Лето мафии - Э. Винсент

Хлопнув Луи по плечу, я взял бумажник и бросил через плечо:

— Всем до свидания…

Глава 17

Когда мы с Луи вернулись к грузовичку, над рекой висел запах гнилых водорослей, ветерок не мог разогнать пыль, а на джерсийском берегу, затянутом слабой дымкой, плясали огоньки. На той стороне все было тихо и безмятежно. Но на нашей…

Луи забрался в кузов, а я, усевшись в кабину, спросил:

— Ну, что нового?

— Ничего, — ответил Мальчонка.

— Где Рыжий?

— Ушел за бутербродами.

Федеральный склад был залит светом словно Таймс-сквер в полночь, а у северного причала разгружался большой корабль. Могучие краны снимали с палубы деревянные ящики, уложенные в сети, и переносили их на берег. Там грузчики огромными крючьями затаскивали ящики на поддоны, затем их поднимали вилами погрузчики и увозили в ангар. Сторона склада, выходящая к реке, напоминала растревоженный муравейник: постоянное движение, ворчание двигателей, скрип механизмов, громкие крики. Почти все грузчики разделись по пояс, а у остальных рубашки липли к телу, мокрые насквозь от пота.

Я знал, что без двадцати двенадцать суета прекратится, прожектора погаснут, а грузчики начнут переодеваться, чтобы отправиться домой. К полуночи на складе не останется никого, и именно тогда мы приступим к работе… если Бенни удастся раздобыть лодку, если мы сможем подойти со стороны реки, если на лодку можно будет загрузить тридцать ящиков собольих шкур, если она не потонет под этим грузом. Если, если, если…

— Тебе кошмары когда-нибудь снятся? — вдруг спросил Мальчонка.

— Иногда… да, снятся, — ответил я. — А что?

— Мне вчера приснился. Какой-то жуткий.

Вернувшийся с бутербродами Рыжий сел в кузов к Луи. Мальчонка протянул руку через плечо, и Луи вложил ему в ладонь бутерброд с ветчиной и сыром.

— И что тебе приснилось? — спросил я.

— Я лупил от всей души своего старика.

— И какой же это кошмарный сон? — спросил я, зная об отношениях между Мальчонкой и его отцом.

— А такой. Самое жуткое в нем было то, что сколько я ни укладывал ублюдка на землю, он как ни в чем не бывало вскакивал на ноги, словно долбаная резиновая игрушка. Мне так и не удалось его завалить.

— Ты прав, — согласился Рыжий. — Это действительно кошмар.

Развернув вощеную бумагу, Мальчонка впился зубами в бутерброд. Прожевав и проглотив кусок, он спросил Рыжего:

— А ты никогда не пробовал отдубасить своего предка?

— Нет, — ответил тот.

— Почему? Ты же говорил, он постоянно лезет на тебя с кулаками.

— Точно.

— Ну и?

— Если я дам себе волю, то обязательно его убью. — Выбросив лезвие ножа, Рыжий одним молниеносным убийственным движением разрезал свой бутерброд пополам.

Мы с Луи переглянулись. Все мы сходились во мнении, что Рыжий — потенциально опасный для общества человек.

Проглотив очередной кусок, Мальчонка пробормотал:

— Господи…

Рыжий ответил на это простым:

— Да…

Отвернувшись от них, я отхлебнул пива. Мальчонка снова куснул бутерброд, задумался и сказал:

— Знаешь что, Рыжий? В совершенном мире тебе не пришлось бы ничего делать. Понимаешь, когда твой старик лупит тебя, я луплю своего старика — и заставляю его лупить твоего старика.

Подумав над его словами, Рыжий сказал:

— А тебя кто будет лупить?

— Никто. Как я уже говорил, это будет совершенный мир.

Мальчонка хихикнул — и тотчас же насторожился. Я проследил за его взглядом. К воротам Федерального склада подкатил черный «Шевроле»-седан. Из машины вышли двое и направились к охранникам. Сзади послышался шорох, и вдруг между нами с Мальчонкой появилась голова Рыжего.

— Твою мать! — проворчал он.

— В чем дело? — спросил я.

— Твою мать! Твою мать, так ее растак!

— Объясни же, в чем дело, ради бога! — оборвал его Мальчонка.

— Это мои дядья, мать их! — выругался Рыжий.

Дэнни и Роберт Коллинз, младшие братья матери Рыжего, работали следователями в управлении полиции Нью-Йорка. Они уже много лет как были куплены мафией. Закрывая глаза на игорные притоны, наркотики и проституцию в своем округе, они умножали свое жалованье полицейского на десять. Сестра, ярая националистка, заставляла братьев отсылать часть грязных денег домой в Ирландию. Ей было наплевать, откуда эти деньги, — ее волновало только то, куда они шли: на «правое дело»!

— Проклятие, и чего они сюда приперлись? — спросил Мальчонка.

— Понятия не имею… но могу сказать точно, дядья не на службе. Они работают в Восемнадцатом округе. И они в полиции нравов. Это не Восемнадцатый, и охранников никак нельзя назвать шлюхами. — Вздохнув, Рыжий обмяк и рухнул на сиденье. Он только что выдал подряд четыре предложения. Для него это было длинное выступление в парламенте.

— Черт… и что ты думаешь? — спросил Мальчонка.

— Они здесь по наводке. Кто-то попросил их наведаться сюда, — сказал я. — Скорее всего, Джи-джи.

— Ты полагаешь, они предупреждают охранников, что сегодня ночью на склад наведаются посторонние? — спросил Луи.

— Не знаю, но все указывает на то.

Мальчонка молча кивнул. Некоторое время он смотрел на то, как дядья Рыжего разговаривают с охранниками, затем сказал:

— Ну что, отмена?

Я задумался: отец уже дал мне добро, мы оба уверены, что нам необходимо выяснить, что за чертовщина тут происходит, — и к тому же это лишь мое предположение, что продажные полицейские предупреждают охранников. Кроме того, может быть, со стороны реки нас никто не ждет. План мой с самого начала обещал трудности; теперь их просто стало чуть больше. Следовательно, нам придется действовать осторожнее.

— Об этом не может быть и речи. Будем действовать сейчас, — сказал я Мальчонке. — Подбрось нас с Луи до автомастерской. Мы возьмем еще одну «тачку» и встретимся с вами у причала на Кристофер-стрит. Порошок и Прыгун должны уже быть там, а Бенни должен быть в пути на лодке.

Я взглянул на часы. Было ровно десять.

Мальчонка высадил нас с Луи у ничем не примечательной авторемонтной мастерской на углу Тридцать восьмой улицы и Одиннадцатой авеню. Мы прошли по переулку, который отделял мастерскую от соседнего здания. Здесь пахло машинным маслом, выхлопными газами и ржавым железом. Я отпер дверь черного входа, и мы вошли внутрь.

В гараже стояли четыре машины. Зеленый «Бьюик» 1939 года выпуска рядом с черным «Фордом», модель 1940 года, на этот раз четырехдверным седаном. Обе машины были грязные и неприметные. «Форд» принадлежал Анджело Мазерелли. «Бьюик» принадлежал моему отцу. Это были их «рабочие» машины, те, на которых они разъезжали по делам в доках, не привлекая к себе внимания. В шкафчике у стены имелся ящик с двойным дном, в котором были спрятаны несколько комплектов номерных знаков на обе машины — все они были зарегистрированы на обитателей различных нью-йоркских кладбищ.

За «рабочими» машинами стояли две другие, новенький «Кадиллак» и новенький «Крайслер»-кабриолет — тоже принадлежащие моему отцу и Анджело, соответственно. На этих машинах они выезжали тогда, когда были уверены, что за ними не следят. Зарегистрированные, естественно, на девичьи фамилии их жен, эти лимузины использовались для поездок к шикарным особнякам за городом. Многие члены мафии вели двойную жизнь и, естественно, заботились о конспирации, для моего отца стремление к полной анонимности превратилось в религию. Он был свидетелем того, что сделала слава с Лучано, и постарался вдолбить этот урок всем своим людям. В отличие от любителей роскоши Джи-джи Петроне и Джозефа Дото по прозвищу Джо Адонис или от всем известного Костелло мой отец тщательно заботился о своем фальшивом фасаде и требовал того же от своих людей. Так, в случае с отцом за скромной квартирой на Тридцать шестой улице скрывался доход, исчисляемый шестизначными цифрами, и поместье в Коннектикуте. А в случае с Анджело за квартирой на пересечении Тридцать шестой улицы и Десятой авеню скрывался небольшой особняк в Спринг-Лейк, на побережье Нью-Джерси.

Луи прошел через гараж и поднял вверх створку ворот, а я сделал один короткий телефонный звонок. Луи вернулся, и мы набрали в кожаную сумку самый разный инструмент. Окинув напоследок взглядом мастерскую, я сел в «Форд» и выехал на улицу. Луи опустил ворота и подсел ко мне.

— Все готово, — сказал я. — Джилл отсняла фотографии, и знакомый Терри заберет их сегодня вечером. Снимки будут напечатаны завтра утром… осталось только раздобыть лодку.

— А что будет, если нам не удастся раздобыть лодку?

— Мы перейдем к плану «Б».

— И в чем заключается этот план «Б»?

— Понятия не имею, твою мать.

— Отлично. А я-то чуть было не испугался, что нам не миновать беды.

Луи сел за руль «Форда», и мы направились к причалу на Кристофер-стрит.