Беспутный лорд - Маргерит Кэй

— Я человек слова и чести, лорд Рейзенби. Можете не сомневаться, я не стану рассказывать об этом.

— А я в свою очередь кое-что скажу в благодарность за это.

— Слушаю, сэр.

— Думаю, вас обрадует, что мои ночные рейсы прекращаются. Можете передать это своему информатору — лорду Ольчестеру. Но вы меня поняли. «Морской волк» больше не станет ходить на ночную рыбалку.

— Я прекрасно понял вас, сэр. — Снова покраснев, он кивнул Клариссе, спустился в лодку и вернулся на судно.

Она повернулась, вне себя от радости:

— О, Кит, мое сердце чуть не выскочило от страха… Я уже думала…

Он величественным взмахом руки оборвал ее радость:

— Вам сказали оставаться внизу. Я бы сам разобрался с лейтенантом. Джон, поплыли скорей, мы уже опоздали. Кларисса, идите вниз и подготовьте Рено.

С трудом сдержав слезы обиды, она пошла вниз. А он отвернулся к штурвалу, сам не понимая, что на него нашло.

— Вам не кажется, хозяин, что вы слишком уж несправедливы к девушке? — бесстрастно заметил Джон. — А ведь она вытащила нас из беды, это несомненно.

— Я знаю, Джон. Ты прав.

Кларисса спасла их, быстро все просчитав, трезво оценив ситуацию. Ей не откажешь в храбрости и находчивости. Так почему он так зол на нее?

Глава 7

— Ты закончишь здесь без меня, Джон? Кларисса, идемте, у нас с вами свои дела, они тоже требуют завершения. — И он легонько подтолкнул ее в сторону кареты, ждавшей на берегу.

Месье и мадемуазель Рено уже умчала почтовая карета, и Кларисса едва успела попрощаться. Она не понимала причины его гнева, обида нарастала, она почувствовала, что и ее терпению приходит конец. Природная вспыльчивость взяла верх над воспитанной вежливостью. Она резко обернулась к нему:

— Что я такого сделала, чем вызвала ваше недовольство, милорд? По крайней мере, имейте смелость сказать мне прямо в лицо. Я думала, вы оцените мои старания, когда я спасала всех от таможенного досмотра и рисковала своей репутацией… Я защищала всех нас — вас, Джона, семейство Рено. Так, может быть, мне еще следует извиниться за это? — Она гордо подняла голову. — Никогда не забуду выражение лейтенанта Смита!

— Да, у вас получилось очень неплохо. Но вам повезло, все могло обернуться в худшую сторону. Это уже не игра ради вашего приключения. Невинные люди могли пострадать, вы рисковали их жизнью.

— Разве не вы мне говорили, что их судьба вам безразлична и для вас это спорт, и ничего больше.

— Я тревожился за Джона!

Эта женщина не только читает его мысли, но и заглядывает в душу. А она, чувствуя, что одерживает верх, продолжала с напором:

— Вы снова, милорд, пытаетесь очернить себя. Значит, жизнь невинных людей ничего не значит для вас, все делается ради спорта, адреналина. Не такую ли судьбу вы готовили Амалии Уоррингтон?

— Опять она! Вы проявляете странное участие в ней. Как уже говорил, я вознаграждаю щедро тех, с кем имею дело.

— Таким образом, вы заглушаете ваши угрызения совести за свою вину перед ними.

Он резко повернулся и, схватив ее за локти, угрожающе навис над ней, подавляя своим ростом.

— Может быть, и так, но вспомните, вы сами предложили мне сделку. Игру, которая должна, наконец, иметь свое завершение.

И, не давая времени для ответа, коротко простился с Джоном, втолкнул Клариссу в карету, захлопнул дверцу, карета тронулась. Он последовал за ней верхом.

Они возвращаются в Лондон. Он ждет теперь обещанной платы, и это произойдет. Но Кларисса была на грани физического и душевного изнеможения и не могла больше ни о чем думать. Постепенно она задремала и провалилась в сон без сновидений.

Кларисса проснулась, чувствуя приятное тепло и звяканье посуды. Она села, сонно протерла глаза и увидела, что находится не в карете, а в небольшой гостиной. Шторы задернуты, и невозможно понять, что сейчас — день или вечер. Она огляделась — увидела огромный камин, в котором бушевал огонь, оценила со вкусом подобранную обстановку, картины в рамах, гобелены и поняла, что находится не в своем убогом жилище, а в огромном доме, где все указывало на богатство владельца. И вдруг увидела, что напротив постели, в удобном кожаном кресле, сидит Кит и наблюдает за ней.

— Где я?

— В моем доме, вернее, одном из них, самом близком от побережья, Торнвуд-Манор, если угодно, но можете звать его Замком Удольфо. — И он закрыл книгу, которую читал перед этим. — Я знакомился с романом миссис Рэдклифф, который так вам нравится. Наверное, в вашем представлении я вполне соответствую образу злодея Мантони, потому что, пока вы спали, приволок вас в свое жилище.

Она почувствовала, как беспомощность и страх охватывают ее, но поняла, что ее единственное оружие сейчас — только холодный и взвешенный отпор. Она зевнула и поправила шаль, которой была укрыта.

— Вы слишком серьезно приняли мою болтовню. Эти романы слишком мелодраматичны, и это не я, а моя тетя от них в восторге.

— Я знаю вас, Кларисса, лучше, чем вы думаете. Вы не ввели меня в заблуждение, и я жду своего вознаграждения.

— Я знаю вас еще лучше, чтобы сказать, что не верю в вашу злонамеренность. Мы просто отдохнем немного, прежде чем вы отвезете меня в Лондон. Прекрасная идея. Я должна привести себя в порядок.

— Опять вы за свое. Помните, мы заключили сделку, и я выполнил все условия?

Он не собирается ее выпустить, пока она не расплатится с ним. Они были одни, хотя она чувствовала, что в этом огромном доме где-то есть слуги. Но они не станут ее спасать. Кларисса поднялась налить чаю, горячий чайник и сервиз стояли на столике. По крайней мере, ее рука не дрожала, пока она разливала чай в чашки тончайшего фарфора. Она подала ему одну, села и стала пить медленными глотками чай, напряженно размышляя. Она видела два выхода. Первый — она каким-то образом ухитрится уговорить его отложить развязку, сможет обмануть его и вырваться на свободу. Второй — расскажет правду. Разумеется, есть и третий. Уступить. От одной мысли об этом, ей стало жарко. Что, если поддаться искушению, испытать, наконец, что такое истинная страсть? Ее охватила дрожь.

Но это не выход, уступив ему, испытав его любовь, она захочет большего. И окажется в его власти, потому что уже не сможет сопротивляться. Со временем, и очень скоро, он насытится и захочет от нее избавиться. Нет, надо бороться и не уступать. Не важно, что ее тело и душа стремятся в его объятия.

Значит, отложить. Сделав еще глоток восхитительного чая, она попробовала его отвлечь:

— Как вы думаете, Рено уже в безопасности? Месье Рено — прекрасный человек, несмотря на то зло, что ему причинили, он не разочарован в людях. Я думаю, он способен простить даже врагов. Но я не смогла бы.