Я досчитаю до пятидесяти... (СИ) - Озолс Агата

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Квартира встретила меня умеренным слоем пыли (все-таки Зина была не просто хорошей подругой, а хорошей подругой с ключами от моего дома) и пустым холодильником. Подумывая о том, что неплохо будет завести кошку, пошарила по шкафам на кухне и нашла пачку сигарет. В Штатах курить было совсем не модно, и постепенно я отучилась от этой вредной привычки. Пооткрывала все окна, устроилась в кресле и закурила, раздумывая над тем, что сейчас придется все-таки встать и отправиться за продуктами. В Москву я вернулась не просто так. Родители сделали мне царский подарок: оформили долгосрочную аренду помещения в центре города. Двухэтажный офис идеально подходил для моих целей. На первом этаже я собиралась устроить шоу-рум, второй этаж будет оборудован под мой офис. На самом деле, ремонт уже был закончен, мебель закуплена, рекламная компания шла полным ходом. Открытие шоу-рума планировалось через месяц. Часть персонала должна была прилететь вслед за мной из Нью-Йорка, на оставшиеся вакансии я планировала нанять специалистов в Москве. Так что я дала себе два дня на обивание дома, а после планировала приступить к работе. В планах была уборка, закупка продуктов, готовка и общение с Зиной. Докуривая сигарету, решила позвонить ей и сообщить о своем возвращении. Зина отреагировала предсказуемо - через час после моего звонка вломилась в дом, чудом удерживая в руках подставку с двумя стаканами кофе и коробку с пирожными. А сразу после кофе мы отправились в супермаркет, где, вооружившись двумя огромными тележками, закупили все, что могло мне понадобиться для счастливой московской жизни, начиная от продуктов питания, заканчивая средством для чистки унитазов. Еще через два дня я начала работу в своем новом офисе. Жизнь продолжалась.

Скачки. Звучит интригующе. Я никогда не была на скачках и мое воображение рисовало не королевскую семью в Аскоте и даже не эпизод из фильма "Красотка", а сцены из старого фильма "Анна Каренина" с Татьяной Самойловой и Василием Лановым. Видимо поэтому настроение с утра было романтично-волнительным. К сожалению, не было в моем гардеробе платья в черно-белую клетку и шляпки с высокой тульей. Пришлось надеть зеленое, под цвет глаз. И шляпку с вуалькой, неизвестно как попавшую в мой гардероб. Полюбовалась на себя в зеркало и решила, что в наряде нужна провокация. Например, красные туфли. И ридикюльчик ей в тон. Сочетание красного и зеленого цветов навеяло мысль о рождественских подарках, поэтому выходя из дома, я мысленно рисовала образ того, кому достанусь сегодня в виде этого самого подарка. Ничего серьезного у меня в планах не было, но помечтать было приятно.

Европейская ложа на четыре персоны. Удобные кресла. Рядом сидит Зина, вся такая трепетная в синем платье с пышной юбкой. Вместе мы смотрелись ужасно. Еще бы, я зелено-красная и Зина в синем. Что бы не испытывать эстетических судорог, Зина отсела от меня подальше.

- Мы здесь с какой целью? - интересуюсь, разглядывая публику.

- С развлекательной, - отвечает подруга.

- А билеты откуда? - мне интересно.

- От поклонника.

- А муж знает?

- От твоего поклонника.

- Зина, если ты планируешь меня знакомить с очередным кандидатом на роль мистера Воронцова, то имей в виду: я против.

Зинка смеется, зараза.

- Это ты хорошо сказала: роль мистера Воронцова. Нужен мужчина с тряпкой, щеткой и женской фигурой?

- Вообще мужчина не нужен.

- Ха-ха!

- И не надо мне этих намеков!

- Я даже и не начинала. И потом, что плохого в том, что бы познакомиться с приличным мужчиной?

Я собираюсь ответить что-то колкое, но краем глаза замечаю, как в нашу ложу входит огромный светлый костюм. У костюма ужасно знакомая фигура и лицо Глеба Самойлова. Как-то сразу приходит понимание, кто этот загадочный поклонник и откуда растут ноги у Зинкиных вопросов: "А что у тебя с Самойловым?" Предательница! Украдкой разглядываю Глеба. Хорош, просто чертовски хорош. А может и не такая уже Зинка предательница? И кресло возле меня удачно свободно. Ведь нет ничего криминального в том, что бы провести выходной с бывшим мужем? Самойлов делает шаг мне навстречу, но, похоже, сюрпризы на этом не заканчиваются.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Красота моя, ну наконец-то! - в ложу входит Макс.

Он ловко обходит Самойлова, буквально вынимает меня из кресла за плечи и, крепко прижав к себе, целует в губы. Отстранившись, стараясь не обращать внимания на Зинкино "твою мать!", перевожу взгляд на Глеба. Он умеет держать удар. Прислонившись к дверному косяку, смотрит на нас с равнодушной улыбкой. Незаметно наступаю Максу на ногу. Он делает вид, что не замечает моего сигнала, разворачивается к Самойлову лицом.

- Глеб, прости, не заметил. Зинуша, мое почтение.

- И тебе не хворать, - сипит Зина из своего угла.

Самойлов вежливо кивает в ответ.

- А ты здесь какими судьбами? - интересуюсь я.

- Прилетел, - радостно улыбается Макс, - на три дня. И, вот представь себе, приезжаю сюда по приглашению одного скучного типа и вижу тебя. Я так по тебе соскучился.

Макс делает попытку еще раз одарить меня лобзанием, но я настороже. Чуть поворачиваю голову и опять наступаю ему на ногу.

- У вас здесь, как я вижу, свободно, - продолжает Макс, - тогда я с вами останусь.

Зина издает какой-то звук, напоминающий хрюканье.

- Конечно, - отвечает Глеб.

Он продолжает вежливо улыбаться, но глаза злые. Нехорошие такие глаза. А Максу все нипочем.

Мы наконец-то устраиваемся в креслах, причем Макс садиться рядом со мной. Я не понимаю, что с ним происходит. Такое нарочитое внимание совсем не в его духе. Я бы заподозрила его в сговоре с Зиной, но она явно не ожидала его увидеть. Похоже, у Макса какая-то своя игра, и она доставляет ему неимоверное удовольствие. Чувствую себя участницей придворных интриг Екатерины Медичи, но мне совсем не хочется, что бы сегодняшний день закончился Варфоломеевской ночью.

Начинаются скачки, но мое внимание занято происходящим в ложе. Мужчины со знанием дела обсуждают происходящее на ипподроме, Зинка напряженно следит за ними. Я смотрю на скачущих лошадей, проклиная себя за то, что согласилась сюда прийти. И ведь вроде ничего страшного не происходит, но откуда у меня ощущение надвигающегося скандала? Макс продолжает демонстрировать свое внимание ко мне. То приобнимет за плечи, то руку поцелуют, то коленку погладит. Самойлов делает вид, что не замещает всех этих действий, но я очень хорошо его знаю и вижу, как темнеют его глаза.

В перерыве между заездами предлагаю выйти из ложи и размять ноги. Макс выходит следом за мной, успевая хлопнуть меня по попе. Шиплю рассерженой кошкой, он нагло ухмыляется в ответ. На ипподроме толпа народа, многие знакомы. Между зрителями снуют репортеры светских хроник. Замираю рядом с Максом, улыбаясь в объектив. Это тоже часть моей работы и, прямо скажем, неплохая реклама. Киваю знакомым. Меня отвлекают каким-то вопросом. Отвечаю. Здороваюсь с кем-то, протягивая руку для поцелуя, оставляя своих спутников без внимания. Пропускаю момент, только слышу за своей спиной громкое "Ах!", резко поворачиваюсь назад, успевая заметить, как Самойлов валит Макса классическим левым хуком.

Глава 25. Стася

Это у меня проблемы со слухом? Или наступила какая всепоглощающая тишина? Я не успеваю отреагировать, как Самойлов подлетает ко мне и, крепко взяв за руку, буквально тащит в сторону выхода. Повернув голову назад, вижу, как с земли поднимается Макс. Живой, слава богу. Самойлов тащит меня дальше, сквозь любопытную толпу. Перед нами расступаются. Мелькают лица и вспышки фотоаппаратов. Я открываю рот, что бы возмутиться, но сейчас не место для выяснения отношений, поэтому покорно семеню за Глебом. Глеб тормозит у черного Dodge Viper, достает из кармана ключи, открывает пассажирскую дверь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})