Призраки озера - Карен Робардс

Дженнифер не смогла с этим смириться. Когда они познакомились на вечеринке, которую устроил мультимиллионер, чью роскошную яхту построила «Боутуоркс», она решила, что Сет тоже богатый человек. Позже Сет понял, что именно это стало для Дженнифер решающим фактором. Действительность стала для нее неприятной неожиданностью, о чем она и заявила, как только нашла для себя вариант получше.

Сет не скучал по своей бывшей жене ни сейчас, ни раньше. Черт, да он был даже рад, что она ушла. Дженнифер была слишком дорогой, роскошной вещью, в которой он не нуждался и которую не мог себе позволить.

Но унизительно было вспоминать другое: когда она ушла к другому, более состоятельному мужчине и забрала с собой их дочь, он рыдал, как ребенок, а потом неделями пил как извозчик.

Именно Большой Джон вытащил его из пропасти, в которую он стремительно падал. Именно Большой Джон выливал в раковину виски «Дикая индейка» и, залепив увесистую пощечину, приказывал либо привести себя в порядок, либо убираться из компании ко всем чертям.

Когда Сет, возмущенный таким обращением, вскакивал на ноги и готов был вытрясти из старика душу, Большой Джон встречал его с поднятыми кулаками, страшно ругался и говорил: «Ну, что же ты, давай, начинай!»

Слава богу, у Сета хватало ума не лезть в драку. Потом, протрезвев, он умирал от стыда, что чуть было не ударил своего деда, которому тогда было уже восемьдесят два года.

Он сумел взглянуть на себя со стороны, увидел, что превратился в алкоголика со скверным характером, и понял, что Дженнифер того не стоит. С тех пор он был трезв, как священник.

Правда, подчас, когда заботы фирмы и семейные дела наваливались и, казалось, душили его, Сет ловил себя на мысли: как было бы хорошо бросить все, сесть за руль автомобиля и укатить куда глаза глядят. Никакой ответственности. Никакого давления. Он мог бы начать новую жизнь где-то в другом месте, открыть свое собственное дело, без груза чужих ошибок и долгов.

Он мог стать свободным, но цена этой свободы была слишком высока, и Сет понимал это. Это значило бросить свое наследство. Это значило предать людей, которых он любил и которые любили его.

Он не мог так поступить. И на самом деле он и не хотел этого. Только иногда. Не часто.

Как, например, сегодня.

Его дочь совершенно неуправляема. У его матери рак. Его дед в реанимации. Его фирма изо всех сил борется за выживание. Список проблем, обрушившихся на него, был таким длинным, что у Сета опускались руки.

Только вот этого он не должен делать.

Сет заставил себя думать о Мэлори. С ней ему повезло. Она красива, образованна, имеет свой собственный преуспевающий бизнес. Она любит его. В ней все замечательно. Она станет ему прекрасной женой.

Только в одном Сет не был уверен на сто процентов – в том, что любит ее. И Хлоя ее ненавидит. Да и Мэлори не в восторге от его дочери, хотя и пытается это скрыть. Но Сет даже не может упрекнуть ее за это. Хлоя – его родная дочь, но и ему время от времени хочется ее придушить.

Но он и Хлоя – единое целое, хорошо это или плохо, и лучше ему полюбить Мэлори, потому что ему нужна именно такая жена, а Хлое – именно такая мать. В отличие от Дженнифер Мэлори – здравомыслящая и практичная женщина. Мэлори – это стабильность и постоянство. Мэлори любит Ла-Анжель, и плантацию, и его семью (если забыть на минуту про Хлою). Мэлори разбирается в его делах и бизнесе вообще. Мэлори – способная и удачливая, к тому же она отличный организатор…

Хотя это последнее качество не приводило его в восторг. Наверное, именно по этой причине на протяжении последних недель, когда подготовка к свадьбе шла полным ходом, Сет чувствовал себя маленьким винтиком в большом и сложном механизме. Пожалуй, Мэлори не стоит так активно давить на него. Почему-то его все чаще посещает мысль, что он еще не вполне готов снова вступить в брак.

Кто знает, почему он чувствует себя именно так? Но одно Сет знает точно: почему-то его отношения с Мэлори кажутся ему сейчас еще одной проблемой.

Тут еще Оливия вернулась домой. Сет никак не мог с этим смириться. Долгое время, годами, он почти не вспоминал о ней. Но стоило ему снова увидеть ее, как все вернулось с новой силой.

Они с матерью поселились на плантации Ла-Анжель, когда Л ивви был всего годик. С первых же шагов она стала повсюду бегать за ним, а он, двенадцатилетний мальчик, был очарован круглолицей девочкой с большими глазами. Он стал для нее старшим братом, который командовал ею, мог шлепнуть, если считал, что она этого заслужила, но великодушно позволял ей быть рядом и защищал от всех остальных. Затем Сет уехал учиться в колледж, получил степень магистра, а затем устроился на работу, не связанную с семейным бизнесом.

К тому времени, как он снова вернулся домой по просьбе Большого Джона, Оливии исполнилось пятнадцать, и она стала строптивой и непредсказуемой. Его мать, самая добрая и любящая женщина на свете, не умела требовать жесткого подчинения. А Большой Джон, который умел это делать, не желал связываться с непокорной девочкой, которая, как он часто подчеркивал, даже не была им родственницей.

Поскольку никто не умел или не хотел взять Ливви под контроль, Сет решил взвалить эту роль на себя. Но вскоре он обнаружил, что пытаться контролировать сексуально созревающего подростка, в которого она превратилась, не легче, чем стараться сдержать прилив. Это сделать просто невозможно. Надо признать, что в тот год, когда Ливви стукнуло семнадцать, а он был взрослым мужчиной двадцати восьми лет, он сам порой испытывал к ней влечение.

А почему бы и нет? В обтягивающих джинсах и крошечных топиках – одежда, которую она носила, не снимая, – Ливви выглядела очень соблазнительно. Ее лицо потеряло детскую размытость, зато налилась грудь, округлились бедра, а короткие маечки оставляли открытыми стройную талию и загорелый подтянутый живот. Ее длинные, почти до пояса, волосы были темными, прямыми и мягкими как шелк. Ливви напоминала девушку из рекламы гавайских туристических красот, с большими карими глазами и сочными губами.

Только евнух мог всего этого не замечать, а Сет не был евнухом.

К его чести, надо заметить, что он выдержал это испытание. В каком-то смысле ее бегство было для него облегчением.

И вот Ливви вернулась, похудевшая, бледная, притихшая, явно получившая от жизни за эти годы немало трудных уроков.

Уже не прежняя бесшабашная секс-бомба.

Но, к его удивлению, стоило ему только приглядеться к ней вчера ночью на кухне, и Сет понял, что все еще считает ее чертовски сексуальной.

Вот и еще одна дополнительная проблема в его списке.

Паркуясь перед больницей Святой Елизаветы, Сет тяжело вздохнул. Сейчас надо сосредоточиться на одной проблеме и убедиться, что Большой Джон получает необходимое лечение и уход.