Чудовище без красавицы - Дарья Донцова

Наученная горьким опытом, Машка стала действовать по-иному. Во-первых, они перестали предлагать мастеров первой десятки, сосредоточились на не слишком известных широкой публике, но тем не менее дорогих Жерико, Коровине, Малявине. И вообще, занялись только XIX веком. Маша доставала в провинциальных музеях полотна, датированные 18… каким-то годом. Не секрет, что во всех запасниках хранятся картины и рисунки, непонятно как туда попавшие и никогда не выставляемые в основной экспозиции. Музейщики и рады бы избавиться от балласта, но не знают как, и тут появлялась Маша, забиравшая полотна с косорукими фигурами и безжизненными пейзажами якобы для выставки. По ужасной случайности в подъезде ее «грабили»… Говорова выплачивала музеям копеечную страховку, и все были счастливы.

Затем картина «смывалась», и в руках «синдиката» оставался холст, самый натуральный холст, который даже суперэксперт вынужден будет признать подлинным. Особым образом, используя куриные яйца, готовили краски, затем «старили» полотно, частенько помещая его в старую раму из дерева, добытую все той же предприимчивой Говоровой… И только в конце, имея совсем готовый «пирожок», искали клиентов.

Дело процветало, принося невероятный доход. Как-то раз один из клиентов, заподозрив нехорошее, отнес полученную от девчонок подделку в Третьяковку. Представьте себе изумление девиц, когда они узнали, что экспертиза признала их работу… подлинником…

Говорова, разом смекнувшая, что к чему, «прикормила» тетку, оценивавшую картину, взяла ее в салон на внештатную работу, стала хорошо платить… И с тех пор все клиенты отправлялись к Руфине Михайловне…

Сколько времени девицы штамповали «Рокотовых» и «Коровиных», Илья не знал. Его позвали в бизнес лишь из-за того, что самая активная «живописица» Женя Бармина внезапно скончалась.

– Когда? – быстро спросила я.

– Два года прошло, – ответил Илья. – В январе умерла.

– От чего?

Илюша пожал плечами:

– Говорили, сердце схватило, и все, каюк. Я не слишком расспрашивал, радовался очень, что в долю взяли. Ленка Федулова и Катя Виноградова тоже отлично писали, только медленно, а я мигом, глазом моргнуть не успеете – готово! Я сначала-то ничего дурного не подумал, ведь молодые тоже мрут как мухи… Потом только плохое заподозрил. Сами рассудите: Катька в машине отравилась…

– Она была пьяная!

– Ха! – выкрикнул Илья. – Враки! И не пила Катерина совсем, даже на Новый год рюмашку одну опрокинула, и уж совсем бы она не села за руль, напившись, невозможное дело, поверьте. Я еще, правда, сомневался, может, и впрямь глупая смерть, но уж когда Ленку застрелили… Все, каюк, ясное дело, Машка постаралась, теперь до меня доберется…

– Да зачем Говоровой уничтожать подруг, если у них был такой замечательный, дающий стабильный доход бизнес? Это просто глупо!

Илюша прищурился:

– Не-а, все понятно. Деньжищи знаете какие загребали? Я за полгода квартиру в центре купил, машину, одежду, да и на питании не экономил.

Я вздохнула, судя по банкам детских консервов и бутылкам, разбросанным по всей квартире, Илья в основном не экономил на выпивке…

– Ленка в шикарной хате жила, – продолжал Илюша, – одевалась, машина, брюлики, то да се…

– У нее муж-бизнесмен, – напомнила я.

Илья захохотал:

– Ой, не могу, горькие слезы, он мармеладом торговал. Грубоватый такой парень, совершенно не интеллигентный, ну что в нем Федулова нашла? Ей-богу, не понимаю! Только супружник ее много не имел, Ленка воз волокла.

– Но она все говорила, что добытчик Павел…

Илюша вновь засмеялся:

– Естественно. Иначе вопросы возникнут, откуда у них денежки, а? А так всем понятно: муж-торгаш, миллионами ворочает. Между прочим, я тоже всем лапшу на уши вешал, будто квартирка от тетки-москвички в наследство досталась, а машину родители подарили, да и Катька Виноградова брехала, что имеет любовника, богатого и крутого, такого крутого, что и на тусовку привести нельзя, депутат, из тех, кто каждый день маячит в телевизоре. Ну и к ней тоже ни у кого вопросов не возникало. Коли баба за счет мужика живет – это обычное дело, ничего удивительного.

– А Говорова что придумала? – поинтересовалась я.

– Так об этом и речь, – всплеснул руками мой информатор, – ничего!

– Почему?

– Она деньги не тратила, в кубышку складывала. Как жила в коммуналке, так и осталась, шмотки у нее – без слез не взглянешь, и на метро ездит. Значит, пока мы, дурачки, денежки в разные места рассовывали, хитрая Машка заначку делала, копила, как умный крот, понимала, долго бизнес не просуществует, сколь веревочке ни виться, а конец не за горами. Вот и решила от всех избавиться, одним махом!

– Да зачем?

– Господи, – воскликнул Илюша, – за границу уедет, небось баксы давным-давно там, а свидетелей – вон! Мертвые молчат. Мы-то идиоты, а Говорова умная, хитрая, чистый кардинал Ришелье, все на десять шагов вперед просчитывает.

Он замолчал и принялся вертеть в руках солонку.

– Ладно, – сказала я, – хорошо, молодец.

– Вы ее арестуете?

– Обязательно.

– А меня?

Я посмотрела в его мальчишеское лицо, еще не успевшее превратиться в морду алкоголика:

– Слушай меня внимательно.

Илюша разинул рот.

– Уж не знаю, Говорова ли тут виновата, но кто-то явно старается истребить членов «синдиката». У тебя ведь деньги есть?

Илья кивнул.

– Прямо сейчас собери необходимые шмотки и убирайся отсюда.

– Куда?

– Ну не знаю… Куда подальше, чтобы убийцы не нашли. Родители не подходят, любимая девушка тоже, там живо найдут. Вот что, купи «Из рук в руки» и сними квартиру, заляг на дно, затаись, за продуктами не ходи.

– С голоду помру…

– Служба такая есть, 77, позвонишь по телефону, сами привезут все – от туалетной бумаги до крабов. И вообще, олух царя небесного, ты о чем думаешь? Речь идет о твоей жизни.

– А я думал, у вас квартиры специальные есть и программа по охране особо важных свидетелей, – пробормотал Илья.

– Это ты американских сериалов насмотрелся…

– Но вот так все бросить, – заныл Илюшка, лихорадочно оглядывая кухню, – прямо сразу… Да и в машину не многое влезет…

– Забудь про автомобиль, – гаркнула я, – минимум вещей, деньги и документы!

– Музыкальный центр…

Я поднялась с табурета:

– Все, кончай базар, чтобы через час испарился. После того как я уйду, двери никому не открывай, знакомый, незнакомый, слесарь, участковый, усек?

Илья кивнул.

– Тогда прощай, дружок, будь осторожен, глядишь, все и утрясется!

Мальчишка прошептал:

– Дайте мне номер вашего сотового!

– Это государственная тайна, – мигом нашлась я, ну не говорить же дурачку, что у меня нет мобильного.

Хорош агент ФСБ – ни пейджера, ни телефона, ни пистолета…

– Как же так, – зашептал Илья, – а если мне угрожать начнут, даже помощи попросить не у кого. Так нечестно, я вам все рассказал, а вы…

Мне стало жаль глупого ребенка, впутавшегося в серьезные взрослые игры.

– Пиши, 792… Имей в виду, используешь номер только в самом крайнем случае. Трубку снимет мужчина, Олег Михайлович Куприн. Скажешь, что телефончик дала Виола, он всенепременно поможет.

Илья кивнул.

– Но только в самом крайнем случае, – повторила я, – когда поймешь, что другого выхода нет, усек?

Илюша спрятал бумажку в карман. Я пошла к двери…

На улице мела поземка, прохожие неслись скачками, стараясь как можно быстрее добраться до теплого помещения. Я надвинула капюшон на лоб и полетела к метро. Черт-те что творится. Опять переставили стрелки часов. Сейчас всего лишь семь, а перед глазами непроглядная темень, черная-черная ночь.

Домчавшись до метро, я рухнула на скамейку и перевела дух. «Арт-Мо» работает допоздна, можно прямо сейчас поехать к предприимчивой Маше Говоровой и устроить той варфоломеевскую ночь. Но лучше позже, потому что милейшая, приветливейшая, улыбчивая Машенька и есть тот самый человек, который мне нужен. Сдается мне, что Говорова, во-первых, великолепно знает, кто убил Лену… Правда, весть о нападении на Никиту ее удивила… Во-вторых, Машенька в курсе того, кто взял деньги… Поэтому, прежде чем идти на встречу, надо как следует подумать, чтобы не напортачить… Да и устала я изрядно и опять же не ела, нет, решено, еду домой.

Входная дверь не желала отворяться, подергав за ручку, я позвонила. Они что, закрылись на щеколду? С чего бы это? Послышались торопливые шаги, потом грохот… Наконец дверь открылась.

– Извини, пожалуйста, – сказал Филя, – я кровать к двери случайно прислонил.

Я уставилась на нечто ярко-розовое, похожее на гигантский сандвич из поролона и железок.

– Это что?

– Раскладушечка, – пояснил ветеринар, – по-моему, симпатичная, смотри, мало места занимает, компактная, а мой вес запросто выдержит. Неудобно получается, приехал, поломал все, и привет. Вот теперь порядок, уеду, останется хорошая память.