Наёмники - Билл Болдуин

— Похоже, здесь серьезно относятся к праздникам, — с улыбкой заметил Брим, потягивая горячий кф'кесс. — И когда у них это историческое событие?

— Завтра вечером, — ответила Труссо, и в ее глазах мелькнуло на мгновение мечтательное выражение. — Я договорилась насчет вахты, так что буду там.

— Вот и замечательно, старпом, — вздохнул Брим. — Может, мне даже удастся пригласить вас на танец-другой.

Последние слова вырвались у него сами собой, удивив его не меньше, чем Труссо.

Его старшая помощница улыбнулась — чуть искоса, ибо тоже, судя по всему, не ожидала этого.

— Я бы с удовольствием, шкипер, — вздохнула она, слегка нахмурившись, — но, боюсь, меня уже ангажировали. Бейяж сам заглянул вместе с гонцом, и… ну…

Брим почувствовал, что щеки его пылают от досады.

— Ну что ж, не повезло, — произнес он, постаравшись как можно убедительнее изобразить на лице беззаботную улыбку. — Местным всегда принадлежит право первого выбора.

— Ладно, шкипер, один танец за вами, — ободрила его Труссо.

— Значит, вечер все-таки не совсем псу под хвост, — заявил он, хотя досада глодала его еще сильнее. — Только имейте в виду, — добавил он, — я безбожно наступаю на ноги.

— Жду не дождусь испытать это на себе, шкипер, — улыбнулась Труссо.

— Советую надеть сапоги потяжелее, — буркнул Брим и поспешно ретировался в машинное отделение, якобы проверить, как продвигается ремонт плазмопровода. Впрочем, после этого ничего уже не мешало ему сидеть в одиночестве, страдая от гнетущей его все сильнее досады.

Возможно, по чистой случайности Брим, Бейяж и Труссо оказались на следующий вечер у подножия трапа одновременно. Лейтенант Хербиг Гюнтер, в силу религиозных убеждений добровольно отказавшийся от бала и вызвавшийся дежурить у выхода, при виде последней только присвистнул.

— Знать бы заранее, что ты нарядишься вот так, Надя, может, я и дал бы себе послабление от церковного поста ради такого случая.

— Поздно, Гюнтер, — ухмыльнулась Труссо. — На сегодня я занята. Видишь, посол Бейяж даже лично прибыл проводить меня во дворец.

Действительно, в черном парадном мундире она смотрелась потрясающе. Под расшитым золотыми позументами кителем белела кружевная сорочка, глубокий вырез которой оставлял любопытным взглядам изрядную порцию впечатляющего бюста. Черный форменный плащ до колен разрезался сзади наподобие фрака, при этом хлястик также украшался золотыми флотскими пуговками. Лейтенантские звездочки на погонах и неожиданно пышная наградная планка довершали картину. Впрочем, стоило упомянуть и о черных шелковых брюках в обтяжку с узкими золотыми лампасами, а также остроносые туфли.

— Э-э… ну и повезло вам, господин посол, — не удержался от замечания Хербиг, записывая старпома в книгу увольнений. Стоявший за ее спиной Брим не удержался от того, чтобы не покраснеть.

— А, посол, добрый вечер, — выдавил он. — Что, вы тоже танцуете?

Труссо черкнула подпись в книге и теперь стояла с отсутствующим видом, пока Бейяж обменивался с карескрийцем рукопожатием.

— О, добрый вечер, капитан, — расплылся в улыбке дипломат. — Да, конечно же; мы собираемся на бал. Я весь день не мог дождаться момента, когда введу во дворец самую прекрасную даму на балу. Сам Набоб будет завидовать мне сегодня! — Он хихикнул. — Да что там Набоб — весь Мажор!

Брим поставил свою подпись и следом за ними спустился по трапу на причал. Стоянка была уставлена вполне современными омнибусами — похоже, в том, что касалось общественного транспорта, флювийцы готовы были поступиться своим знаменитым консерватизмом. Впрочем, чуть поодаль, у тротуара, стоял еще один из ископаемых лимузинов Набоба. Стоило Бейяжу свернуть в его сторону, как двое лакеев, щелкнув каблуками, вытянулись по стойке «смирно».

— Поезжайте-ка во дворец с нами, коммандер, — радушно предложил дипломат. — Мустафа Великолепный прислал эту помпезную развалину за мной и моей прелестной спутницей, но сами видите, места там еще хоть отбавляй. Так что, окажете нам честь?

Брим покосился на Труссо и постарался изобразить еще одну вежливую улыбку (в успехе этой попытки он, впрочем, не был уверен).

— Огромное спасибо за предложение, — ответил он, слегка поклонившись, — но боюсь, мне лучше ехать с остальным экипажем. Надеюсь, вы меня поймете.

— Ну что ж, — улыбнулся Бейяж. — Раз так, до встречи на балу. Не сомневаюсь, Надя оставила за вами по меньшей мере один танец.

Говоря это, он повернулся и галантным жестом пригласил свою спутницу в умопомрачительно роскошный салон. Высокие, скругленные сверху окна из фасетчатого хрусталя освещали мягкий бархатный диван, опоясывавший весь салон за исключением, разумеется, входа, — и весь он был в подушках и пуфиках! Тут лакей захлопнул дверцу, тяжелая машина воспарила над мостовой и с достоинством лайнера выплыла со стоянки.

Поездка же самого Брима на омнибусе оказалась на удивление короткой, даже несмотря на запруженные транспортом улицы. Машина очень скоро затормозила у причудливо украшенного подъезда, уже знакомого ему по предыдущему посещению дворца. Внутри, с дальнего конца коридора, доносились приглушенные звуки музыки, шум голосов и звон хрусталя. Брим поправил парадную шляпу и пристроился в хвост короткой очереди офицеров, нетерпеливо ожидавших у входа в зал. Брим и сам ощущал себя немного не в своей тарелке, когда о его прибытии объявляли на весь зал. Наконец он услышал, как паж возглашает:

— Коммандер Вилф Брим, Имперский Флот, капитан К.И.Ф. «Звездный огонь»!

Распахнулась дверь; он оказался на широкой лестничной площадке и окунулся в море звуков: веселой музыки, разговоров и вежливых аплодисментов. Теплый воздух был насыщен ароматами духов, му'окко и камарговых сигарет. Помещение под ним пестрело яркими платьями, полуобнаженными дамскими бюстами, военными мундирами всех мыслимых расцветок; помимо людей, в зале наблюдались медведи, крылатые азурнийцы и несколько других, более экзотических разумных существ.

Стоило Бриму сойти с лестницы, как его окликнул Салташ-, стоявший в толпе гостей с кубком в руке.

— Вилф, вы как раз вовремя, — заявил он и без дальнейших объяснений подхватил его под руку и потащил сквозь толпу к алькову в форме огромной морской раковины. Уже только то, что люди, сидевшие там, сидели именно там, выдавало в них влиятельных персон, но нет, не только: они выглядели влиятельными и сами по себе.

— Тут вас ждут не дождутся несколько важных господ, — пояснил дипломат на ходу. — А что вы думали, Мустафа предоставит вас самому себе?

Высокий тип в форме капитана Имперского Флота, но с ленточкой члена КМГС на лацкане вдруг повернулся, когда они протискивались мимо него, и смерил их взглядом, полным ненависти, — Милитарист проклятый! — злобно прошипел он прямо в ухо Бриму.

Брим миновал его, не оглянувшись.

— Вот не ожидал встретить их здесь, — заметил он.

— Эти жукиды везде, — ответил Салташ, бесцеремонно протискиваясь между двумя офицерами-облачниками. — Не исключая, кстати, и тех, с кем вам предстоит встретиться.

Поднявшись на две ступеньки, отделявшие альков от уровня остального зала, они уселись на указанные лакеем в канареечно-желтой ливрее места, причем в руке у Брима немедленно появился полный кубок.

Впрочем, он даже не успел пригубить вина, так как оказался в центре внимания сидевших за столом. Он пожал руки дюжине людей, имена которых мгновенно вылетели у него, из головы, и был засыпан градом вопросов, так или иначе связанных с одной темой: намерениями Лиги относительно их «бесценного королевства». Интересно, подумал он, что их беспокоит больше — судьба родных планет или привилегии, дарованные им нынешним режимом? В случае, если дело дойдет до боя, они наверняка окажутся дальше всех от линии фронта. Что-что, а убедительное оправдание сильные мира сего найдут всегда.

Тут из толпы вынырнул Бейяж, а за ним — Труссо. Время подкрепиться! — она протянула ему руку. — Цепляйтесь, шкипер! С такой стаей саранчи не успеешь оглянуться, как ничего не останется.

Брим с благодарностью ухватился за протянутую руку, и она стремительно выдернула его из раковины, едва не уронив на ступеньках, и отволокла на буксире в банкетный зал, увешанные гобеленами стены которого, не говоря уже о золотых ливреях слуг, сделали бы честь и Авалонскому дворцу. Воистину, Мустафа не забывал своего происхождения из рода кочевников, но в том, что касалось роскошного убранства, он тоже не уступал никому. Не успела эта троица занять места за одним из длинных, ломившихся от изысканных яств столов, как оживление у высокой арочной двери в дальнем конце помещения возвестило о приближении Набоба. Мустафа IX Эйрен Великолепный вступил в зал под руку с высокой, потрясающего сложения женщиной, с головы до ног задрапированной в полупрозрачную зеленую ткань. Изящное продолговатое лицо обрамлялось черными как вороново крыло кудрями до плеч. Портрет дополнялся длинным патрицианским носом, полными губами и огромными зелеными светившимися холодным умом глазами.