КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА. книга первая. - Анатолий Козинский

Бархатный месяц август подходил к концу. Трудами товарищей Антона помещение жилого этажа сияло чистотой и порядком в полной готовности к приёму нового пополнения его обитателей. Училище наполнялось шумом, прибывающих из отпусков старшекурсников, и напоминало улей гулом, переполненных впечатлениями, вернувшихся с медосбора, занимающих свои ячейки пчёл. С прибытием двух взводов ракетного факультет с лагерного сбора, всем первокурсникам выдали новенькую форму одежды курсанта Военно-морского училища. Они стали обладать комплектом парадной формы – синей суконной и хебешной белой голландками, суконных чёрных брюк, бушлата и шинели, шапки и бескозырки с надписью на ленте – Высшее Военно-Морское училище подводного плавания.

Повседневная форма одежды состояла из суконных брюк и бязевой голландки, брюк и голландки хебешных, погон с якорями, трёх тельняшек, рядом других вещей и фурнитуры атрибутов курсанта Военно-морского училища.

В учебном корпусе ракетчики заняли учебные классы с конторками и доской, предназначенные для самостоятельных занятий и лекций по общеобразовательным дисциплинам. Получили толстые тетради и канцелярские принадлежности – всё подписали. Из курсантов выпускников училища им назначили взводных старшин, был избран староста класса и секретчик. Курсантов расписали по объектам приборок и закрепили ответственными за соответствующими помещениями.

Таким образом, малая училищная военно-морская машина была приготовлена к действию, запущена и потихоньку набирала обороты.

На следующий день первый курс курсантов принимал военную присягу. Выстроенные в три ротных колонны, в парадной форме с белыми перчатками на руках, с оружием у ноги, переполненные сознания важности события, они трепетно ожидали выноса Знамени училища. Первокурсники уже назубок знали текст присяги, но особого смысла её содержания не понимали и не видели, что скрыто за её строками. Большинство из них, в том числе и Антон, воспринимали её, как торжественное обещание, давать которое было привычным делом. Подобные обязательства они брали при вступлении в ряды октябрят, пионеров, комсомольцев, так что принцип – «всегда готов», казалось, в их отношении к жизни ничего не менял и в предстоящем событии. Но изменилась сама жизнь и они, может не совсем осознанно, чувствовали её первые шаги в твёрдой поступи ассистентов у развёрнутого Знамени части, в восприятии по-новому особенно торжественно-могучего звучания гимна Советского Союза. Всё это ломало привычные стереотипы, врываясь новым измерением в сознание курсантов, перехватывало дыхание, туманило глаза скупыми каплями мужских слёз признательности и преданности Отчизне.

Приняв присягу, первокурсники прошли торжественным маршем и разошлись по подразделениям. Начались годы учёбы – будней и торжеств новой жизни в стенах училища.

Новая жизнь чётко регламентировалась воинскими уставами и предписывала пунктуальное выполнение распорядка дня, расписаний лекций и занятий. С целью врастания в ритм учёбы и воинской службы для первокурсников предусматривался двухнедельный организационный период.

Утром в шесть ноль-ноль голосом дежурного по училищу звучала команда: «Подъём!». Подхваченная дежурными по факультетам и курсам, она получала дальнейшее развитие в последовательности озвучивания и исполнения команд суточного курсантского уклада жизни, вплоть до заветной – «отбой». В сознании курсанта эти команды, плотными рядами кирпичиков воинской необходимости и порядка, закладывали фундамент незыблемости дисциплины их исполнения, на котором строилось здание офицерской карьеры каждого из них. Утренняя физзарядка, малые приборки утром и вечером, занятия, приёмы пищи, послеобеденный «адмиральский» час, самоподготовка, вечерний чай, прогулка и вечерняя поверка отпечатались в головах будущих подводников и стали такими же обыденными, как воздух, которым дышим и не замечаем его, когда он есть.

К концу оргпериода достаточно хорошо освоив, чтобы не плутать, размещение всех кафедр, библиотек, спортивных залов, переходов и тупичков, а так же других помещений всевозможного предназначения, первокурсники в своём классе собрались на самоподготовку и бегло обменивались первыми впечатлениями учёбы в училище.

- Генацвале! Вай-вай…, я выпал в осадок от вида черноглазой красавицы в библиотеке художественной литературы. Талия, ручки, ножки – закачаешься! – закатывая под лоб глаза, на одном выдохе, восхищённо выпалил Серго.

- Ага, твой осадок был бы гораздо круче и качался бы ты - с мокрыми штанами до сей поры, если бы вовремя осмотрелся по сторонам! Облокотившись на библиотечный стол, не видя раскрытой книги, устремив свой жаркий влюблённый взгляд на предмет твоего восхищения, там постоянно заседает здоровенный курсач с четырьмя «галочками» на рукаве, – охладил его пыл Подколзин.

- Э-э-эх…, скажу я вам – наша «немочка» Феоктистова тоже ничего: всё при ней и совсем ещё не старая, - продолжил тему разговора Шевцов.

- Ну, да от неё на три версты воняет табачищем. Она смолит беломор так же часто и со смаком, как ты ребёночком сосал у мамки титьку. Берегись, дыхнёт на тебя, Жора, и нет военмора, - выдал каламбур Щепкин.

- А мне через окно на противоположной стороне Красноармейской улицы улыбнулась та-кая симпатюжка и бирочку показала, мол, смотри: я Таня! – жестикулируя руками, пытался передать увиденное Гриша Фомочкин.

- Размечтался…. Если эта «партизанка» Таня возьмёт тебя в оборот, то твои пышные щёчки сразу же поникнут. Своё имя, на заранее заготовленной табличке, она показывает всем курсантам вторую пятилетку подряд, - гогоча хором, весь класс констатировал достоверность информации – такого рода сведения распространяются быстро.

- Что вы всё о девушках, да о девушках! У меня вот «завал» с конспектом по высшей математике. Этот чокнутый Канн так быстро стучит мелком по доске, выписывая свои дифференциалы, что я успеваю заметить только его руку с тряпочкой стирающей написанное, - поделился своими проблемами Коля Суриков.

- Тебе легче, - заявил Медведев. – Я вообще без понятия, что он там пишет.

- Ничего, ребята, вот тут имеется всё, что нам нужно. Если заглядывать сюда почаще, то зачёты и экзамены сдадим успешно, - похлопал по толстой книге – «Курс высшей математики», написанной в соавторстве того же Канна, Овёс Слава.

- До зачётов и экзаменов ещё о-го-го – времени предостаточно! Я слышал, что при хорошей организации, в случае, когда иного выхода нет, кроме, как запеть «Варяга», риск использования «шпор» себя оправдывал, - заметил Боря Македон.

- А билеты, их же предварительно нужно где-то достать? – взвешивая, сколько эта затея будет стоить, скорее самому себе, задал вопрос Марк Роб.

- Зачем же тогда существуют лаборантки? Знаете: цветы, духи и прочее… - при умелой осаде любая крепость падёт! – для непонятливых втолковывал Борис, осматривая заинтересованные рожи остальных курсантов. – Имейте ввиду, что для этого дела нам нужно назначить добровольцев уже сейчас.

- Крутить бычка за хвост скоро наступит конец! – вмешался в разговор «Овен». – Как говорят у нас в Одессе: «Т-р-р, т-п-ру приехали, здрасте – я ваша тётя!». В конце семестра, уже в первом полугодии наша учёба будет дополняться несением караульной службы, дежурства в составе расходных, пожарных, боевых и прочих подразделениях. Так, что приготовьтесь: «Хочешь тепло и сытно жить – шуруй уголёк лопатой!». А «угля» на нашу голову будет предостаточно, - утвердительно спрогнозировал он.

Глава 3.

Жизнь продолжается. Первое увольнение в город Ленинград. О традициях вообще и Военно-морских – в частности. Спорт в стенах училища.

Жизнь курсантов в училище, как поезд, набравший скорость, чётко по расписанию следовала заданным маршрутом. Пассажиры внутри вагонов могли бегать, сидеть, ходить, не выдержавших скоростного режима движения ссаживали, но всё это не оказывало ни малейшего влияния на движение поезда к конечной станции прибытия. Первокурсники, оказавшись волею привидения и стараниями собственных желаний внутри этого воображаемого поезда, приноровившись к движению и пообвыкнув, готовились осмотреть перрон - для них первой городской остановки.

Цветущие здоровьем молодости, начищенные и надраенные в полном блеске новенькой курсантской формы одежды, в строю увольняемых в город до 23 часов, курсанты

выслушивали последние наставления начальника факультета.

С виду суровый, но с добрыми глазами, опытный и справедливый капитан 1 ранга Цыганков видел курсантского «брата» насквозь.

- Товарищи курсанты, - начал он инструктаж, - ленинградцы – народ гостеприимный, своих моряков любят, некоторые из них будут угощать вас спиртными напитками. Водку пить нельзя! Напоминаю: шампанское, любое сухое вино и даже пиво – та же водка, их пить запрещается вообще. Ленинград – город прекрасный, тут есть на что посмотреть, но особенно широко рот не открывайте. Старайтесь не просмотреть старших по званию и великое множество патрулей, воинскую честь отдавайте им первыми. Не опаздывайте, вернуться из увольнения в училище должны все к 23 часам – тут ваш дом, тут вас ждут.