Исчезновение - Роберт Кормер

  Пока я пересекал лужайку, холод исчезновения пронизывал все мое тело, но я не обращал на это внимания, чувствуя легкость и воздушность, будто бы я мог подпрыгнуть и коснуться верхушки самой высокой башенки этого дома.

  Я поднялся по ступенькам крыльца и попробовал толкнуть дверь, и не удивился тому, что она была заперта. Я нажал на кнопку звонка и прислушался к происходящему внутри, отзывающимся эхом в прихожей.

  Сжав в ладони камешек, я прижался к кирпичной стене рядом с дверью. Когда она открылась, то массивная тень упала на кирпичное крыльцо, Райли пристально вглядывался в темноту.

  Я швырнул камешек во двор, и он зашуршал по гравиевой дорожке, Райли вслушался в звук и сделал шаг или два, чтобы разглядеть, что там происходит. Мне только это было и нужно, чтобы проскользнуть в прихожую и прижаться к стене. Сразу после того, как Райли вошел в дом и закрыл за собой дверь, тут же я устремился за ним. Нахмурившись, он вышел из прихожей. Его пятки щелкали по плиточному полу. Я следовал, старательно повторяя его шаги. Мои спортивные туфли позволяли мне двигаться бесшумно. Когда коридор привел нас к двери по правую сторону от изогнутой лестницы, музыка зазвучала громче.

  Когда Райли остановился в дверях, каскад скрипок резко прервался. Райли начал говорить в полной тишине: «Извините, мистер Винслоу, мадам. У двери никого. Возможно, что-то случилось со звонком. Завтра утром проверю».

  Из комнаты последовало невнятное бормотание, а затем снова зазвучала музыка, усиливаясь с каждым щелчком по полу туфлей Райли, спускающегося по лестнице в заднюю часть дома.

  Стараясь ступать мягко, легко и осторожно я остановился в дверном проеме и заглянул внутрь. В комнате находились двое мужчин и женщина. Они сидели на фигурных стульях, на женщине было простое синее платье, и жемчужное ожерелье дважды обвивало ее шею, ее белокурые волосы сияли в лучах торшера у ее стула. Не могло быть и сомнения, что это была мать Эмерсона и Пейдж – версия постарше – такие же, почти белоснежные волосы. Лица мужчин были не видны. Они оба были ко мне спиной и внимательно слушали, что она рассказывала им о музыке, будто об изображенных на картине предметах.

  Я прокрался на лестницу, испытывая легкое головокружение, идя по толстому ковру, уложенному на ступеньки, и все еще не привыкнув к отсутствию своих рук и ног под собой, будто пытаясь плыть против бурного потока.

  Остановившись на верхней площадке лестницы, я увидел несколько закрытых дверей, но из-под одной из них просачивался луч света. Это была находящаяся под салоном комната Емерсона. Однако голоса слышались из-за приоткрытой двери, оставшейся у меня за спиной.  Я оглянулся. Мое сердце усиленно забилось, когда я услышал мурлыкающий голос Пейдж, а затем ее смех, он был легким и веселым. Он перемешивался с негромким соло на трубе Бани Беригана. Прислушавшись, я безошибочно узнавал добродушный тон бормотания Пейдж, но не различал слов.

  Меня начало мучить одиночество. Мне так нужно было оказаться в этой комнате вместе с ними, смеяться и говорить всякие глупости, шутить и быть частью очарования и сладости их жизни.

  Я развернулся, подошел к двери Пейдж и быстро ступил внутрь комнаты. Я подождал, пока глаза привыкнут к темноте, я упивался легким и воздушным ароматом ее духов, отдающих весной, кажется, сиренью или утренним рассветом на лугу. Через какое-то время, я мог определить контуры ее бюро у стены слева от меня, напротив кровати. Я сделал несколько шагов в сторону, и мои ноги почти утонули в мягком, толстом коврике. Я разглядел небольшую фигурку, усаженную на подушки, и почувствовал, что она у меня в руках. Это была кукла Шерли Темпл, что заставило меня улыбнуться. Пейдж Винслоу все еще была ребенком, играющим в куклы.

  Дверь распахнулась без предупреждения, и меня обдал поток света от лампочки в коридоре, что заставило меня отскочить в сторону. Я забыл о том, что меня не видно. Пейдж Винслоу закрыла дверь, и снова стало темно. И через мгновение она повернула выключатель на маленькой лампе, стоящей на бюро. Загоревшийся свет нежно ее укутал. Она была боса, в юбке и длинном, скрывающем колени свитере. Он был тонким, серым, лишь с намеком на цвет.

  Я стоял посреди комнаты у закрытой двери, надеясь, что ей не понадобится пойти в туалет. Ее очарование отдавалось во мне болью. Ее спальня вся была синей и белой, но мягко-синей и нежно-белой. И я наблюдал, как она слегка наклонилась и разглядывала себя в зеркале над бюро, затем поднесла руку к лицу и стала гладить его своими длинными, стройными пальцами, которым бы красиво скользить по клавишам фортепьяно. Ее отражение в зеркале слегка сощурилось на маленьком пятнышке под ее губой, и она коснулась его пальцем.

  «Прыщ», - сказала она с тревогой в голосе.

  Я не смог бы разглядеть какой-нибудь прыщ, а лишь видел ее чистую, безупречную красоту.

  Внезапно она обернулась, и тут же ее взгляд вонзился прямо в меня. Я запаниковал, подумав, что исчезновение постепенно проходит? Она могла бы увидеть мое появление ниоткуда? Она бы закричала и назвала бы меня по имени? Обвинила бы меня во вторжении в ее дом, в шпионаже за ней в ее спальне? Эффект моего присутствия в исчезновении всегда так будет тревожить людей?

  Теперь она отвернулась от меня и, нахмурившись, мягко сморщила лоб. Слегка дрожа, она пробормотала: «Мерещится». И я начал изучать ее лицо в зеркале еще раз. «Уродство», - сощурившись, сказала она.

  Она сомневалась в собственной красоте?

  Вытянувшись во весь свой рост, она стянула через голову свитер, не стараясь его расстегнуть.

  Я в ошеломлении наблюдал, как с ее талии по бедрам съехала на пол юбка, образовав на полу в ее ногах большую серую лужу. Она развязала белые шнурки на рейтузах, и они также сползли на пол. Она подняла весь этот комок и небрежно бросила его к своей кровати.

  Она стояла посреди комнаты в одних лишь трусиках и бюстгальтере. Оба предмета ее нижнего белья сияли бледно-розовой белизной в искусственном освещении. Она была стройна и тонка в отличие от пышных, обильных форм тети Розаны, и меня не на шутку напугало то, что они обе были столь красивы, и обе произвели на меня столь глубокий эффект. Я не осмеливался пошевелиться, я боялся, что любое мое движение приведет к непредвиденному экстазу, который я берег на короткие мгновения перед сном в своей постели в ночном мраке.

  Внезапно, она снова повернулась ко мне. Сощурившись, она смотрела прямо мне в глаза. Мне стало не по себе, и холод исчезновения усилился. Она снова отвернулась и, нахмурившись, посмотрела куда-то в сторону. Ее тонкие пальцы отстегнули лямки бюстгальтера, а затем бросили его на кровать. Потом ее стройные бедра по очереди освободились от трусиков. Мне вдруг захотелось поднять ее шелковые трусики и поднести их к своему лицу. Если я не осмеливался коснуться ее, то уж мог бы вдохнуть ее аромат и потрогать то, что ближе всего было к ее телу.

   - Привет…

 Я услышал легкий и игривый голос Емерсона Винслоу, и в тот же момент открылась дверь.

  Он вошел в комнату, на нем была темно-бордовая одежда. Его ноги были обуты в шлепанцы. Белокурые волосы как обычно были взъерошены. Он мягко за собой закрыл дверь и остановился, глядя на нее.

  Она обернулась, кивком поприветствовав его. Ее руки были на бедрах. Одежды на ней почти не было, и мои глаза прилипли к ее нагим бедрам.

  - О, Эмми, - сказала она. - Я буду по тебе скучать…

  Он подошел к ней ближе и раскинул руки. Она кинулась в его объятия, и ее голова легла на его плечо. Как две одинаковые капли воды сливаются в одну, они смешались в один общий клубок из рук, ног и белоснежных волос.

  - Я тоже буду по тебе скучать, - шептал он в ее волосы.

  Она оторвала голову от его плеча, и они поцеловались. С глубокой жадностью, их рты открывались навстречу друг другу. Мой собственный рот тоже открылся - от удивления, и я сделал шаг назад, упершись спиной в стену позади меня. Я изо всех сил пытался сдержать дыхание.

  Поцелуй сопровождался, короткими стонущими звуками, исходящими от них, и его рука скользила по ее телу. Я закрыл глаза, чтобы этого не видеть. Но, в удивлении, все еще видел, как они прижимаются друг к другу. Я забыл, что мои веки также исчезли, и я продолжал видеть.

  Я отвернулся и опустил глаза вниз, когда мои уши слышали шепот: «О, Эмми, я люблю тебя…»

  Я услышал щелчок выключателя, и комната внезапно погрузилась во мрак, но остался не выключенным звук их любовной сцены в постели. Они задыхались от удовольствия, а кровать томно скрипела всеми своими пружинами.

  Я зажал уши руками, и моя спина съехала по стене на пол. Я все равно продолжал слышать отдаленное эхо рева морского прибоя, но я был не на пляже, а в спальне с Эмерсоном Винслоу и его сестрой Пейдж. Спустя какое-то