Утро новой эры - Алексей Доронин

С мрачной усмешкой Данилов подумал, что получил бы заклятого врага в лице Общества защиты животных. Зато, даже если остальные псы не пострадали, след теперь они возьмут не скоро.

Снегоходы между тем затормозили. Людоеды наверняка хотели окружить его. Данилов понимал, что шансов у него мало. Конечно, без собак они не смогут его преследовать. Но что может им помешать убить его прямо здесь и сейчас?

Данилов присел на утоптанный снег. Четыре патрона… Не густо, учитывая, что врагов минимум трое. Он нащупал в кармане куртки оружие отчаяния – сигнальную ракету. Положил рядом с собой. Инстинктивно проверил нож, хотя в ближнем бою больше полагался бы на приклад.

Выглянув из-за края разорванного тента, он увидел первого – судя по фигуре, это был один из братцев. Саша выстрелил и потратил патрон не зря. Раздался вопль, в котором было больше злости, чем боли. Темный силуэт исчез за дорожным бордюром. Легко раненый или тяжело – пока не ясно.

Данилов только успел укрыться, как тут же прогремели выстрелы. У нападающих явно были не гладкостволы – по ушам ударил сухой треск, похожий на звук пастушьего кнута. Винтовочные пули прошили брезентовый тент. Александр пригнулся еще ниже, чтобы его прикрывала колесная пара.

Он собирался снова перезарядить ружье, но в этот момент из-за азиатского недогрузовика прямо на него вылетел давешний «подкулачник». Испугались оба, но Данилов среагировал первым. Он знал, что не успеет даже выбросить гильзу, а его уже убьют. Вместо этого он направил на врага, уже поднимавшего ружье, свою ракету и дернул шнур.

Еще у «Оптимы» он видел, как отморозки из бывших охранников подожгли с помощью такой штуки пойманного маленького оборвыша. Потом, правда, получили от Мясника так, что два дня отлеживались. Тот хоть и был суров, но садизма не любил.

На секунду вокруг стало светло как днем – ярко-красное пламя резануло по привыкшим к мраку глазам. Раздался дикий вой. Открыв глаза, Данилов увидел, как вспыхнули у каннибала одежда и шапка. Ракета попала в цель и выбросила заряд раскаленного фосфора ему в лицо. Ослепший и обезумевший, мужик побежал, размахивая руками, как мельница. Огонь от этого лишь сильнее разгорался – мех, пух и вата горят очень хорошо.

Если Данилов что-нибудь смыслил в ожогах, мерзавец получил ожоги третьей степени по всему лицу – не боец… Но оставлять подранка в тылу не следовало. Как ни противно, дела надо доводить до конца.

На секунду Данилов отвлекся, прислушиваясь к перемещениям остальных. А когда обернулся, раненый поднимался, тряся головой и яростно матерясь. Он был черным как негр, от него сильно пахло паленым мясом. На обгоревшем лице виднелся только один глаз, другой вытек и напоминал пережаренное яйцо.

Данилов не стал ждать. Разыгрывать из себя джентльмена, когда ты один против четверых, смешно. В два прыжка он оказался рядом и, не давая противнику распрямиться, обрушил ему на голову приклад. Мужик рухнул… Данилов ударил его еще дважды, и тот перестал дергаться. Кровь так громко стучала у Саши в ушах, что он не услышал, как хрустнул череп. Приклад ружья покрылся липкой кровью и клочками волос.

Прошло минут десять…

Огонь почти прогорел, засыпанный пепельным снегом, пошедшим вдруг с удвоенной силой, будто на небесах горел свой костер.

Больше желающих кидаться на Данилова очертя голову не было. Один раз по нему выстрелили, но пуля прожужжала далеко. Ситуация сложилась патовая, но этот пат вел к выгодной для Александра ничьей.

Начавшийся пеплопад был ему на руку. Видимость резко ухудшилась, и он теперь мог покинуть свое укрытие и исчезнуть в любом направлении. Пусть попробуют найти его без собак.

Похоже, любители «розовой свинины» это поняли. Они еще могли взять его, окружив и напав разом. Но одному или нескольким это могло стоить жизни. Саша это уже доказал.

Он сидел в своем укрытии и прислушивался…

Внезапно моторы снова зафырчали, и два снегохода помчались прочь.

Поле боя осталось за Сашей.

Свет фар еще не скрылся вдали, а Александр уже вспомнил о трофеях. Обыскал труп, но почти ничего ценного не нашел. Кусок вяленого мяса, завернутый в целлофан, он выбросил, но сухарями не побрезговал. В подсумке было с десяток патронов.

Ружье врага он нашел не сразу – оно упало в рыхлый снег на обочине. Эта находка была самой полезной. И пусть в прежние времена стоимость отечественной двустволки была несравнима с ценой на изделие итальянских оружейников, теперь от нее гораздо больше проку.

Адреналин схлынул, вернулось чувство голода. Данилов вспомнил, что в рюкзаке у него только объедки. Он очень надеялся на жаренную собачатину, но когда добрался до места пожара, не нашел ничего. Охотники забрали обгорелый труп своего питомца с собой.

Глава 2. Царь Голод

День семьдесят четвертый

Саша понимал, что по логике обстоятельств он обречен, даже если больше не встретится ни с одичавшими псами, ни с озверевшими людьми.

Стать хорошим охотником оказалось еще труднее, чем бойцом.

Зайди он чуть дальше на «темную сторону» – не стал бы бегать с проволочной петлей за собаками, а пошел бы к ближайшей деревне, чтобы сидеть там в засаде, убивая и грабя одиноких путников. Проще всего – женщин и подростков.

Но ему это не подходило, и потому он умирал.

Сколько времени человек может прожить без еды? Месяц? Ему предстояло проверить это на себе. Помнится, какой-то целитель говорил, что если не есть день – два – три, то можно вовсе избавиться от этой привычки и перейти на азот из воздуха, а заодно очистить организм от шлаков. Странно, что такой возможности не оценили потерпевшие кораблекрушение, блокадники и узники концлагерей.

Многие животные околели бы от той дряни, которой Саша набивал пустой желудок. Ему случалось есть спрессованные картофельные очистки из мусорных контейнеров, рыбные головы, мерзлые гнилые овощи с полей, оставшиеся с прошлогодней уборки урожая. Он давно избавился от брезгливости и, когда живот сводило голодной судорогой, мог сожрать даже крысу. И жрал.

В какой-то момент он принялся искать еду не только в домах и магазинах. Его внимание привлекли свалки и помойки. Кое-где под слоем снега можно было обнаружить не только сгнившие отбросы. Несколько раз случалось найти колбасу, хлеб, сыр с плесенью (почти рокфор, хе-хе), а однажды – даже четыре йогурта. Основательно просроченные, они оказались не прокисшими – химии в них явно было больше, чем бифидобактерий. Конечно, не все такие продукты были одинаково полезны, но его луженый желудок, оказалось, мог переварить почти все.

Впрочем, бывало, что за три-четыре дня он не находил ничего.

Сказать, что Саша голодал, значит ничего не сказать. Но еще существовало табу, которое он не нарушил и нарушать пока не собирался… Саша не пробовал «постной свинины». Правда, никаких мотивов соблюдать этот запрет у него давно не оставалось, одни лишь внешние. Запрещено. Нехорошо. Грех.

Конечно, в уголовном кодексе нет статьи за людоедство. И Библия на этот счет молчит. Хотя там и про запрет на педофилию с некрофилией не сказано, – вероятно, наивные древние евреи не могли представить себе такие вещи.

Так почему же нельзя? Да потому что…

Оставалось потуже затянуть пояс. Хотя куда уж туже, и так талия у него, как у манекенщицы, епт… Он постоянно думал о мясе и ничего не мог с собой поделать.

«В мире есть царь, этот царь беспощаден, Голод названье ему».

С течением времени он все больше убеждался, что человек быстро привыкает не только к хорошему. Когда оказываешься по уши в дерьме, срабатывает защитный механизм, который говорит: «Все не так уж плохо, бывает гораздо хуже…». Синдром самосохранения не дает захлебнуться и жизнь продолжается. Тур Хейердал доказал, что человек может хоть океан переплыть на плоту, питаясь сырой рыбой, главное – верить в себя и двигаться вперед. Возможностей организма хватит, хватило бы воли.

Лучевая болезнь порой возвращалась, но приступы не шли ни в какое сравнение с первым. Изнуряющей рвоты больше не было. Аппетит пропадал максимум на день, потом возвращался в двойном размере. Саша поглощал любые продукты любой степени свежести. Как-то в заброшенном доме он нашел килограммовый пакет пшенки, в которой, казалось, дохлых жучков было больше, чем крупы, но это его не остановило. «Хоть какое-то мясо», – сказал он себе.

На собственном опыте он узнал, что для поддержания жизни хватает мизерного количества килокалорий. Просто надо изредка пить чай или хотя бы теплую воду, чтоб не склеился желудок и не случился заворот кишок. Заодно так создавалась видимость насыщения.

Он ел все, кроме человечины… Но иногда, когда становилось совсем невмоготу, только постоянная борьба с собой не давала ему нарушить это табу.

4 ноября, в день государственного праздника, название которого вылетело у него из головы, Данилов проснулся от рези в животе. Притом, что еда у него еще была – банка варенья, чуток бульонных кубиков и несколько картофелин – сплошные углеводы. А организм требовал белка, и лучше животного. Его трудно обмануть.