Каменное перо - Павел Георгиевич Козлов

Король сокрушенно покачал головой.

– Переговоры не продвинулись ни на йоту. Они отказываются обсуждать мирное соглашение, не говоря уже об изменении границ. Ждут от нас официального расследования и между тем рыскают по замку сами.

Принц виновато уставился в пол. Рихард жестом пригласил его садиться и сам занял место за столом напротив.

– Отец, я не могу объяснить, что со мною произошло, но ключом ко всему является этот несчастный шут! Дай мне немного времени, и я сложу все элементы мозаики воедино, – заверил его Принц без особой веры.

– Ты переутомлен, – посетовал король.

– Отец, Батафи был не просто шутом, и его смерть не случайна! Давай еще раз обыщем его покои, мы наверняка сможем докопаться до его прошлого. Опроси слуг – быть может, кто-то общался с ним больше остальных. И расскажи мне историю его появления. Прошу, это очень важно.

По лицу короля пробежало сомнение, но он быстро подавил его.

– Сын, тебе нужен отдых. Батафи появился здесь при самых обыкновенных обстоятельствах – он просто пришел и обосновался. Ты же знаешь, что прогонять шута – плохая примета. Я уже и не упомню всего, он как будто всегда жил при дворе.

– Отец, ты никогда так просто не подпускаешь к себе людей, – запротестовал Принц. – Вспомни, когда ты решил, что доверяешь ему. Вспомни, что предшествовало его появлению?

Король покачал головой.

– Ты уводишь разговор с неугодной темы, – грустно констатировал он. – Сын, я считаю, что твои последние неприятности стали следствием высочайшего перенапряжения. Почему бы тебе не провести некоторое время в нашем поместье на побережье? Мне нужен там надежный человек, чтобы привести имение в порядок и приглядеть там за парой неспокойных лордов по соседству. Ты справишься с этим не хуже других.

Принц не поверил своим ушам.

– Ты отправляешь меня в ссылку? А как же убийство Доменико? Как же мое… покушение на герцога? Ты называешь это неприятностями? У нас под носом произошли преступления, а ты думаешь, что все это решится моим устранением?

Повисла неловкая пауза. Король не сразу нашелся, что ответить на этот поток обвинений.

– Доменико убил ополоумевший шут, – размеренно, словно докладывая урок, озвучил Рихард. – Батафи давно демонстрировал склонности к маниакальному поведению, но мы списывали его чудачества на издержки профессии. Напрасно. Он понял, что натворил, и покончил с собой. Что до тебя…Ты не справился с перенапряжением и, заново пережив весь кошмар при виде плаща незадачливого шута, на время обезумел и сделал то, что сделал. И теперь тебе надлежит отдохнуть от суеты и волнений двора в спокойной, умиротворяющей обстановке. Я отправляю тебя на лечение. Герцог не будет спорить с диагнозом.

– Герцог мечтает видеть меня за решеткой, и не без оснований! Отец, ты не можешь так поступить! – взмолился Принц.

– Я не могу замять это дело. Просто не могу, сынок, – с сожалением возразил Рихард. – На кону наши стремительно катящиеся ко всем чертям договоренности с Таливаром. У нас есть лишь две возможности – или мы судим тебя по всей строгости закона за покушение на высокопоставленного зарубежного гостя, не говоря уже о витающих в воздухе подозрения касательно дела Доменико, либо же мы быстро объявляем тебя временно невменяемым и отправляем в наши имения на восстановление в сопровождении лучших наших лекарей. Другого не дано. Ты сам прекрасно видел, что убедить Арчибальда в твоем временном помешательстве будет проще простого – он и сам склоняется к этой версии, ты прекрасно все слышал. Об остальном не думай – просто доверься мне. Ты вернешься назад полным сил и готовым к службе.

– Это несмываемое пятно, – не согласился Принц. – Меня не примут. Наследник с печатью безумия, который в любую минуту может потерять рассудок и погрузить страну в хаос – такой образ ты мне предлагаешь?

– Я предлагаю потешить герцога и не сажать тебя в темницу, – спокойно заметил король.

– Послушай, отец, – вздохнул Принц и осекся. Он не знал, что сказать дальше.

Он пришел на разговор без какого-то ни было плана, он просто хотел поговорить, найти понимание, подступиться к истине, услышать слова поддержки. То, как складывалась беседа, не могло его удовлетворять. Он прямо спросил:

– Отец, ты веришь мне?

Принцу не понравилось то, что он разглядел в глазах отца – король сомневался.

– Ранее, когда ты любезно навестил меня сразу после истории с плащом, – продолжал Принц, хватаясь за соломинку, – я был не в состоянии общаться. Я был шокирован и не управлял своими мыслями. У нас не было времени обстоятельно поговорить, но теперь я здесь и перед тем, как ты примешь окончательное решение касательно моей судьбы, я готов в мельчайших подробностях описать эту злополучную историю. Ты увидишь, как странно она связана с ночью убийства Доменико.

Король молчал. Принц воспринял это как неохотное согласие и, как и собирался, поведал о событиях, сопутствовавших его нападению на герцога.

Весь рассказ выражение лица короля Рихарда не менялось. Он был одновременно удручен и озабочен и, казалось, не столько следил за нитью повествования, сколько сосредоточенно наблюдал за каждым телодвижением своего сына, боясь то ли подтвердить, то ли опровергнуть диагноз, которым он хотел его наградить. Принц окончил. Король по-прежнему безмолвствовал.

– Ты веришь мне? – тихо спросил Принц в последний раз.

Рихард отвел взор. Он встал и, сложив руки за спину, отошел к окну, а затем снова вернулся к столу и оперся на спинку кресла.

– Сынок, в этой истории слишком много странного. Даже если допустить, что мы имели дело с каким-то колдовством, разве можно так легко согласиться с его масштабами? Могущественные еретики Таливара неделями готовятся к самым простым и обыденным задачам, которые мы, богобоязненные люди, выполняем за один день. И все для того, чтобы поддерживать свои костенеющие и стремительно приходящие в негодность навыки в надежде на то, что мудрость предков снова посетит их обезумевшие головы, а простой люд продолжит с придыханием и страхом дрожать по домам и пальцем бояться пошевелить супротив их могущества. Последнее вполне себе выполняется, но в осуществимости первого я очень сильно сомневаюсь. Прошли века с тех пор, как их дьявольские способности производили нечто большее, чем пара неброских фейерверков.

Принц вспомнил про то, что сделала Изабелла в Галерее, и промолчал. Бесполезно было доказывать отцу то, что магии не существовало, а Разумение имело под собой строго научное обоснование. Это точка зрения всегда была при дворе непопулярной. Тем более, что на смену Разумению приходили сложные машины, которые не требовали от человека необычайных талантов и выполняли те же самые вещи