Урал атакует - Владимир Молотов

— Еще один дебил, — кисло бросил Костя.

— Это ты мне? Ну знаешь, ты уже точно сегодня смертишку заработал. Молись, последние часы живешь, понял, гад?

— Посмотрим еще.

— А чего тут смотреть? Вон и ребята подъехали. — Набоков вытянул шею, как гусь, даже приподнялся на стуле, всматриваясь в окно.

На улице мерно загудела машина, что-то оживилось, закопошилось. Послышались отрывистые голоса, смешки, бодрые выкрики, матерки. Наконец дверь раскрылась, и ввалился Архип, а за ним два таких же шкафа, один, правда, поменьше и пониже, рябой, зато второй — почти двойник. Оба были облачены в камуфляжи и с пугающими автоматами на плечах. Вечно популярный Калашников, с грустью подумал Костя.

— Здравия желаю! — весело выкрикнул рябой. — Чем дышите?

— Кислородом, — усмехнулся Николай. — Посты расставили?

— А як же?

Рябой встал посреди гостиной и огляделся. Второй вальяжно прошел к дивану и сел, с армейской удалью перекинув автомат на грудь. Архип подошел к большому кухонному шкафу и достал бутылку водки.

— Шеф, давай по пятьдесят для согрева?

— А, наливай.

Искоса рябой подозрительно уставился на Костю.

— Этот, что ли, гаврик?

— Ага, он самый, — подтвердил довольный Архип, распределяя в рюмки.

Рюмки стояли на стойке бара и раньше — наверное, из них сегодня уже пили. Рябой удивленно моргнул пару раз.

— Ждем-с его коллег, — добавил новоявленный бармен.

— А Саныч где? — пробасил тип, севший на диван.

В его руке появилась змейка из четок. Она то выскакивала над ладонью, то пряталась между пальцами, постукивая, словно метроном.

— Саныч? — поморщился Набоков. — А Саныч, видишь ли…

Но договаривать следователь не стал, а застыл с раскрытым ртом.

На улице послышалась автоматная очередь.

— Бля, что за нахрен! — встрепенулся Архип, едва опрокинувший водку в горло. Остальные даже взять свои рюмки не успели.

Парень с простым русским именем рванул к двери, к нему присоединился рябой. Тип, сидевший на диване, спрятал четки и приготовил автомат. Николай сорвался со стула и подскочил к стене, примыкающей к оконной раме. Выставив вперед пистолет, он осторожно, бочком, выглянул в окно. Послышалась новая автоматная очередь.

— Еп твою мать, накрыли! — прокомментировал он и зашипел на Муконина. — Ну ты, сучий потрох, обманул нас! Почему они с группой захвата, а? Ты знал?

В эту минуту Набоков находился в двух шагах от Муконина.

— Первый раз слышу, — невозмутимо сказал Костя.

А в душе уже все поднималось.

Послышалась очередная автоматная очередь, кто-то истошно заорал. Раздался столь мощный хлопок, что закачалась люстра в потолке и заложило уши.

Входная дверь куда-то исчезла, а вместо нее появилось облако сизого дыма. Архип и рябой уже корчились поодаль на полу и матерно орали, их вязали комитетчики с Калашами в более темных камуфляжах. Одновременно звонко хрястнуло, что-то рассыпалось на мелкие осколки, и через дальнее окно у бара запрыгнул еще один боец с маленьким автоматом, похожим на игрушечный. Флегматичный качок, недавно игравший змейкой, прытко перекинулся за диван и с этой позиции начал палить очередью. Тогда человек с маленьким автоматиком метнулся за стойку бара, высунул ствол. Засвистели пули, посыпались осколки рюмок, закапала не выпитая водка.

Костя сглупил. Пока он обозревал происходящее, ушлый следак вдруг как-то неожиданно подскочил сбоку и ухватил Костю за шею, да прижал к себе так крепко, словно неожиданно полюбил. Муконин ощутил у виска холодный ствол.

— Ты знаешь, снотворные пульки кончились, — горячо и влажно прошипел в ухо следователь по особо важным. — Остались боевые. Одно лишнее движение, и ты труп, Муконин.

Косте пришлось подняться с пола — хлипкий комитетчик с недюжинной силой потянул его вверх. Больно кольнуло треснутое ребро, и опять зажгла рана от снотворной пули.

В эту секунду раздалась трель «игрушечного» автомата, противник из-за дивана вскрикнул и жестко упал в неестественной позе у камина. Змейка из четок отскочила в сторону, башка безжизненно качнулась. Под ней быстро образовалась лужица крови. Из-за стойки бара победоносно выскочил боец со своим автоматиком наизготовку и направил ствол на следователя. Архипа и рябого уже повязали и вывели наружу, вместо них появились в проеме двое в темных камуфляжах, затем генерал Калинов в защитном бушлате, Ганя в спортивном костюме и еще кто-то в легкой форме комитетчика.

— Всем стоять на месте, — выкрикнул Набоков, причем на последнем слоге его голос сорвался на фальцет. — Сделаете хоть шаг, и я его пристрелю.

Парень, возникший из-за стойки бара, опустил маленький автомат. Военные, Ганя и генерал настороженно замерли на месте.

— Сергей Михайлович, вы живы? — проговорил Костя в создавшейся паузе.

— Конечно, сынок. А эти оборотни наплели, что они меня убрали? Так вот, фигу им с маслом!

Калинов, согнув руку в локте, показал кукиш.

— Эй, Сермяжный, отпусти его, и мы подарим тебе жизнь, — проговорил человек в зеленоватой форме комитетчика. — Это я тебе обещаю, старший следователь Набоков Николай.

У него было остроносое лицо, напоминавшее мордочку кролика.

— Прикинь, Костян, этот ублюдок выдавал себя за честного следака Набокова, — подал голос Ганя. — А на самом деле он опер по фамилии Сермяжный, а по имени Андрей.

Муконин почувствовал, как ствол сильнее уперся в висок. Но притом он слегка задрожал, этот сгусток холодного металла. Косте захотелось оглянуться и посмотреть в глаза ублюдку, но тот по-прежнему крепко сдавливал шею другой рукой. А связанные руки не давали возможности вырваться самостоятельно.

— Жизнь он подарит, — прогнусавил за ухом Сермяжный. — Ты щас машину мне подаришь и дашь уйти спокойно, только тогда я его отпущу. Выброшу где-нибудь на десятом километре.

Андрей попятился к окну, увлекая за собой Муконина.

— Я сказал, не шевелиться! — громко заорал он, когда настоящий Набоков сделал нервное движение вперед.

Да так громко, что у Кости даже в ухе зачесалось.

Снова все замерли. Сермяжный сделал еще два шага назад. Костя упирался, но это не помогало. Кроме того, ребро сильно стреляло.

— Ладно, будет тебе машина, — пообещал генерал. — Выходи на улицу и выбирай любую. Как только сядешь за руль, отпустишь Костю.

— Вы еще не поняли? Здесь я диктую условия! Если я решу оставить жизнь вашему гребаному Костику, то выброшу его на десятом километре.

— Э нет, так не пойдет, — сказал кто-то сзади, потом прозвучал хлопок, и рука на Костиной шее неожиданно ослабла, а ствол пистолета на виске перестал ощущаться.

Человеком, убравшим Сермяжного выстрелом в затылок, оказался молодой лейтенант из оставшихся на улице. Он заметил в окна, что происходит внутри, подобрался к тому окну, откуда хотел улизнуть новоявленный Андрей, и дело в шляпе.

Оставшихся в живых оборотней заковали наручниками и посадили в микроавтобус. Последним загребли туда Саныча. Его привели двое под руки, он покачивался, словно пьяный, и с поглупевшими детскими глазками нес какую-то околесицу.

— Не имеете права, бляха муха! Я герой Чеченской войны. Что вы понимаете, сосунки? Да, я хотел вас всех поиметь. Но потому что Россия меня всегда имела. Во все дыры. О как! Опля, — добавил он, залезши в автобус.

Первым делом Костя поинтересовался у генерала, каким это образом тот оказался жив?

— Ведь они мне ролик показали, там, на видео, заснято исполнение заказа.

— Все правильно, — снисходительно улыбнулся Ганя, положив руку на плечо приятелю.

Генерал тоже заулыбался глазами.

— Видишь ли, Костик, — принялся пояснять товарищ за шефа, — Сергей Михайлович, как только ты сообщил ему об этой шайке оборотней, сразу предпринял меры. В беседе с тобой он умышленно взболтнул лишнее и выдал себя. А дальше вместо генерала действовал его двойник. К сожалению, пришлось подставить под пулю другого человека. Но что поделаешь. Разведка требует жертв. Впрочем, пара хитростей серьезно помогла — наножилет, капитально защищающий от пуль, да баллончик с краской, имитирующей кровь.

— После покушения мы сразу схватили киллера, — добавил настоящий Набоков. — Он же, кстати, как и предполагалось, и в министра Комова стрелял. Мы заставили его сделать звонок заказчику. Потом киллеру вкачали сыворотку, и он выдал, что вся шайка собралась на даче и сообщил адрес.

— Да, методы у всех одинаковые, — усмехнулся Костя, поморщившись от боли, и добавил: — Представляю, как вам не терпелось поглядеть в глаза тому, кто присвоил ваше имя.

Николай Альбертович слегка улыбнулся. Кроличье лицо разгладилось.

— Я когда базу на него поднял, — вступил в диалог генерал, — то сразу понял, что это не тот человек, которого ты мне описал. Да и послужной список у него в порядке.