то слабо различимое, исчезла из палаты. Сразу после этого к нему зашел доктор, одетый в стандартный белый халат. Это был худой мужчина лет за 40 с редкой сединой и смуглой кожей. С первого взгляда его можно назвать добряком. Пусть в его глазах, осанке и жестах читалась строгость и собранность профессионала, его голос, улыбка и искреннее сочувствие, с которым он проводил осмотр, выдавали мягкость его характера. Закончив, он старательно записал его результаты на бумаге, прикрепленной к планшету, что принес с собой.

— Вы, молодой человек — невероятный везунчик, — сказал он, уже собираясь выходить. — С такими травмами мало кто выживает. Но вы не волнуйтесь, у вас не нашли травм приводящих к инвалидности, да и поправляетесь вы быстро. Я думаю, что уже через полтора месяца сможете вернуться к нормальной жизни. Мы сделаем все что…

«Полтора месяца? Сколько я уже здесь лежу? Отец!»

Доктор не смог договорить. Хиро, собрав все свои силы, попыталась вскочить с постели. Конечно, эта попытка была провальной, но сил, которые он приложил, было достаточно, чтобы выдернуть капельницу и свалится с постели. Испуганный тем, что больной может себе навредить, врач немедленно велел медсестре вколоть успокоительное. После того Араки вновь забылся сном.

Проснувшись уже во второй раз, Хиро заметил, что палата теперь была темнее. На улице была ночь, и единственным источником света был длинный торшер около дивана. Он озарял комнату рассеянным теплым оранжево-желтым светом и напоминал свет камина. Араки уже было намеревался повторить свой «подвиг», но вдруг заметил, что на том диване кто-то лежит. Приглядевшись, он узнал Себастьяна. Он лежал так, как было ему удобно, запрокинув ноги на подлокотник и подложив под голову что-то черное, наверное, свое пальто. В руках у него была книга, названия которой Араки не мог разглядеть.

Себастьян не сразу заметил, что он проснулся, поэтому продолжал читать. Хиро хотел задать ему те вопросы, что роем копошились у него в голове, но трубки, торчащие из носа и горла, мешали. Услышав странные звуки, Себ перевел взгляд на Араки.

— Проснулся-таки. — Явно нехотя он закрыл книгу, встал с дивана и подошел к постели. — Доброе утро. Я тут кое-что взял взаймы у твоего врача. — Он показал небольшой планшет с прикрепленными бумажками, который был у врача. — Хочешь, прочту? Так посмотрим: перелом 5-ти ребер с правой стороны, 3-х с левой, как результат пробитое легкое, пневмоторакс и травма печени с обширным внутренним кровотечением, множественные гематомы, кстати, в том числе и мозга, отек мозга, клиническая смерть в полторы минуты, ну и кома продолжительностью в неделю как следствие. И как, ты мне скажи, в таком состоянии, только очнувшись от комы, ты решил, что сможешь так просто встать? Совсем идиот?

Себастьян говорил все так же размеренно и спокойно, но даже в таком тоне можно было уловить нотки раздражения. Он замолчал и потер переносицу. Араки попытался ему что-то ответить, но получилось лишь странное мычание.

— Помолчи, пожалуйста.

«Сам замолчи! Знал бы ты про меня хоть что-нибудь, то не читал бы мне сейчас нотации. Мне надо идти! Просто надо и все!»

— Все я про тебя знаю. Хочешь раньше своего отца ножками вперед выйти — пожалуйста! Но куда делось все твое желание жить-то? Или ты именно так помереть решил? Не считаешь, что пережив все то, что я тебе сейчас прочитал, и, идя на поправку, помереть из-за того, что неудачно свалился с кровати — просто верх идиотизма? — Себ замолчал на пару секунд, будто ожидая ответа. — Значит так, еще одна такая выходка и я тебе сам помогу покинуть этот бренный мир.

Араки был сильно удивлен его поведением. Он представить себе не мог, откуда он знает о его отце, зачем он пришел, что ему от него нужно, поэтому широко раскрыв глаза, ошарашено смотрел на него.

Себастьян закончил тереть переносицу и, глубоко вздохнув, попытался продолжить говорить, но только он открыл рот, в глазах у него потемнело. Слегка пошатнувшись, он ухватился за спинку кровати и устоял на ногах, но было хорошо видно, что далось ему это нелегко.

— Твой отец в том же состоянии, — тихо, почти шепотом сказал белобрысый, так же держась за спинку. — По крайней мере, отключать его пока не будут. Я не могу гарантировать тебе, что он дождется твой выписки, но если ты продолжишь в