Мое сокровище - Шантель Шоу

— Ради бога! Нашла время для признаний, — с горечью бросил Рауль. — Ты лгала мне все это время…

— Я должна была так поступить. — Либби с отчаянием уставилась на него, желая, чтобы он ее понял. — Пьетро оговорил в своем завещании, что хочет, чтобы Джино и его мать жили на вилле «Джульетта». Я боялась, что, узнав о том, что я не прихожусь ему матерью, ты будешь бороться за опеку над ребенком и заберешь его у меня, а я этого не вынесу.

Ее голос дрожал, она едва сдерживала слезы, которые жгли ей горло. Она хотела, чтобы Рауль перестал смотреть на нее с холодной яростью.

— Ты сказал, что Джино нуждается в нас обоих, — напомнила ему Либби. — Это так и есть. Лиз — моя мама — умерла, когда ему было всего несколько месяцев, и он считает матерью меня.

— Но ты не его мать, — жестко отрезал Рауль. Он не мог спокойно смотреть на Либби теперь, когда понял, что она такая же расчетливая лгунья, как Дана.

Рауль резко отстранился от Либби, пересек комнату и вышел на балкон. Он не знал, что говорить и что думать. Когда стало известно, что у его отца имеется ребенок, Рауль испытал самый сильный удар в своей жизни. Однако, обнаружив, что женщина, которую он считал матерью Джино, является девственницей, он был настолько поражен, что никак не мог поверить в реальность произошедшего.

Постепенно в его мозгу выкристаллизовалась одна мысль, и ярость чуть не задушила Рауля. Ему вообще не нужно было на ней жениться. Либби — не мать Джино, а это означает, что она никогда не обладала правом контролировать пятьдесят процентов акций компании «Кардуччи косметикс». Тех самых акций, которые Пьетро предоставил в ее доверительное управление до совершеннолетия своего родного сына. Если бы Рауль знал, что мать Джино умерла, контроль над акциями мальчика автоматически перешел бы к нему и ему не пришлось бы заключать брак с Либби.

Рауль почувствовал, что она стоит за его спиной. Мотнув головой, он повернулся к ней лицом. Либби не надела элегантный серый шелковый пеньюар, который он ей подарил. На ней был розовый пушистый халат, привезенный из Англии; в нем она напомнила Раулю зефир. Огненно-рыжие кудри падали ей на плечи, и он подумал: «До чего же она молода и невинна». На мгновение его гнев сменился чувством вины за то, что он так поспешно овладел ею.

— Ты должна была сказать мне правду, — сурово произнес Рауль.

— Если бы я сразу тебе все рассказала, ты отобрал бы у меня Джино. Разве не так? — с упреком бросила ему Либби дрожащим голосом.

— Конечно, отобрал бы, черт возьми. — Он не мог это отрицать. Рауль усыновил бы мальчика и объявил бы себя единоличным владельцем «Кардуччи косметикс» до тех пор, пока Джино не достигнет восемнадцати лет. Ему не пришлось бы организовывать этот фарс с браком. — В лачуге, в которой вы жили, нельзя воспитывать ребенка. И что за воспитание он получил бы от танцовщицы лэп-дансинга?

— Я не была танцовщицей, ею была моя мать, — тихо призналась Либби. Она увидела, с каким презрением смотрит на нее Рауль, и рассердилась. — Перед тем как ты еще каким-нибудь образом оскорбишь меня, позволь мне рассказать кое-что о Лиз. Она действительно работала в том отвратительном мужском ночном клубе, но у нее не было никого, кто мог бы оказать ей поддержку, а жить на пособие по безработице мама не пожелала. Она была очень гордой. Я, возможно, не получила хорошее воспитание, но никогда не сомневалась в том, что мама меня любит. Ее сердце было разбито, когда после круиза Пьетро не вышел с ней на связь. Она переживала не потому, что охотилась за его деньгами. Лиз даже не знала, что он является главой «Кардуччи косметикс», когда встречалась с ним. Дело в том, что она действительно испытывала к нему глубокие чувства. Кстати, он сказал ей, что влюбился в нее.

Либби умолкла, ее горло сдавили слезы.

— Правда заключается в том, что твой отец бросил мою мать. Но, несмотря на это, она обожала Джино. Она посвятила бы ему всю свою жизнь, если бы не умерла так рано… И поэтому я заняла ее место, — твердо закончила она.

Рауль посмотрел на нее с отчаянием. Ее версия была чертовски правдоподобна. Но он отказывался верить Либби, ибо однажды она его уже обманула.

— У Пьетро случился инсульт через два дня после того, как он вернулся домой из круиза, — заявил Рауль категоричным тоном. — Это был первый признак того, что у него опухоль мозга. Одна часть тела была парализована, и начались проблемы с речью. Он был самым благородным и честным человеком, которого я когда-либо знал, и если он сказал твоей матери, что полюбил ее, то я уверен, он говорил правду. Но возможно, Пьетро чувствовал, что ей будет лучше без него, — тихо произнес Рауль. — Он не знал тогда, что она вынашивает его ребенка, он был болен и обездвижен. Наверняка Пьетро предпочел, чтобы твоя мать запомнила его здоровым и счастливым, а не больным и умирающим.

Либби схватилась за балконные перила, чтобы не упасть. Перед ее глазами стояла пелена. Она не хотела расплакаться в присутствии Рауля.

— Ужасно трагично, что Джино потерял обоих родителей, даже не зная их. Мама любила твоего отца, и, я знаю, она ухаживала бы за ним во время болезни, — хрипло проговорила она. — Лиз была очень заботливым человеком.

Неприкрытые эмоции в ее голосе спровоцировали непонятную боль в груди Рауля, но он решил быть жестким с Либби. Введя его в заблуждение по поводу Джино, она доказала, что он не может ей доверять. И он напомнил себе, что ее обман вызывает множество вопросов.

— А ты, Либби? Ты тоже заботливый человек? — язвительно поинтересовался он. — Действительно ли твоя заботливость является единственной причиной, по которой ты выдавала себя за мать Джино?

— Конечно. — Она посмотрела на него в замешательстве. — Какие еще могут быть причины?

Рауль пожал плечами. Его лицо казалось вырезанным из мрамора: красивое, но холодное и суровое. Она задалась вопросом: что случилось с человеком, который пылко улыбался ей, когда они произносили свадебные клятвы? Не являлся ли он плодом ее воображения?

— Я думаю, ты решила обмануть меня потому, что знала о том, какая роскошная жизнь ждет тебя на вилле «Джульетта». Ты использовала Джино как входной билет.

— Нет! — Либби покачала головой. Несправедливые обвинения Рауля ужаснули ее.

— Да, — настаивал он мрачно. — И ты знала, что имеешь право жить здесь только до тех пор, пока не вырастет Джино. Неудивительно, что ты ухватилась за мое предложение пожениться. Будучи моей женой, ты окажешься материально обеспеченной на всю жизнь.

— Это неправда, — быстро возразила Либби. — У меня не было никаких тайных мотивов принять твое предложение. Мы оба сделали это ради Джино, чтобы он жил с обоими родителями.