Папа - Татьяна Соломатина

Вика с Артуром пришли в гости к подружке-с-первого-класса. Артур как-то сразу заполонил собой всё помещение, кривляясь, рассказывая анекдоты и хохоча. Между его тостами им никак не удавалось поговорить. Потом Артур напился и вёл себя совсем уж неприлично. Но Викина подружка-с-первого-класса всадила в него контрольный стакан коньяка, и он на некоторое время угомонился на диване в уголке.

– Зачем тебе это? – ткнула Викина подружка-с-первого-класса в сопящего и пускающего пьяные слюни армянского еврея.

– Нужен же мне хоть кто-нибудь, – пожала та плечами.

– Ладно. Рассказывай! – приказала Вике подружка-с-первого-класса.

И Вика рассказала ей и про папу, и про съёмную квартиру. И про то, что она, еле-еле окончив институт, сперва работала в пункте проката видеокассет, потому что институт закончила с формулировкой: «свободное распределение». Мало кому нужны сейчас экономисты, планирующие производство. Потому что производство разваливается, приватизируется и вообще скупается. Ну и слава богу, что не нужны. Потому что число π Вика понимает. Не настолько, конечно же, чтобы пойти тогда, после школы, на мехмат или физмат. Но всё-таки число 3,1415926535897932384626433832795 она понимает, а вот числа типа 2,1666666666666666666666666666667, частенько появляющиеся в курсовых по планированию производства, никак в её медленный ум не входят. И вообще, кажется, Викина-подружка-с-первого класса права и умные люди должны уметь не считать. Умные люди должны уметь думать. А толковых счетоводов умеющие думать люди себе всегда найдут. Вика не очень толковый. Не умеет прятать слагаемые в примере так, чтобы сумма оставалась неизменной. Она, как и прежде, решает примеры по шаблону, увы. В общем, есть диплом о высшем образовании, и хорошо. Вот с ним она и села на выдачу-приёмку кассет. Единицы возвращали перемотанными, ужас что за неаккуратные люди!

Жила в однокомнатной квартирке в центре. В самом центре. Тихой, уютной, чистой. Папа снял и оплачивал. Нам так всем удобнее. У них там маленький ребёнок. Зачем молодой девушке жить в такой суматохе? Ещё нянькой бесплатной сделают. Папа регулярно звонил. Спрашивал «какутебядела?» и, не дожидаясь ответа, начинал рассказывать, как его доченька Вита покушала, как его доченька Вита покакала, как его доченька Вита попускала пузыри и какое его доченька Вита сказала первое слово. Но чаще, конечно, он, как обычно, был в рейсе, и тогда, слава богу, никто её доченькой Витой не доставал, и…

– Подожди, подожди! – перебила Вику подружка-с-первого-класса. – Твой отец что, назвал свою новую дочь Викой? «Вита» – это же от Вики? Я помню, он тебя так в детстве называл.

– Ага. Ни ума, что называется, ни фантазии. Или ему просто нравится имя Вика. Артур, вон, говорит, что у евреев принято давать имя только умершего родственника и никогда – живого. Что ж, видимо, для папы я умерла. Вита умерла, да здравствует Вита!

– М-да… Офигенская игра слов в смыслы. Жизнь умерла, да здравствует жизнь!.. – Подружка-с-первого-класса было насупилась, но тряхнула головой, избавляясь от вечного азарта думания и игры в слова, и строго сказала: – Вы не евреи! Не мели чушь! Что значит умерла?! Только не для твоего папы! – строго сказала Викина подружка-с-первого-класса. Про себя подумав, что уж если и Викин папа такой, как большинство отцов, то… Что «то» – она не додумала. Потому что Вика продолжила свой рассказ, а Викина подружка-с-первого-класса продолжила слушать, а думы отложила на попозже.

– И жила я себе, не тужила. Только очень скучно. Ни с кем не встречалась. Никаких молодых людей. Как-то раз даже хотела тебя разыскать, потому что вокруг тебя навалом молодых людей.

– Да уж! – как-то горьковато усмехнулась подружка-с-первого-класса. – Можно сказать, в штабеля укладываю молодых людей. Складирую, что ту тушёнку из энзэ[6], на случай ядерной войны. Так чего не разыскала?

– Да как-то…

– Вот вся ваша жизнь – под хвост этому «да как-то…»! Страшный зверь этот ваш «да как-то…»! – разгорячилась Викина подружка-с-первого-класса. Хотя сердилась она, по правде говоря, не на Вику, а на себя. Потому что среди вихря учёбы, работы, дел нужных и не очень, учебников, книг, конференций и штабелей из молодых людей сама ни разу не задумалась о том, чтобы разыскать Вику. Точнее, задумывалась. Да как-то… Как-то то времени не было, то желания. И ещё раз времени не было. И Викиной подружке-с-первого-класса, в отличие от Вики, не было очень скучно. Ей как раз было очень не скучно. Даже, пожалуй, слишком не скучно. Так что и у неё был зверь «да как-то…». Просто другой породы. Не такой, как у Вики.

– Ну а потом в прокат зашёл Артур. Потом зашёл ещё раз. И ещё раз. И пригласил куда-то. Надо же было мне уже, наконец, девственность потерять. Да и вообще, живу одна-одинёшенька, никому не нужная. Так что… Он хороший, кстати. Просто шумный. Он уже был женат, и у него есть ребёнок от первого брака. Так что прямо сейчас он ни жениться, ни детей заводить не хочет. Живёт он с бабушкой и мамой-папой на посёлке Котовского, потому что квартиру оставил первой жене. Ну, то есть жил, потому что он сейчас ко мне переехал.

– Да уж. Хороший мужик. Отменный прям-таки, чего уж там! Ладно, дело твоё… Ну, а что твой отец вообще? Счастлив?

– Вроде да. Молодуха наша, что правда, ни разу с тех пор, как родился ребёнок, его из рейсов не встречала.

– Почему?

– Ребёнок маленький, – засмеялась Вика. – Ну вот и хорошо. Я зато на законных основаниях его те пару раз встретила. Одна. Там жизнь. Жёны моряков, и всё такое… А папин капитан повесился, – вдруг огорошила подружку-с-первого-класса Вика.

– Да ты что?! – охнула та. – Такой классный мужик был. Я его помню с какого-то детского твоего дня рождения, ну и по рассказам.

– У капитана умерла жена, пока он в рейсе был. Дети не стали телеграмму давать и звонить. А он пришёл и жены у трапа впервые за тридцать лет не увидел. И почернел. Дети машут ему руками с причала, внуков показывают. А он чернеет на глазах. Потому что на причале нет жены. Впервые видела, чтобы человек на глазах чернел. Кто бы рассказал – не поверила бы. Он прямо с борта детям орёт: «Где мать?!» – они ему улыбаются, мол, папка пришёл, сейчас выпьем-поговорим. А он им снова прямо с борта орёт: «Где мать, сукины дети?! Почему она мне не звонила?! Почему, когда звонил я, никто трубку не брал?! Где мать?!» Орёт и всех понурившихся жён моряков экипажа взглядом реферирует. И чернеет. Короче, все дела сделал, детей выслушал, послал, к ним встречаться-ночевать-беседовать задушевно не поехал. Вернулся прямиком к себе домой – и повесился. Ни записки, ничего… Кремировали. Прах развеяли над одним из причалов порта. Там, где его жена первый раз встречала. Там же, где и её прах развеян. Так она детям наказала перед смертью. А он просто повесился, ничего не наказав. Уж лучше так, как мой, ей-богу!

Викина подружка-с-первого-класса не думала, что так, как Викин, – лучше. Но и лишать себя жизни… Во всяком случае, Викина подружка-с-первого-класса не представляла себе, как надо любить человека, чтобы без него жизнь не имела смысла. Но жить надо, даже если жизнь бессмысленна! Психически здоровый человек себя жизни не лишит. И вообще, самоубийство – смертный грех. Ну да ладно. И об этом тоже думать не надо.

– А сейчас чеэмпэ на ладан дышит. Помполитов и судовых врачей вообще как класс сократили. Численность экипажей сильно порезали. Отец в рейсы пока ходит. Каким-то там помощником, далеко не первым. И то слава богу. Сказал, что постарается мне квартиру купить, прежде чем всё окончательно накроется медным тазом. И даже с каждого рейса откладывает по паре тысяч долларов тайком от молодухи. У меня. Я их храню в мамином «патронташе» вместе с кисточками. Только это и спасла от «новой метлы».

– Высокие отношения у него с молодой женой.

– Ну, не будь так категорична. Меня бы, наверное, тоже раздражало, что деньги из семьи уходят непонятно куда. На сторону. К чужому человеку. Я ведь ей никто.

– Тебя бы ничего не раздражало. Я даже не знаю, ты святая или дурная. Или просто добрая… Что в твоём случае одно и то же.

– Я больше всего на свете хочу ребёнка, – призналась Вика подружке-с-первого-класса.

– Зачем?! – удивилась та. – Зачем ребёнка так рано?!

– Знаешь, я как вспомню своё детство… Я никогда не была так счастлива. Я хочу снова быть с кем-то одним целым. Одним целым с ребёнком, его отцом и нашей любовью.

– Вот с этим такого не получится! – Викина подружка-с-первого-класса ткнула подбородком в сторону дивана с Артуром.

– Ну, хотя бы с ребёнком… Он недавно свою дочь на выходные брал. Мы так здорово катались на качелях-каруселях в Парке Ильича. Ты помнишь наши жуткие уроки физкультуры в Парке Ильича? – спросила Вика подружку-с-первого-класса, и они перестали говорить о папах, детях и любви и предались забавным школьным воспоминаниям. И очень здорово провели время.

Потом Артур проснулся, и они с Викой ушли из комнаты Викиной подружки-с-первого-класса в однокомнатную, чистую, уютную съёмную Викину квартирку.