Простые оружные парни - Владимир Стрельников

— Нет, — удивленно ответил Панфилов, толкая дверь и выходя на улицу. — Разве что веду записи в журналах карьера, но это дневниками никак не назовешь.

На улице, поодаль от офисных вагонов, стоял MUTT с Евгением за рулем и парой работяг на сиденьях.

— Так, мужики. Это Ник О'Нил, поживет у нас в карьере какое-то время. Познакомитесь в карьере днем. Мешать не будет, если попросит что-либо объяснить, то в свободное время — пожалуйста. Ник, работа — святое, не отвлекай в это время народ, договорились? Где твоя тачка? — Ленька, кряхтя от боли в спине, залез в вездеход и уселся на край сиденья.

— Вон, «Тойота РАВ-4», — кивнул парень на припаркованный метрах в пятнадцати элегантный кроссовер. — Насчет всего этого не беспокойся, мастер: я уже два года работаю на компанию. — И открыл дверь своей машины.

— Ник, где этого змеелова искать, знаешь? — вспомнил об еще одном навязанном соседстве Панфилов.

— Он нас на выезде из лагеря ждать будет, не проедем мимо. — И паренек захлопнул дверь.

— Ну вот, летописцы — как белые люди, с кондиционерами, а мы всем ветрам доступны, — покрепче ухватываясь за борт и ручку на «торпеде», пробурчал Ленька. — Жень, езжай аккуратнее, не растряси меня. А то ты любишь «больше газа — меньше ям»!

— Уговорил, черт ты наш красноречивый. — Обычно упрямый, как сам нечистый, украинец аккуратно стронулся с места и поехал в направлении восточного выезда. За ним пристроился кроссовер летописца.

Сразу за «Концом путей» их поджидала видавшая виды грузопассажирская «Газель» с прицепом. Неподалеку, на большом камне, положив на колени АКМ, сидел жилистый мужик в высоких сапогах вроде болотных, с приспущенными голенищами. Рядышком лежала пара спаниелей.

— Доброго утра, — поздоровался с ним Ленька, когда вездеход остановился напротив. — Вы Васильев?

Мужик кивнул, не вставая с камня. Спаниели же, наоборот, вскочили, крутя обрубками хвостов.

— Тогда пристраивайтесь за «РАВ-4», и поехали. Сегодня уже ночевать не придется, к сожалению. — И Ленька подавил зевок.

Змеелов спокойно и молча встал с камня, хлопнул рукой по бедру, подзывая собак. Так же молча поднял их в кабину «Газели», сам залез и завел мотор. Вспыхнули фары, осветив проезжавшую мимо «Тойоту», и грузовичок вырулил следом, отпустив ее метров на пятьдесят.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Самвел, ты понимаешь — это первый мой день рождения, на котором я сам варю борщ. До этого мама или бабушка его готовили, я только помогал. А теперь сам. Хорошо это или плохо? Не знаю. То, что я потерял семью, — однозначно плохо. Я их очень любил, всех. И меня до скрежета зубов бесит невозможность отомстить. Они до сих пор и всегда будут в моем сердце: отец, мать, бабушка и дед. Но то, что я жив-здоров, — это очень хорошо. Хорошо то, что вокруг отличные мужики, что у меня есть интересная работа. Очень хорошо, что есть куда идти, весь мир перед нами… — Ленька перестал резать лук и свалил нарезанную кучу в чашку. Отнес к бурлящему на очаге котлу и высыпал туда, помешав поварешкой. Открыл большую сковороду, на которой тушилась свекла с морковкой, чуть-чуть долил бульона и снова накрыл чашкой. Вернувшись к столу, на котором повар продолжал резать капусту, он налил по небольшой стопочке себе и ему. — Нарушение, конечно, но сегодня можно. Давай, Самвел, чтобы все у нас было хорошо!

Парни опрокинули рюмки с неплохим коньяком, изготовленным в здешней Франции. Точнее, в одной из областей Евросоюза.

— Не то, — немного недовольно поморщился армянин. — Сразу видно, что дубы здесь не растут, запах совсем другой.

— Это так, но все равно хороший, — ответил Ленька, вытирая руки полотенцем и снимая фартук. — Я пойду. Погляжу, как все крутится, а ты дальше сам пока, договорились? Через полчаса вынимай свеклу из котла, пропускай через терку и вместе с зажаркой — в котел. Сразу чернослив туда и часть зелени. Через полчаса бросай капусту, накрывай крышкой и томи, только угли из подтопки вытащи почти все. Ладно, я побежал. — И Ленька завел вездеход, выехал со стоянки возле вагончика к работающим мужикам. Он сегодня с самого утра разрывался между работой и готовкой борща.

Молодой армянин с усмешкой посмотрел ему вслед и повернулся к собранной на прошлой неделе духовой печи. Поглядел на тлеющие внутри ее угли. Потрогал свод: вроде все готово. Пару раз махнул рукой, принюхиваясь к горячему воздуху из печи. И аккуратно поставил внутрь, на решетку над углями, большой, лично им сделанный из облуженной жести противень с пирогом. Подумав, налил немного коньяка, чокнулся об свод печки, частично отпил сам и плеснул остатки на полыхнувшие веселым пламенем угли. Аккуратно прикрыл деревянной крышкой творило духовки и вернулся к готовке борща. Через час заканчивается рабочий день, и предстоит торжественный ужин…

— Ой, Днипро, Днипро, ты широк, могуч, над тобой летят журавли!.. — Голосище Ярченко лился над затихшей саванной. Вот уж голосина у человека, Хворостовский позавидует! Уже с полчаса дорожники сидели и «спивалы», как Евгений выразился. И «Oh, Susanna!» пели, и «Степь да степь кругом», и еще с десяток разных песен, как американских-ирландских, так и русских-украинских. От «True Love, True Love» Ленька вообще прибалдел, хотя ее просто на три голоса исполнили американцы. Вообще вечер получился на удивление удачным. Ленька боялся, что борщ покажется слишком экзотическим американцам, но они с огромным удовольствием съели почти весь котел. И бекон ушел на закуску. И пирог съели, после того как Леонид кучу свечей на нем задул. И откуда свечи взялись?..

А в подарок ему вручили здоровенный матюгальник размером полметра на полметра и весом с автомат Калашникова.

— Вот, владей. Тебя точно услышат на пару километров, все-таки сорок пять ватт мощности, — Ромка торжественно вручил белый алюминиевый агрегат Леониду, — не придется орать и голос срывать, теперь тебя из конца в конец по всему карьеру слыхать будет. — И мужики засмеялись.

Вчера Ленька так наорался, пока пробку из десятка самосвалов разрулил, что до сих пор похрипывал. И потому благодарно принял подарок и с удовольствием положил рядом с собой.

— Ты погляди, что еще здесь есть. — Ромка, довольно улыбаясь, ткнул куда-то в бок «обновке». Дикий вой сирены заставил Леонида подпрыгнуть на скамье и начать искать, что там нажал Климов. Выключив сирену, Ленька в абсолютной тишине обложил Романа по-всякому и полез за новой бутылкой водки.

— Ром, тебя прибить мало! Погляди, сколько выпивки на ветер, протрезвели ведь все! — И мастер начал разливать «Новомосковскую» по стаканам. Ничего, ночь длинная, все проспятся до завтра. А ночные дежурства он сам проконтролирует, все равно эти ночи толком не спит из-за ужасно чешущейся спины.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Ленька уже с полчаса стоял и смотрел на работу змеелова. Понимал, что нарушает и правила компании, и свои собственные, но не мог оторваться.

Васильев неторопливо шел среди камней и кустов, держа в руках похожую на кочергу-переросток примерно двухметровую палку со стальным крюком. Точнее, даже не крюком, а особой конструкцией, способной и прижать змею, и подхватить ее. Вторая, но значительно короче, была в специальном держателе на поясе.

Пара спаниелей внимательно рыскали впереди, все вынюхивая и крутя обрубленными хвостами. Видимо, учуяв змею, один из них, черно-белый кобелек, превратил свой хвост в подобие винта вертолета и злобно зарычал-загавкал на невидимую змеюку. Змеелов, внимательно вглядываясь в кусты, подошел, перехватив палку за дальний конец, зацепил крюком и вытащил пресмыкающееся на чистый кусок земли. Придавил ее древком, вытащил второй рукой короткую палку, прижал голову твари к земле. Спокойно взял змею за основание черепа и поднял ее в воздух. Полутораметровое тело гада то извивалось, то оплетало руку змеелова, пока тот доставал свободной рукой плотный холщовый мешок из заднего кармана джинсов. Парой коротких взмахов распрямив мешок, ловец опустил хвост змеи в него. Почуяв какое-то основание, змеюка попыталась рвануться вниз, и в этот момент Васильев толчком отправил змеиную голову в мешок, перехватив отточенным движением горловину мешка и четко закрутив ее. После чего отошел к небольшой тележке в тени держи-дерева и повесил мешок, зажав горловину специальным держателем. В тележке уже висело с десяток мешков со змеями, сегодняшняя его добыча.

Ленька уже примерно знал, что будет со змеюками. Ар-Ви Васильева был не чем иным, как передвижной лабораторией, в которой он брал у змей яд и охлаждал для хранения. Пойманные змеи будут помещены в охлаждаемые до четырех градусов по Цельсию террариумы, где практически сразу заснут, точнее, впадут в анабиоз. И не смогут помешать коварному змеелову аккуратно взрезать подчелюстные пазухи, где у них находятся мешки-накопители для яда, У здешних змей нет явно выраженных ядовитых зубов. Яд по каналу внутри челюсти распределяется по всем зубам вместе со слюной, так что змее не важно, как укусить, важно просто укусить до крови. Что интересно, по рассказу Петра Ивановича (именно так зовут змеелова), все змеи здесь обладают нервно-паралитическим ядом, и кровь человека не сворачивает яд новоземельных гадов, как яд гадюки или гюрзы на Старой Земле.