Скандальная графиня - Джо Беверли

– Ах, миледи, у вас не только храброе сердце, но и редкостный ум! Вы не по годам мудры.

– От души надеюсь на это, Джейн. Я знаю, что грязные слухи все еще не стихли, – так что еще мне остается, кроме как храбро появиться в обществе, дабы их опровергнуть? Я не намерена схоронить себя заживо в глуши и уж вовсе не собираюсь спасаться бегством за границу. Предпочту остаться собой. А совесть моя совершенно чиста.

Глава 7

Джорджия стоически перенесла четырехдневное путешествие в Хаммерсмит – отчасти благодаря тому, что они с матерью почти не разговаривали. Поразительно было, что матушка не читала дочери нотаций и не давала наставлений, как ей вести себя, дабы восстановить в глазах общества свою загубленную репутацию. И это было прекрасно!

Еще поразительнее было то, что мать даже не пыталась заговорить с Джорджией насчет выбора будущего супруга. Она поневоле забеспокоилась, не задумали ли родители что-то от нее втайне: а вдруг в Треттфорде они представят ее кому-то, кого избрали сами? Впрочем, это не имеет значения. Им не удастся ее ни к чему принудить! Будучи вдовой, она вправе выйти за того, кого выберет сама, – даже в свои неполные двадцать один!

Несмотря на всю приятность путешествия, Джорджия вздохнула с облегчением, когда они прибыли в поместье Треттфорд, располагавшееся неподалеку от деревушки Хаммерсмит, что на реке Темзе. Имение выглядело очень современно и стильно, окрестные пейзажи были прелестны, и Джорджия искренне предвкушала удовольствие от пребывания здесь.

Она почти физически ощущала близость столицы – особенно глядя на реку, по которой плыли многочисленные лодки. Если нанять лодку, то через какой-нибудь час можно оказаться в самом центре мира – именно это она намеревалась проделать рано или поздно, а уж способ-то найдется!

Уинни вышла приветствовать прибывших – она выглядела одновременно и несколько неряшливой, и на удивление похорошевшей. Ее домашнее платье было слегка расставлено, чтобы вместить налившиеся груди, и вся она округлилась, но это необычайно ей шло – прежде она была чересчур тощей и плоской. И появилось в ней еще что-то – она словно светилась изнутри.

Сестрица наконец-то выглядела довольной жизнью – причиной тому скорее всего ребенок.

– Мама, Джорджия, как же я рада вас видеть! Надеюсь, путешествие не утомило вас?

– Почти нет, дитя мое, – матушка не без труда выбралась из кареты, – а вправду сказать, состояние дорог оставляет желать лучшего. Ох! Мне немедленно нужны комната, чай и отдых, дочка…

– Конечно-конечно, – тотчас засуетилась Уинни и, взяв мать под руку, повела в дом.

Сияние, исходившее от нее, тотчас потускнело. Джорджия последовала за ними, одолеваемая невеселыми мыслями. Похоже, теперь между ней и сестрой куда больше общего, нежели в детстве. Обе вышли замуж, а родители все еще пытались ими повелевать.

Уинни проводила их наверх и показала матери просторную, богато меблированную комнату. Усадьба была невелика и не могла вместить много гостей накануне бала. Джорджия поняла вдруг, что Уинни уступила матери свою собственную опочивальню, а это означало, что, пока они будут гостить тут, Уинни придется делить постель с супругом. Интересно, что это для нее – удовольствие или испытание?

Дикон засыпал в ее постели лишь после совокупления, да и то не всякий раз. Ощущать рядом с собой его теплое тело было даже приятно, но он обычно раскидывался на кровати так, что ей не хватало места, а еще вечно вертелся во сне. Словом, Джорджию не прельщала перспектива спать с ним вместе постоянно.

Позаботившись о том, чтобы матери предоставили все необходимое, Уинни увела Джорджию в соседнюю комнату.

– Комнатка невелика, – извиняющимся тоном сказала Уинни, – но, помимо собственной, у нас здесь всего четыре приличные спальни, а в преддверии праздника, сама понимаешь…

На мгновение обе они отразились в зеркале, однако Уинни тотчас отступила в сторону. И Джорджия знала причину. Они слишком похожи… и все же слишком разные.

Волосы Уинни, гладко убранные, были тускло-каштановыми, а подбородок вял и невыразителен. В подростковом возрасте она мучилась прыщами, и хотя напасть эта миновала, на коже остались едва заметные неровности. Шрамики были почти невидимы, но Джорджия понимала: лицо сестры все же не выдерживает сравнения с ее собственным, нежным и безупречным.

Впрочем, Джорджия не видела в этом своей заслуги – так уж распорядилась природа. Уинни же, вероятно, была иного мнения, полагая, что природа обошлась с ней несправедливо.

– Комнатка мне очень нравится, – заверила она сестру, втайне желая ее хоть как-то утешить. – И вид из окошка прелестный, вдалеке даже река видна…

– Ну, строить дом ближе к берегу было бы опрометчиво – атмосфера там не слишком здоровая. Всем известно, что река не очень-то чистая.

– Даже здесь, вверх по течению от города?

– Увы. Однако именно поэтому Хаммерсмит куда здоровее Челси.

Увы, сестра по-прежнему всячески стремится ее уязвить: ведь «Сан-Суси», обожаемый Джорджией, находится как раз в Челси!

Джорджия безмятежно улыбнулась, снимая шляпку:

– Как мило с твоей стороны, что ты нашла время и силы развлекать меня – а ведь ты совсем недавно стала мамой.

– Этого потребовал отец. – Уинни расправила коричневый полог над постелью, разглаживая невидимую глазу складочку. – Однако бал послужит и на благо Треттфорда. Супруг всячески пытается выступить в роли миротворца между непримиримыми противниками, распри которых сотрясают королевство…

– Ты хочешь сказать, что на балу будет король собственной персоной?

– Его величество? Разумеется, нет! – Тут до Уинни дошло, что имела в виду сестра. – Джорджи!

– Ведь именно в нем корень зла, и тебе это известно! Он не желает примириться с теми, кто отказывается предоставить королеве права регента! Более того, я слышала, будто он слегка…

И Джорджия покрутила пальцем у виска.

Уинни побледнела и ухватилась за столбик кровати:

– Такие слова нельзя произносить даже шепотом, даже здесь…

Джорджия рванулась к сестре:

– Это была дурацкая шутка! Прости-прости, Уинни! Обещаю: такое более не повторится. Возможно, за время прозябания в деревне я сама немного спятила… – И, не давая сестре и слова вставить, поспешно прибавила: – Когда можно будет полюбоваться твоей малышкой?

Прием сработал.

– Сразу же, как только умоешься с дороги. А вот и теплая вода! Я вскоре вернусь и провожу тебя в детскую.

Уинни вышла из комнаты, а служанка Треттфордов уже наливала горячую воду в фарфоровый тазик. Когда служанка вышла, Джорджия старательно вымыла руки и лицо, удрученно думая, что визит этот будет очень долгим.