Плач под душем - Ирина Лобусова

– Прекратите хамить! Я не знаю, что случилось!

– Так уж и не знаете? Вам не рассказали? Где вы сегодня ночевали? Дома?

– Нет, но…

– Ваша компаньонка была убита. Этой ночью. Здесь в офисе. Ольга Павловна, так, кажется, её звали?

Я испуганно прижалась к стене…

– Нет… господи… Как… как это произошло?

– Тело нашёл охранник. Который пришёл вместе с уборщицей и открывал офис. Уборщица начала мыть коридор, а охранник просматривал помещение… тело лежало в кабинете, на полу… В её собственном кабинете. На животе. Ваша компаньонка была задушена. Руками. Кто-то её задушил.

– Этоневозможно!

– Почему? В вашей среде так не убивают?

– В какой среде?

– Бизнеса. У вас предпочитают бомбу в машину или пистолет. Я знаю, уж поверьте. Это странное убийство. Знаете, что поразило меня больше всего? То, как она была одета! В старьё. Кофта зелёная, вся выцвела, ещё советских времён. Моя девяностолетняя бабушка до сих пор носит такую кофту. И юбказашитая… Так не одеваются директора крупных фирм. Особенно женщина, которая постоянно платила молодым любовникам. И особа, крутившая делишки с Гароевым. Я всё знаю, и не сморите на меня так!

– Может, её убил молодой любовник?

– А кто вам сказал, что её убил мужчина? Прежде, чем душить, убийца ударил её железной пепельницей на подставке по голове. Оглушил. Она потеряла сознание и упала на пол. В таких условиях легко задушить. Она не могла оказывать яростного сопротивления. А задушить старую женщину… Это могласделать и женщина. Так где, вы говорите, были ночью?

– Вы снова подозреваете меня? А эту мне зачем убивать?

– Не знаю. Но узнаю, поверьте!

– Вы сумасшедший!

– Грубо и глупо! Думайте, что и кому говорить. Дорогая моя, имея такой язык, вы очень рискуете.

– Когда её убили?

– Ночью. Между часом и пятью утра. Точнее покажет экспертиза.

– А что она делала ночью в офисе?

– Откуда мне знать? Думаю, встречалась с убийцей… идём в кабинет!

– Нет! Я не могу!

Он взял меня за локоть и с силой толкнул:

– А я сказал: идём!

В нос ударила тошнотворная сладковатая вонь. Я отпрянула:

– Что это за ужасный запах?

– А вы как думаете? Это кал! Когда человека душат, остаётся кал. При удушении выделяются каловые массы. Это такой рефлекс. Особенно, если желудок полон.

– Ужас… меня стошнит…

– Убийства выглядят красиво только в кино. Вы не знали, что, когда человек задушен, то он лежит в… как это красиво сказать… весь в кале?

– Откуда мне знать?

– Как видите, тело уже увезли. У неё были близкие родственники?

– Да. У неё в другом городе родная сестра. Младше неё. Только вот куда она уехала, я незнаю.

– Дети? Муж?

– Детей нет. Муж был. Но они разведены очень давно. Больше она не была замужем.

– Вы знали, кто он?

– Нет. Я вообще знала о ней немного. Только сестру. Записывайте имя, фамилию… сначала сестра жила здесь, мы были дружны, вместе торговали на рынке. А потом она переехала в другой город. Я не знала, куда, мы с ней давно не виделись, а Ольга не говорила. Мы с Ольгой не были особенно близки, со мной она никогда не откровенничала. Общались только на деловые темы. А то, что я совладелец фирмы, тщательно скрывали, особенно в офисе. Ольга не хотела это афишировать. Она хотела везде быть первой, единственной. Она и взяла меня в бизнес с этимусловием: хранить полную тайну. Я согласилась, мне хотелось положения, стабильности. Фирма – это не торговля на рынке. А потом дела пошли. Так мыи работали. По деловым качествам сходились, а остальное не так важно. Дружба для удачного бизнеса не важна. Мы не могли с ней дружить. Разные и по уровню, и по возрасту.

– После её смерти вы возглавите фирму?

– Да. Придётся. Не прекращать же работу! Это было бы жаль.

– Вижу, вы настроены оптимистично. В этом кабинете ночью убили вашу коллегу, а вы уже прикидываете, как будете вести дела. И, соответственно, какую получите прибыль. Неплохо, неплохо! Настоящая современная железная дама!

– Я не прикидываю… вы задали вопрос, и я пытаюсь ответить. Во-первых, она не была моей подругой. А во-вторых, не закрывать же фирму, если несчастье произошло?

– Где вы провели прошлую ночь?

– Вы меня уже спрашивали обэтом.

– И ещё раз спрашиваю: где вы провели эту ночь?

– Знаете, что? – постепенно во мне начала накапливатьсятяжёлая ярость. – Если вы считаете, что Ольгу убила я, вызовите меня для официального допроса, я приду вместе со своим адвокатом. Вы не имеете права меня допрашивать без адвоката, и я не собираюсь вам отвечать! Я устала от ваших намёков и подозрений! Хотите со мной поговорить, вызывайте повесткой – и точка! А теперь мне надо идти к себе, у меня дела. Дайте пройти!

– Ну, зачем вы так? Я же думал по-дружески, по-человечески…

– Я не собираюсь с вами дружить! Пропустите!

– Ладно, ладно! Не надо нервничать! Я не собираюсь с вами ссориться. Но неужели вам не интересно, кто убил вашу коллегу? Или вы и так это знаете?

Ехидно улыбаясь, он посторонился в дверях. Я влетела в свой кабинет, не чувствуя под собой ног. Руки дрожали. На столе разрывался телефон.

Через полтора часа меня ожидал очень неприятный визит. Визит, которого я не могла избежать, но который предчувствовала заранее. В офис, вальяжно переваливаясь, вошёл тот, кто едва мог протиснуться в дверях, тот, кого так избито, но верно называли «наша крыша». Борисыч, толстый, лысый вальяжный, в штанахстодесятого размера, распахнутой рубашке от Армани, открывавшей жирную волосатую грудь, с коротенькими пальцами, напоминавшими переваренные сосиски, не испытывал ко мне чувства симпатии, как и я к нему. Он был против затеи Ольги взять часть моего капитала в фирму, считал меня с боку припёкой. Обэтом, радостно улыбаясь, поспешила мне сообщить Ольга – ещё до того, как мы вместе стали вести дела.

– Он был просто возмущён! Сказал: на фиг связываться с этой проституткой? Я, конечно, возразила, что ты не проститутка сейчас, а если и лёгкого поведения, то в прошлом, но он даже слушать не захотел. Очень уж против. Конечно, я постараюсь его уломать. Он меня всё время уговаривает: зачем тебе эта дура с рынка? Но ты в наши дела не влезай. У нас с ним свои расчёты…

Так оно и оказалось. У Ольги с Борисычем были свои расчёты, а я была как бы в стороне. Меня это устраивало. При редких встречах он чаще всего не удостаивал меня взглядом, а если и удостаивал, то общался нагловато-покровительственно – так, будто всерьёз в расчёт не принимал. Как с дефективным ребёнком. Это меня бесило. Я чувствовала, что моё вмешательство в дела с Ольгой ему как гвоздь в заднице. Но что же было делать? Впустить меня в долю решила она сама. Так они и общались – будто меня не существовало в природе. Но Ольгу убили. Остался Борисыч. И я. Из окна я видела, как подъезжает его джип. Из джипа вместе с двумя охранниками вылез Борисыч. Один охранник остался у входа, другой караулил у моей двери. В кабинет Борисыч ввалился один. Откуда он знал про Ольгину смерть? Я ему не звонила, но я догадывалась, что здесь, в офисе, есть его информаторы. Поэтому его и ждала.

– Привет, зайчик. Плохо выглядишь. Слышал, слышал, не утруждай свой хорошенький ротик! Тебе не надо болтать все слова. Итак, знаю. Ну что, будем сворачивать дела?

– С чего вдруг?

– Ольку грохнули… вернее, стукнули… пришили, дуру. Наверняка, какой-то псих её малолетний. Если не ты её заказала.

– Я её не заказывала. Это нелепо.

– Очень может быть. Но, дорогуша, мне как-то всё равно. Будем рассчитываться?

– Потом. А сейчас будете меня слушать. Дело я не собираюсь закрывать. Буду работать с вами так, какработала Ольга. Напрямую. Но теперь все дела буду вести я.

– А справишься, зайчик? Это тебе не мордочку красить! Тут серьёзные дела!

– Вы забыли, сколько я тут работаю?

– Я ничего не забываю.

– Вот и хорошо. Зачем уничтожать фирму? Пусть всё будет, как прежде. Разве не выгодный вариант? Разве раньше вы получали плохую прибыль?

– Этоты Ольгу пришила?

– Зачем?

– Вы с ней грызлись, как кот с собакой. Вот ты и пришила. Что скажешь, зайчик?

– Ничего.

– Молодец. Если и твоя работа, то это только увеличит моё к тебе уважение. Паскудная баба была Олька. Глупая и хитрая. Хоть и дура. А у тебя головка вроде варит, я давно заметил. Ладно, я не против. Давай попробуем. Вдруг сработаемся. Ну, будем говорить.

Мы обговорили условия. Собственно, нечего было обговаривать: Борисыч непреклонно навязал свой вариант. Мне оставалось только принять. Я приняла. Борисыч был очень доволен.

– А ты ничего баба. Жаль только, если тебя посадят.

– Почему посадят?

– Ходят слухи, что ты и Гароева хлопнула, а? Крутая девка, крутая. Но до Гароевамне делов нету. А про Ольку я уже сказал. Так что можешь работать, зайчик.

Борисыч удалился, выбив пыль из всех коридоров своей важной поступью мамонта. Я упала в кресло. Я была абсолютно мокрой от пота – блузка и даже белье.