Прекрасный зверь (ЛП) - Олтедж Нева

— Может, ты подберешь для него какую-нибудь другую роль? — спрашивает он.

— Что? — Я моргаю в недоумении. — О чем мы говорили?

— О твоем поваре-механике.

— А, да. Эм… К сожалению, Игорь слишком увлечен готовкой. И выпечкой, — бормочу я. — Торты на дни рождения всегда делают Игорь и моя мама. Тебе лучше не знать, чем это заканчивается.

— Почему?

— Потому что Игорь дает указания, а мама все делает.

— И что в этом плохого?

— Игорь не говорит по-английски, а моя мама знает всего десять слов по-русски.

— Какая необычная семья. — Рафаэль смотрит на меня с дразнящей ухмылкой, от которой у меня странные ощущения.

Когда он снова обращает внимание на дорогу, я украдкой гляжу на его левую руку, крепко держащую руль. Обычно мне не нравятся украшения на мужчинах — они кажутся излишними. У Рафаэля три кольца — из белого золота или, возможно, платины. Два на указательном пальце и одно на большом. На его запястье также несколько браслетов с цепочками. Они не должны были бы хорошо сочетаться с его стильным нарядом, но, как и серьга в ухе, очень ему идут.

Тыльная сторона его руки, как и лицо, изрезана глубокими шрамами. Я опускаю взгляд на его правую руку, лежащую на рычаге переключения передач. На ней еще кольца, браслет, и шрамы выглядят даже более серьезными, чем на левой. Может, это не следы автомобильной аварии? Возможно, он получил их во время одной из своих «работ»? Неудачное покушение, в результате которого его поймали и… пытали?

— А твоя семья? — спрашиваю, поднимая взгляд и смотря на пейзаж за лобовым стеклом. — Знают ли они, чем ты занимаешься?

— Нашего отца убили, когда Гвидо был совсем маленьким. А после смерти матери остались только мы с ним. Так уже двадцать пять лет.

Я хмурюсь. Мне казалось, что его брату около двадцати.

— Сколько лет Гвидо?

— Двадцать девять. Он на десять лет младше меня. Я воспитывал его с четырех лет.

— Но тебе тогда было всего четырнадцать.

— Верно.

Это невозможно. В четырнадцать он сам был еще ребенком. Я внимательно смотрю на Рафаэля, размышляя, не шутит ли он. Но, похоже, это не так.

— Как? — выдыхаю я.

— Решительность и упорство, помноженные на упрямство, помогают многого добиться. Я пообещал Гвидо, что не позволю нас разлучить. — Он смотрит на меня. — И я всегда сдерживаю свои обещания. — Его голос становится более жестким. — Ты должна помнить об этом. Если вдруг тебе придет в голову мысль сбежать — пожалуйста, не делай этого.

Я приподнимаю брови.

— Что?

— Да. — Он поворачивается ко мне лицом. — Потому что я убью твою семью, если ты это сделаешь.

Я отвожу взгляд от его проницательного взгляда и снова гляжу на пейзаж за окном. Мне безразлично, откуда у него эти шрамы. Меня не волнует ничего, связанное с Рафаэлем Де Санти. Как и сказал Гвидо, я выполню свою работу, а потом вернусь домой.

И больше никогда не увижу этого безжалостного человека.

* * *

Я принимаю протянутую руку Рафаэля и выхожу из джипа (сиденье довольно высокое, иначе я бы не решилась на это). В нескольких футах от меня мужчина в костюме открывает дверь в бутик. Все здание выполнено в стиле барокко, с изысканными цветочными узорами и гладкой лепниной, обрамляющей дверной проем и окна на верхних этажах. На первом этаже много грубого камня, и пространство разделено на секции, отделенные толстыми колоннами из белого камня. Прямо над входом висит неприметная табличка с тем же золотым логотипом, что и на пакетах с покупками, которые Рафаэль оставил у моей комнаты.

— Это не похоже на место, где продают джинсы и толстовки, — замечаю я.

— Уверен, мы найдем что-то подходящее, — отвечает Рафаэль, положив руку мне на поясницу и приглашая вперед.

— Сеньор Де Санти! — к нам стремительно подходит мужчина лет шестидесяти в костюме и темных очках в металлической оправе, как только мы входим. — Benvenuti! (Пер. с ит.: Добро пожаловать!)

— На английском, — произносит Рафаэль рядом со мной, затем указывает на парочку у витрины с сумками в задней части магазина. — Выгоните их.

— Конечно. — Мужчина слегка кланяется Рафаэлю и обращается к охраннику у двери на итальянском. После короткого разговора охранник кивает и направляется к паре. Почти не произнося ни слова, он фактически выталкивает их на улицу и запирает дверь.

— Это было довольно грубо, — шепчу я.

Рафаэль наклоняется, прижимая губы к моему уху, и отвечает шепотом:

— Мне все равно.

Я наклоняю голову вбок и носом касаюсь его.

— Я думала, итальянцы — добрые люди.

— Не все. — Его зеленые глаза пронизывают меня, словно видят насквозь.

— Да, некоторые любят похищать беззащитных женщин.

— Именно. — Рафаэль выпрямляется и поворачивается к пожилому мужчине в очках. — Это Баччо Альбини, владелец бутика. Он позаботится о тебе и подберет все, что тебе нужно.

— Конечно. Девушки помогут вам выбрать размер, — говорит владелец, указывая на трех женщин в приталенных серых платьях, стоящих у старинной белоснежной кассы. Они выглядят почти царственно, скромно сложив руки перед собой, но их взгляды выдают недоумение. Каждая из них смотрит на меня так, словно я — трехголовый инопланетянин. Похоже, у них не так много клиентов, одетых только в мужскую рубашку, которая в десять раз больше нужного размера.

— Эм… Спасибо, — отвечаю пожилому мужчине и направляюсь к стеллажу с блузками.

Через пятнадцать минут я оказываюсь в роскошной примерочной. В центре, на круглом ковре, расположены белый шезлонг и два кресла в викторианском стиле — элегантный уголок для отдыха.

— Вы уверены, что не хотите примерить что-то еще, мисс? — спрашивает продавец-консультант, держа в руках выбранную мной одежду.

— Уверена, — отвечаю с улыбкой, забирая у нее стопку, состоящую из двух пар джинсов, четырех блузок и пары туфель. — Спасибо.

Две другие продавщицы стоят позади нее с выражением, колеблющимся между растерянностью и ужасом. Мистер Альбини однако выглядит так, будто вот-вот потеряет сознание.

— Вам не нравится наш выбор? — задыхается он, на его волосах блестят капли пота. — Уверяю вас, каждая вещь здесь исключительного качества. Мы гордимся тем, что продаем лучшую одежду во всей Сицилии. Позвольте показать вам наши дизайнерские платья. Только лучший тутовый шелк и аленсонское кружево из Франции.

— Все прекрасно, но сейчас мне больше ничего не нужно.

— Но… но господин Де Санти говорил, что вам нужно все. Двадцать с лишним пар брюк. Топы в тон. Обувь, подходящая к каждой комбинации. Платья. Возможно, несколько кардиганов. — Его тон меняется от чрезмерной озабоченности к откровенной панике. — Как я могу вернуться и сказать ему, что, кроме этих вещей, вы не нашли ничего, что вам бы понравилось?

— На самом деле мне не нужно ничего, кроме этого.

— Пожалуйста, мисс… — умоляет Альбини, скрестив пальцы перед собой. — Синьор Де Санти будет очень недоволен мной. Могу я хотя бы показать вам нашу коллекцию вечерних платьев?

Я качаю головой и выхожу из примерочной, похлопывая старика по руке.

— Я скоро вернусь.

Внешняя часть бутика впечатляет: она заполнена белыми деревянными стеллажами и стойками, которые гармонируют с антикварным прилавком, выставляющим лучшие образцы высокой моды. Сбоку расположена элегантная зона отдыха с большим кожаным диваном. Полагаю, здесь обычно ждут мужья, бойфренды или любовники, пока их спутницы делают покупки. Похоже, похитителям здесь тоже рады, потому что именно здесь я нахожу Рафаэля. Он прислонился к подушкам, раскинув руки по спинке дивана и положив одну лодыжку на противоположное колено.

— Что-то случилось, vespettа?

Я прищуриваюсь. Черт возьми. Почему он не мог выбрать что-то более банальное, вроде «красавицы» или «ангела»? Ненавижу такие прозвища.

— Мистер Альбини чуть не упал в обморок, потому что, похоже, я не смогу взять все товары из твоего списка. Он так напуган, что боюсь, у него может случиться сердечный приступ.