Тайная капитуляция - Аллен Даллес

После войны Дольман писал, что, находясь в июле 1944 г. во Флоренции, он получил приглашение посетить командующего германскими ВВС в Италии генерала фон Поля в его штаб-квартире в Монсуммано, пригороде Флоренции. Поскольку Поль, уроженец Мюнхена, как и Дольман, был знаком с его матерью, тот подумал, что приглашение носит чисто светский характер. К его удивлению, Поль сразу начал разговор с жесткого заявления об абсурдности продолжения войны и отсутствии надежд на то, что удастся убедить Гитлера остановить ее раньше, чем Германия будет разорвана на части или превращена в советскую провинцию. Дольман быстро сообразил, что это не просто болтовня, причем небезопасная. Нет, Поль начал беседу с какой-то определенной целью. В тот день, почти за год до капитуляции, он четко сформулировал ее основную идею. Он сказал Дольману, что следует добиться соглашения с западными державами, не ставя об этом в известность Гитлера. Армию, с ее твердолобым представлением о верности присяге, принесенной фюреру, нельзя использовать для каких-либо действий. Остается только СС как единственная организация, у которой сохранился достаточный авторитет для ведения переговоров об окончании войны, однако Гиммлер – это неподходящий и неприемлемый для переговоров представитель. Поэтому – и здесь Поль обратился к Дольману с вопросом – нет ли в СС энергичного и бескомпромиссного лидера, который мог бы выйти на связь с союзниками? Поль сразу добавил, что он далек от оправдывания политической окраски СС, но этот путь представляется единственно возможным. Дольман ответил, что таким человеком может быть Вольф, после чего Поль выразил желание как можно скорее с ним встретиться. Дольман свел Вольфа и Поля в сентябре 1944 г. Встреча была секретной. С того момента Вольф знал, что у него за спиной в любых его действиях есть Поль, – факт достаточно важный в наступающий критический момент.

Дольман был также связным Вольфа в отношениях с церковниками Северной Италии – с кардиналами Миланским, Туринским и Венецианским и с епископами менее крупных городов. Дольман знал о визите ко мне секретаря кардинала Шустера, дона Биччераи. Знал о нем и Вольф. Они наблюдали за происходящим и видели, что ничего не получается. Именно к Дольману пришел Циммер с рассказом о том, что Парильи желает поехать в Швейцарию, но, как мы узнали позже, Дольман и до этого дважды встречался с Парильи на светских приемах. Он уже знал, что Парильи обуревает мечта лично спасти долину По от опустошения. Все это, несомненно, хорошо знал и Вольф. Но он не был готов действовать и принимать на себя обязательства прежде, чем найдет на противоположной стороне достаточно высокие связи, чтобы защититься от любых рисков.

Много позже Вольф рассказывал нам, что до начала 1945 г. верил в возможность компромиссного мира. Он верил в него, потому что считал Гитлера способным на деле изготовить новые виды оружия, о которых тот хвастался на каждом углу. После провала наступления в Арденнах (декабрь 1944-го – январь 1945 г.) Вольф узнал, что у немцев почти не было поддержки с воздуха. Впервые он понял, что обещания Гитлера были лживыми. 6 февраля 1945 г. он приехал в ставку Гитлера – это была одна из регулярных поездок, но на этот раз его задачей было выяснить, есть ли на подходе какое– нибудь секретное оружие. Никто не дал ему прямого ответа, и Вольф понял, что все это – иллюзии. Он убедил Гиммлера привести его к Гитлеру, объяснив, что намерен поставить вопрос о завершении войны, пока еще не стало слишком поздно. Гиммлер предупредил Вольфа, насколько опасно поднимать эту тему, но тот ответил, что не видит для себя иных путей.

Позднее Вольф вспоминал, что надеялся застать Гитлера одного, как это обычно бывало, но на этот раз там присутствовал Риббентроп, от которого не удалось избавиться. Вольф в присутствии Риббентропа говорил Гитлеру о необходимости для Германии искать пути выхода из ситуации. Гитлер оставался невозмутимым, он не сказал «нет», но и не дал Вольфу реального разрешения на какие-либо действия. На тот момент, естественно, у Вольфа еще не было никаких контактов с союзниками. Риббентроп был явно согласен с Вольфом и обещал поискать собственные каналы.

Через два дня Вольф вернулся из Берлина в Италию – это была середина февраля 1945 г. – собрал свой командный состав (и СС и военный) и рассказал офицерам, что желал бы получать информацию о любых возможностях для установления контактов с англичанами и американцами. Если они окажутся значимыми, он будет работать по ним лично. Очевидно, что он был намерен извлечь максимальную пользу из того, что Гитлер не сказал «нет».

На том же собрании Вольф, только что получивший в Берлине общие указания относительно тактики выжженной земли в Италии, посчитал необходимым разъяснить этот вопрос своим подчиненным. Если бы он этого не сделал, могли бы возникнуть подозрения, что он противится указаниям фюрера. Вольф изложил суть дела, но при этом проинструктировал своих командиров, что любой акт саботажа или уничтожения должен исполняться с его личного согласия[8].

В то же самое время еще один высокопоставленный представитель немецких властей в Италии размышлял о капитуляции и, возможно, был готов действовать так же, как Вольф. Это был германский посол Ран, личный посланник Гитлера при Муссолини. Хотя Ран не командовал войсками, хотя у него не было, как у Вольфа, полицейских подразделений или воинских званий, он был гораздо ближе к Кессельрингу и знал его куда дольше. А у Кессельринга были реальные возможности для прекращения боевых действий. Ран находился в Африке вплоть до окончательной капитуляции Африканского корпуса, когда Кессельринг командовал там военно-воздушными силами. Был он с ним и в Риме. Ран чувствовал, что, хотя он дипломат, а не военный или полицейский, союзники не будут возражать против того, чтобы иметь с ним дело.

Перебравшись на квартиры на озере Гарда, Вольф стал соседом Рана, и эти двое начали осторожно выяснять позиции друг друга. Возможно, Ран оказал определенное влияние на ход мыслей Вольфа, чем вызвал его уважение. В любом случае к началу 1945 г. Вольф, вне всякого сомнения, знал, что Ран на его стороне во всех попытках обеспечить мир в Италии. Сам Ран, возможно, даже не представлял, до какой степени Вольф был готов взяться за эту операцию. Несомненно, он представлял самого себя главным действующим лицом в том, что могло произойти. Кроме того, у него имелись агенты в Швейцарии. Один из них прибыл туда в феврале 1945 г. и распространил слух, что Кессельринг интересуется контактами с миротворцами от союзников. Были и другие[9]. Мы знаем, что Ран был разочарован, когда инициатива по заключению мира перешла в руки Вольфа. Однако он продолжал сотрудничать с Вольфом, и мы еще неоднократно встретимся с ним в нашем повествовании. У Вольфа хватало ума держать Рана в курсе дел и прислушиваться к его советам.