На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного - Фридрих Горенштейн

Иван. Записать в подробностях да объявить на крестцах: многие казнены смертью какой, разными казнями. А иные разосланы по тюрьмам, до кого дело не дошло. А тех, кто освобождены, и иные пожалованы, также объявить. Да тут же список, кого казнено смертью и какою казнью, а кого отпущено. И тут же список за дьячею пометою. Да тут же приговор государя, царя и великого князя всея Руси и царевича Ивана о тех изменниках, кого казнить смертью. И как государь-царь и великий князь Иван Васильевич Всея Руси и царевич Иван Иванович выезжали в Китай-город на полое место[14] и велели тех изменников вины вычести перед собой и их казнити.

Щелкалов. Государь милостивый, сделаем, как велишь.

Входит юрод

Федор. Батюшка, гляди – юрод.

Юрод Третьяк Артемий (кричит). Тут я на Поганой луже, ростовский урод Третьяк Артемий! По моему пророчеству пришла мне из Москвы весть: царь бояр своих, и ближних, и дьяков казнит и установил триста плах. Вот пришел, да не поспел.

Иван. Ежели пришел изменников спасать, то сам не изменник ли Руси святой?

Юрод Третьяк Артемий. Царь, я тебе изменник, да изменники тебе, царь, вся Москва да вся Русь. Царь, объяви народу, было ли у тебя в мыслях погубить всех жителей Москвы.

Иван. Истинно я, царь, объявляю народу, что в мыслях у меня было намерение погубить всех жителей города Москвы, но я сложил с них гнев.

Юрод Третьяк Артемий. Опричники твои, царь, намеревались учинить в Москве такой же погром, аки в Новгороде. Что задумал, то татары совершат, за грехи придут с неверной земли. (Кричит.) Так что давай-ка нам, благоверный царь, ишшо три дворика, и три постоялые. Широки три разъезжалые. А не то зайду с краю – Москву вырублю, зайду с другого – Москву выпалю. А тебя, царя, в полон возьму, с Божьих церквей кресты сниму! (После чего уходит.)

Федор. Батюшка, что пророчит юрод?

Иван. Пророчит юрод поход крымцев на Русь. Я и без юрода ведаю, что изменники готовят поход крымцев да царя крымского на Русь. Висковатый не прочь был, чтоб крымский царь забрал Русскую землю, потому что он был расположен ко всем татарам и помогал им. К христианам же он был очень враждебен. Також и иные изменники. Однак с Божьей помощью чистим мы Русь от измен, пособляющих басурманам. Место, где очищаем измены, отныне чистым держать, запретить с рынка гниль да нечистоты в пруд кидать. Пруды очистить да именовать их отныне не Поганая лужа, а Чистые пруды за очистку от измен.

Уходит в сопровождении сыновейЗанавесСцена 17Крым, Бахчисарай. Хан Девлет-Гирей решает идти походом на МосквуСцена 18Александровская слобода. Царь вызывает воеводу князя Воротынского, поручает ему оборону от татар, обсуждает с Годуновым и Малютой хозяйственные дела, организацию войскаСцена 19Палата-типография. Царь беседует с печатником Федоровым, рассуждает о пользе книг и ученияСцена 20Александровская слобода. Теремная палата. Царь Иван, Годунов, Малюта, дьяки

Иван. Годунов, какие известия?

Годунов. Государь, по причине голода англичане послали на Двину несколько кораблей, груженных хлебом.

Иван. Ныне, в тяжкое время, имею надежду на дружбу с Англией. Малюта, опричные власти повинны установить особые отношения с английскими купцами.

Малюта. Исполним, государь.

Иван. Опричным дьякам издать таможенную грамоту: обложить повышенным сбором новгородских торговцев, новгородских изменников Софийской стороны. Англичанам же право беспошлинной торговли по всей Руси, а также право чеканки русских денег из иностранной серебряной монеты. Таможенное послабление, чтоб привлечь английские деньги в Россию. У нас нужда в военных материалах, потому опричному правительству разрешить искать в опричных северных уделах залежи железа. А также, где они удачно найдут его, построить дом для выделки того железа. Также разрешить англичанам построить канатную фабрику в Вологде. Также полотняную мануфактуру, на которой выделывался бы грубый холст для парусов.

Малюта. Государь, такие привилегии англичанам вызывают недовольство среди московских людей. Также и иные недовольства ширятся.

Иван. Кто прежде всего повинен?

Малюта. Государь, приказных мы казнили. За спиной приказных – боярская знать. Прежде прочего, Романовы, родичи твои. Боярин Юрьев-Романов – главный оруженосец наследника, да боярин Никита Романович Романов, брат покойной царицы Анастасьи, да прочие.

Иван. То мне ведомо. Они уж, дядья, давно сеют распри в семье моей.

Малюта. О том, государь, ныне молва велика. Нами перехвачено польское письмо. (Достает письмо.)

Иван (берет письмо, читает). Между царем-отцом и старшим сыном возникло величайшее разногласие и разрыв. И многие пользующиеся авторитетом знатные люди с благосклонностью относятся к отцу, а многие – к сыну. А сила лежит в оружии. (Гневно ходит.) А спор тот решат оружием. (Ходит задумчиво.) Те поляки мечтают, чтоб в царской семье начался глубокий раздор. Да Захарьины-Романовы хотят использовать свое влияние на наследника-отрока, сына моего, в своих делах. Не дай, Господь, такому совершиться. (Крестится.)

Входит царевич Иван и боярин Никита Романов

Царевич Иван. Батюшка, звал ты меня?

Иван (быстро подходит, обнимает сына). Сын мой, четвертый день тебя не видел. Отроче, детище мое, имею о тебе скорбь великую. (К Никите Романову.) Вы, дядья, что ж, вовсе сына моего к себе причаровати желаете?

Никита Романов. Государь миленький, мы ему не чужие. Он сестре нашей единокровный.

Иван (сердито). Знаю ваше, Романовых, стремление: дабы сошел я, царь, с высокого места своего и дал отроку одеяние свое и жезл, и меч свой. А сын мой, отрок, мал. Что может сотворить? Править будете сами вы, Романовы.

Никита Романов. Государь милостивый, то клевета.

Иван (сердито). Ой ли? Мыслите втайне, что то будет, а того не ведаете, что Бог дает царство тому, кому хочет. Се и творит. (К царевичу.) Иван-сын, детище мое, отцы ответят за воспитание детей на Страшном суде, с них спросится за плохих детей. Кто детей своих не научает воли Божьей, лютей разбойника осудится. Убийца только умертвит, родители, что не научают, мертвят душу.

Царевич Иван. Батюшка, чему должен учить родитель?

Иван. Родитель должен учить скромности, честности, приветливости, милости, нищелюбию, бескорыстию, трезвости. Воспитывать во всякой чистоте. Учить вежеству, чтоб человек хитр был и разумен, а не груб.

Царевич Иван. Тому ли меня батюшка учил, не греху ли учил? Четыре дня ездил я по монастырям грехи замаливать, что учинили мы в Новгороде чудовищное дело и такое же в Москве совершили.

Иван (сердито). Дядья Романовы тебе такое твердят ради своего властолюбия. Так ли, боярин Никита Романов? О том ли забота?

Никита Романов. Государь, о России забота. Всюду татарская угроза. В Ливонии против нас комплот шведов да Речи Посполитой. Ныне же армия без лучших воевод.

Иван. Кто те лучшие воеводы? Не ты ли? Поставил тебя на засечную полосу, то крымцы постоянно идут набегами. Тебя оттуда возьму, князя Воротынского поставлю.

Никита Романов. Государь, обо мне ли речь? Ущерб опричнины велик. Армия лишилась всех своих вождей и многих полковых воевод. Из двадцати высших командиров, возглавлявших победоносный поход на Полоцк, девять казнено. Среди казненных покоритель Казани князь Горбатый-Шуйский. Нарвский победитель Алексей Басманов, хоть и сам он опричник был кровавый, и мне не друг, однако вождь военный был хорош. Казнен князь воевода Репнин. Многие воеводы, стрелецкие и дворянские головы казнены. Дьяки и приказные, Висковатый, Фуников, да и иные. С кем против врага Русь стоять будет? С ним, с Малютою? Руси потребны воины, не палачи!

Малюта. Государь милостивый, не вывести тебе измены до веку, пока сидит супротив тебя сын такой с дядьями Романовыми.

Никита Романов. Желал бы ты, Малюта, злодей, сказать, чтоб велел царь казнить наследника. Однак я, боярин Никита Романов, брат матери-царицы, вступаюсь за него. (Кричит.) Ты, Малюта, Малюта Скуратович, не за свой кус принимаешься! Ты этим кусом подавишься!

Иван. Вы, Романовы-Захарьины, знать велика, сами на трон хотите, династию Романовых сделать. Не быть вам, Романовым, на русском троне! Ваш Романов-предок чуть ли не в торговцах лошадьми был. А имя его Конь!

Малюта. Государь, в новгородском судном деле значится, что изменники новгородцы ссылались в Москве с Семеном Васильевичем, сыном Яковли, Захарьина-Романова. Боярин Яковля-Захарьин-Романов в родстве с наследником.