Гильфердинг А - OlegD

И сколько поморяне дорожили единогласием, столько боялись они, при общем согласии всего народа, даже одного противоречащего голоса и всячески старались уговорить или отстранить того, кто не соглашался с общим решением. Вот, например, что рассказывает жизнеописатель св. Оттона: "В таком огромном городе, как Щетин, не нашлось ни единого человека, который бы, после общего согласия народа на принятие крещения, думал укрыться от Евангельской истины, кроме одного жреца... но к нему однажды приступили все и стали его премного упрашивать..." Зато другой раз, как мы видели, щетинцы обошлись не так вежливо со жрецами, противившимися народному приговору: оставили их одних в доме совета, где они заседали со знатью и стариками, а потом выгнали из города.

Удивительное дело, сколько в племенном быте поморян, который есть, конечно, самое полное и стройное проявление в славянском мире этой скудной формы общественного устройства, сколько в нем сходного с древнейшим бытом германцев, описанным у Тацита: тот же был у поморян в ХII в., что у германцев в I в., безвластный племенной глава, та же высоко чтимая знать, та же народная община, те же два совещания, - одно, в котором заседали знатные люди, другое, в котором участвовал весь народ, - то же производство общественных дел, по которому дело сперва обсуждалось на совете знати, а потом предлагалось им на окончательное решение народного схода: словом сказать, тот же совершенно гражданский строй.

Так быт славянский, приняв в себя стихию аристократии, но удерживая еще древнюю общинность, мог совпасть с первоначальным бытом германским, в котором, при коренном господстве аристократической стихии, простота семейной жизни еще хранила начало общинное. Но быт германский, изображенный Тацитом, был плодотворным зародышем всей германской жизни: его начала легли в основание великого и векового развития немецкого племени; быт поморский, описанный биографами Оттона, является бесплодным искажением, лишь с виду крепким и стройным, жизни славянской, и он был преддверием к гибели и мирному исчезновению народа поморского. Потому, видно, и развился древний быт германского племени, что он был чист и целен и соответствовал всем потребностям германцев, а поморский быт разрушился потому, что этой чистоты, этой цельности и своеобразности в нем не было. И действительно, через аристократию, именно ту стихию, которую балтийские славяне внесли к себе от чужеземцев, вошла гибель к народу поморскому. При водворении христианства и немецкого влияния на Поморье, знать тотчас же онемечилась и, приняв все условия германской жизни, получила такую же власть, какую она имела тогда в Германии: тогда и князь, не находя против нее опоры у себя, в обессиленной народной общине, должен был со своей стороны приглашать в города свои немецких горожан (бюргеров) и водворять на Поморье их немецкий быт. И при таком переходе к немецкой жизни, - добровольном со стороны знати, вынужденном знатью со стороны князя, - в скором времени Поморье из славянской земли сделалось немецкой.

LV

Гражданское устройство на острове Ране

У ранских славян, как мы видели, князь (или царь), знатное сословие имели точно такое же значение, как на Поморье; и все прочие общественные учреждения были у них такие же. Правда, наши сведения о них весьма скудны; но мы знаем, однако, что и у ран господствовал закон единогласия и собиралась народный сход. Сход созывал верховный жрец Святовита, глава всего ранского общества. Когда случалось что-нибудь важное, то он объявлял о том царю и народу ранскому: собирался сход, жрец излагал волю богов, узнанную им посредством разных знамений, и царь с народом решали, что следует делать. Так производились общественные дела у ран, по свидетельству Гельмольда. Тут не видно, чтобы знатное сословие имело на сходе какое-нибудь особенное значение, как у поморян; но это значение несомненно, ибо вообще у ран знать, по достоверным известиям, занимала важное в обществе место (так что Рана сделалась, как скоро введение христианства уничтожило власть верховного жреца и водворило германское влияние, вполне аристократической землей); на особенное преимущество знатных людей в народных собраниях ран намекает, кажется, следующий рассказ Саксона Грамматика. Однажды, когда датчанам понадобилась помощь ранских славян, датский арxиепископ, знаменитый воитель Абсалон, отправился к ним, вступил в их народное собрание, где присутствовал и царь Тетислав, и, будучи усажен на самое почетное место, стал говорить народу через переводчика о своем поручении. Были, значит, почетные места там, где собирался сход ранский, и довольно вероятно, что они отведены были для знатных людей. Подобно лютичам, ране даже на войне созывали войсковой сход. По всему видно, что и у них, подле племенного главы, царя и знати, существовало начало общинное. Одним словом, все общественное устройство их было точно такое же, как поморское, да и судьба их постигла такая же: и их онемечило, стремясь по внутренней склонности к немецкому быту, аристократическое сословие.

LVI

Основание общественного порядка у балтийских славян: система дробления земли на волости (жупы), их связь с городами.-Дробление Стодорской земли (Бранденбургии) в Х в.-Дробление земли Бодрицкой

Мы изучили в главных чертах, насколько позволяли указания современных памятников, состав гражданского общества у балтийских славян. Мы нашли в основании его начала того быта, который является в истории преддверием жизни народной и государственной, где семейные общины, деревни, уже соединены в общества, в племена, и каждое такое общество уже имеет своего князя, но где еще не осознано и не осуществилось внутреннее единство народа и государства. В самом начале своего исторического развития другие славянские народы, более или менее быстро, прошли этот переходный период: славяне балтийские в нем остались.

Также и весь внешний порядок общества, все общественное управление у балтийских славян сохранилось в том виде, в каком мы находим его в древнейшую эпоху славянской жизни, предшествовавшую образованию государств: мелкие союзы деревень, волости (или жупы, как они назывались у западных славян; верви, как они назывались на Руси), которые, подчиняясь князю, как общему главе племени, составляли, однако, каждая отдельное общество, имевшее центром укрепленное место или "город", - вот в чем заключался общественный порядок, и на чем основывалось общественное управление у славян на ступени племенного быта, и таким мы видим его у славян балтийских во все продолжение их истории.

Все древние памятники представляют нам славянское Поморье раздробленным на множество мелких частей. Каждое племя здесь подразделялось на волости, т. е. на жупы32: так, без сомнения, называли их балтийские славяне, подобно полякам, чехам, мораванам, словакам, хорватам, сербам и др.33 В летописях IХ в. часто упоминается о многочисленных князьях и начальниках у бодричей и велетов: весьма вероятно, что в этом числе были не одни князья в собственном смысле, т. е. вожди отдельных племен, но также и жупаны, подвластные князьям начальники волостей. То же самое можно сказать и о тридцати "князьях" Стодорской земли, которые, по словам летописца, были в один день перебиты на пиру у немецкого маркграфа Герона.

Ясно свидетельствуют о дроблении Стодорской земли на волости грамоты короля Оттона I 946 и 949 годов. Завоевав эту страну (нынешний Бранденбург), немецкий король, в 946 г., учреждает в ней епископство Гавельбергское и определяет область его епархии: "Мы даем ему, пишет Оттон, половину крепости и города Гавельберга и половину всех деревень, к нему принадлежащих, а крепость и город тот находится в области (т. е. жупе) Нелетичи. Даем ему также в этой же волости город Nizem (Низов?) со всеми его доходами. В области Земчичи две деревни в Маленской земле (?), Бани и Дрогавицы; ... в области Лепичи крепость Мариенборг (Кобылицу) с прилегающими деревнями: Прецепины, Розмок, Котины, Вершькраицы, Некурины, Мелкуны, Малицы, Рабуны, Прецепины, Podesal, Людины; в области Моричи весь город Плот с принадлежностью; в области Дошаре город Высоку со всею принадлежностью, город Похлустины со всею принадлежностью. Кроме того, мы назначили для вышесказанной епархии десятину следующих областей, состоящих каждая в своих пределах: Земчичи, Лешичи, Нелетичи, Дошаре, Глинская волость, Моричи".

Потом, в 949 г., учреждает Оттон епископство Бранденбургское, "в земле Славян, в волости (т. е. жупе) Гаволян, в городе Бранденбурге", дает ему "половину всего северного острова, на котором этот город построен, и половину всех деревень, к нему принадлежащих, да сверх того два целых города со всеми их принадлежностями, именно Pricervi и Езеры", и кроме областей Дошар и Земчичей, взятых у гавельбергского епископа, подчиняет ему еще следующие места в земле Стодорской, о которых прежде не было упомянуто: "Морачане... Плони, Спревяне, Гаволяне34... со всех этих областей передаем мы десятину (бранденбургской) церкви за исключением нижепоименованных городов: Бодричи, Гонтимиры, Пехово, Мокряницы, Бург, Грабово, Чертово, и деревень, к этим городам по праву принадлежащих, которые даны нами монастырю Свв. Маврикия и Иннокентия в Магдебурге".