Следы невиданных зверей - Бернар Эйвельманс

Анри Мэтр, изучивший в начале века равнины Камбоджи, Таиланда и Лаоса, оставил для нас вот такое интересное сообщение:

«Кроме двурогого носорога, который, вероятно, здесь обитает, представители племени ням-нунг описывают более специфическую фауну, можно сказать, легендарную. Я имею в виду диких людей. Уже не впервой я слышу легенды о странствующих племенах в горных лесах, обладателей хвоста, аналогичного обезьяньему. Совершенно неведомые на плато Дарлак, они известны во всем горном регионе вплоть до Аннамской горной гряды. По местным преданиям, дикие люди ням-нунг маленького роста — 1 метр 50 сантиметров, имеют гриву из волос и обладают курьезным свойством: не имеют сочленений на руках и ногах, которые стали как бы жесткими органами. Передняя часть предплечья, наоборот, снабжена мембраной, острой, как нож, которую эти существа используют как режущий инструмент, продираясь сквозь джунгли. Не в состоянии лазать по деревьям, лишенные коленей и локтей, они вынуждены спать, опираясь на ствол. Питаются они кореньями и строят укрытия, чтобы уберечься от диких зверей. Местные жители преследовали их и даже ели их мясо, и они стали чрезвычайно редкими. На их следы, похожие на человеческие, только мельче, люди натыкаются все реже и реже. Такое описание „дикарей“ почти одинаково у всех жителей, верящих в их существование, особенно в областях проживания ням-нунг в районе Аннамской гряды, но в центральном Дарлаке их уже не знают.»

Две детали бросаются в глаза при описании «дикарей» ням-нунг: описание хвоста, похожее на то, что оставил Ктесий в рассказе о собакоголовых, и другая — странная анатомия предплечья у этих существ. За исключением этих черт существа похожи на ниттаево.

Что касается хвоста, важно, что вьетнамцы приписывают его всем мои. (Это коллективное имя для всех диких племен гор Вьетнама и Лаоса). Эти мои образуют расу с таинственными чертами: средний рост — 157 сантиметров, окрас кожи красноватого цвета, похожий на загар европейцев, невыступающие скулы, но нос при этом достаточно прямой, бывают даже светлые волосы. Некоторые авторы сравнивают их со средиземноморской расой, тем более что по легенде, они пришли с далеких земель на западе.

Можно ли говорить, что у диких ням-нунг действительно был хвост? Вряд ли. На мой взгляд, хвост в глазах людей не что иное как символ дикости, недаром он есть у черта. Но не странно ли, что истории о людях с хвостами циркулируют по всему индо-малайскому региону, там, где распространены два вида антропоидов, а именно бесхвостые обезьяны гиббон и орангутан? Их наличие само по себе не опровергает ли веру, по которой отсутствие хвоста у двуногих является привилегией людей? Я думаю, что наличие здесь гиббонов и орангутанов усиливает легенду о хвостатых людях. Если есть обезьяны без хвостов, причем человекообразных, почему бы не предположить, что низшие люди имеют хвосты? Такая идея подтверждается многими фактами.

По мнению многих исследователей, киноцефалы Ктесия не кто иной как лхо-па, обитатели Бутана, которых индийцы называли «каллистизи» (люди с лицом собаки). Этот народ, в котором явно течет европейская кровь, вовсе не примитивен, но образ жизни этих изолированных от мира групп позволяет жителям называть их дикарями. Отсюда, как говорится, и хвост...

Анри Мэтр вспоминает, что когда члены Кембриджской экспедиции высадились в Кланге в 1899 году, их малайские друзья предупредили их, чтобы они опасались хвостатых батаков-людоедов[19]. В свое время был широко распространен слух, что сиамцы, то есть таиландцы, являлись дикарями с хвостом, но это была явная ложь. Не означает ли все это, что какой-то народ, гордый свой значимостью и желающий самоутвердиться, хочет принизить своих соседей и приписать им черты и обычаи дикарей? Греки делали это в отношении всех соседей, называя их «плохо говорящими на каком-либо языке».

Большинство путешественников древности приписывали хвосты диким племенам, которым им попадались, особенно на островах. Павсаний во II веке, уверенный в жестокости жителей — обитателей островов в океане, приписывал им «густую шерсть и длинных хвост». В XVIII веке таких слухов было больше всего. Джемелли Каррери писал, что «жители острова Лусон и некоторые негры имели хвосты, в 4-5 пальцев длины». Ян Стрейтс говорит о хвостатых людях к югу от острова Формоза, а миссионеры иезуитского ордена размещали их на острова Миндора недалеко от Манилы.

Швед Кепинг считал, что Никобарские острова — последнее убежище «хвостовиков». И наконец, когда Тернер посетил Тибет, ему там тоже говорили о хвостатых мужчинах-горцах: «Эти хвосты стеснительны для них, ибо они не могут садиться, не вырыв в землю ямку, чтобы расположить в ней свой хвост». Самое удивительное, что такие небылицы ходили не только об обитателях далеких островов и недосягаемых вершин, но и ближних мест. В 1752 году миссионер Хосе Рибейро писал о южноамериканском краснокожем племени под названием месайя, у представителей которого имеется хвост толщиной в палец и длиной с ладонь, покрытый гладкой шерстью.

В 1802 году французский врач Луи Франк сообщал из Африки, что в караванах невольников распознавали людоедов с хвостами, и геллади, работорговцы, считали за лучшее избавляться от них. Работорговцы из мусульманских стран приписывали эту особенность племенам ньям-ньям из Центральной Африки. В Азии китайцы упорно верили в наличие хвостатых людей. Да что Азия и Африка. В самой Европе до конца XVII века испанцы считали, что у евреев, англичан Девоншира и Корнуэлла, у беарнцев во Франции, у каготов, живущих у подножия Пиренеев, тоже есть хвост.

Да, хвост во все времена считался символом принадлежности. Не случайно на древнеегипетских барельефах черных рабов часто изображали именно с хвостами.

Многие примитивные племена, у которых в тотеме были животные, обладающие хвостом, привязывали вокруг бедер хвост колобуса, и конец его свободно свисал сзади. Муруты и Борнео делают то же самое с хвостом обезьяны.

Каждый дикарь найдет еще большего дикаря, чем он сам. Вот почему поддерживается вера в хвостатых людей в остальных племенах Малайзии, особенно у саккаи, родственников цейлонских ведда. В одной из своих книг английские антропологи Скит и Блэгден пишут:

«Слухи о „оранг экор“, „людях с хвостом“, живущих в Малайзии, появляются и в других уголках полуостров. Говорят, они походят на людей, и их не считают опасными, но с людьми они не хотят иметь дела, и исчезают в лесу, который их проглатывает. Они носят лишь повязку вокруг бедер, из-под которой сзади виден хвост. Есть он и у мужчин, и у женщин, и никто не видел их детей».

Что можно к этому добавить? Что в Малайзии есть существа, более примитивные, чем сакаи? Думается, на эту тему уже и так много всего сказано. Более интересна другая легенда сакаи, где упоминаются волосатые карлики — ханту-сакаи (черти сакаи), прячущиеся в дебрях, где их встречают, но редко. Они очень робкие, но обладают таким тонким нюхом, что распознают по запаху приближающегося человека, на большом расстоянии.

Следующие сведения об их обычаях и облике позволяют отнести их к цейлонским ниттаево.

«Эти саки-демоны, — продолжают двое британских антропологов, — имеют острые, в форме лезвия предплечья, которыми они пользуются, чтобы рубить ветки. Чтобы срезать высокую ветку, они залезают по стволу и садятся на ветку, и рубят ее острым краем плеча. Падая на землю вместе с веткой, они никогда не ушибаются».

Здесь мы снова натыкаемся на ту же самую деталь — острые предплечья. Что же это такое? Или просто речь идет о длинных лапах местных антропоидов-гиббонов, которыми они работают как серпами? Или же эти «предплечья» — просто режущие приспособления, которыми аборигены племена рубят джунгли? И та и другая версии полностью отрицают участие непосредственно туловища.

Что касается диких людей ням-нунг, трудно защищать первую версию, когда говорят о невозможности этих существ лазать по деревьям. Ведь гиббоны из всех обезьян, пожалуй, лучше всех приспособлены к древесной жизни: летают с ветки на ветку с легкостью птиц, а на землю спускаются только попить. Однако та жесткость, которую мои приписывают этим существам, что касается суставов, говорит в пользу этой первой гипотезы: если рассматривать предплечья гиббона как некое подобие серпа, рука не будет гнуться!

На самом деле, представляется вероятным, что путаница между антропоидами и человеческими существами вызывает сомнения в обозначении «дикие люди» у ням-нунг с таким же у ханту-сакаи, у которых единственная рука снабжена режущей костью. Вот что пишут по этому поводу Скит и Блэкден:

«Все это совпадает с легендами малайцев об орангутане или мавасе, которого иногда называют ханту-мавас. Бегби говорит о ханту-мавасы. Их часто изображают как гиббонов с большими руками. Но вместо того, чтобы иметь кость на внутренней стороне руки, у них есть кусок железного клинка, которым они рубят лес.»