Сомнения любви - Мэри Патни

– Нам следует держаться вместе, – коротко бросил Адам. – Скорее всего он наверху.

Под визг горничных и крики лакеев, пытавшихся их задержать, четверо друзей пробились к лестнице и взбежали на второй этаж. В одной из спален они вспугнули тайно совокуплявшихся слуг, но того человека, которого они искали, они так и не нашли.

– На чердак, – сказал Адам.

Лестница, ведущая на чердак, была очень узкой, и жара в тот день выдалась удушающей. Большинство комнат на чердаке явно принадлежали прислуге женского пола, и все они были пусты.

Они нашли того, кого искали, в самой маленькой каморке. Низкий скошенный потолок, слой пыли на полу, множество дохлых мух. В каморке не было никакой мебели, лишь соломенный матрас на полу. К горлу подступала тошнота от запаха гноя и грязного человеческого тела.

Адам едва не вскрикнул при виде тощей неподвижной фигуры на матрасе. Он боялся, что друг его мертв. Лицо его казалось безжизненным, и светлые волосы были тусклыми и грязными. Но глаза его распахнулись, когда Адам опустился на колени перед матрасом.

– Я спрашивал себя, когда ты сюда доберешься, – произнес лежавший на матрасе человек с жалкой попыткой улыбнуться.

– Прости за то, что не приехал раньше. Меня не было в городе. – Адам взглянул на изможденное и израненное тело друга. Смогут ли они вынести его отсюда, не навредив еще сильнее? Повысив голос, Адам приказал: – Кто-нибудь, принесите воду и одеяло из какой-нибудь комнаты!

Уже через несколько мгновений ему подали тепловатую воду в кувшине с отколотым носиком и надтреснутую кружку.

– Господи, спасибо!

Адам приподнял голову друга, чтобы тот смог глотнуть воды. Кадык его судорожно заходил. Несчастный сильно страдал от жажды.

– Пока тебе хватит, – сказал Адам, забирая у него кружку. – Слишком много жидкости может тебя убить.

Блондин, возможно, хотел поспорить, но передумал.

– Вылей остаток воды мне на голову.

Адам вылил воду, и блондин с облегчением вздохнул:

– Я уже и не помню, когда мне было так хорошо.

Адам распрямился.

– Завернем его в одеяло, и пора отсюда убираться.

Двое из тех, кто сопровождал Адама, расстелили на полу одеяло из грубой шерсти, затем подняли блондина с вонючего матраса и положили на середину одеяла. Больной вскрикнул от боли, но больше они не услышали от него ни одного крика, ни одного стона, хотя нести его пришлось по узкой лесенке, и голова его и ноги то и дело ударялись о стены, несмотря на все усилия нести пострадавшего как можно бережнее.

Следующий лестничный пролет был шире. Они спустили несчастного вниз, когда красный от гнева старик выскочил из гостиной, преградив им путь. Дорогой наряд выдавал в нем человека состоятельного, но глаза были глазами безумца, и в руках он сжимал ружье.

– Будьте вы прокляты за этот кусок дерьма! – взревел он, направив ствол Адаму в грудь. – Вы не имеете права забирать его из моего дома!

Адам медленно перевел дыхание, гадая, какой величины дыру проделает в его груди эта штуковина со столь близкого расстояния.

– А вы не имеете права отказывать в помощи живущему в доме.

– Он заслуживает смерти! – Ствол метнулся в сторону завернутого в одеяло несчастного, потом снова в сторону Адама.

– Стреляйте, если хотите, – сказал Адам, – но тогда скандала вам точно не избежать.

Ствол качнулся, затем опустился.

– Будьте вы прокляты! – вновь крикнул старик, вращая безумными глазами. – Будьте прокляты вы и все ваши друзья-разбойники!

– Вне сомнения, проклятие падет на наши головы – в свое время, не сегодня. – Адам распахнул дверь и дал знак остальным покинуть дом, пока старик не передумал. Он бы не удивился, если бы старик выстрелил, но им удалось погрузить раненого в карету без происшествий.

Глядя на бледное, исхудавшее лицо человека, которого они только что вызволили, Адам спрашивал себя, удастся ли спасти ему жизнь, или они опоздали. Он закрывал дверцу кареты, когда раздался выстрел.

Адам проснулся с сильно бьющимся сердцем. Он услышал еще какой-то резкий звук – то был не выстрел, а удар топором по дереву. Они с Марией накануне решили, что необходимо срубить засохшее дерево в саду, и, очевидно, план уже приводился в исполнение. Деятельная женщина его жена, ничего не скажешь.

Адам встал и подошел к раковине. На этот раз на умывальнике он нашел бритву. Умываясь и бреясь, он думал о том, что увидел во сне. Что это было – игра воображения или воспоминание о том, что происходило в действительности? Адам склонялся к последнему.

Погрузившись в медитацию, он задался вопросом о том, что должен был сообщить ему этот сон, если он действительно отражал реальный эпизод из его жизни. Кто был тот блондин, и что заставило Адама ворваться в тот большой дом?

Ответы на некоторые вопросы можно найти путем дедукции. Сердитый старик ненавидел блондина, и посему он был оставлен в небрежении после серьезной травмы. Адам узнал о том, что случилось, и отправился спасать друга. Старик ненавидел и Адама, и, наверное, весь мир.

Прозвучали ли во сне какие-нибудь имена? Адам не мог припомнить ни одного. Если бы старик оскорблял кого-то конкретно!

Что еще мог сказать ему сон? Что Адам вращался среди людей с высоким общественным статусом, но при этом его собственный статус оставался невыясненным. И еще: он на самом деле привык отдавать приказы – и у него были друзья.

К тому времени как Мария заглянула в комнату Адама, тот уже ушел. Похоже, он любил рано вставать. И он уже достаточно окреп и не нуждался в ее постоянной заботе. Она нашла его в комнате для завтрака. Он с удовольствием уплетал яйца, ветчину и тосты.

– Ты хорошо выглядишь сегодня, – сказала она и дала знак горничной подать завтрак и ей тоже.

Налив себе чаю, Мария села напротив него.

– Ты не чувствуешь утомления после вчерашней прогулки?

Он покачал головой:

– Немного ноют мышцы и еще кое-где побаливает. – Он прикоснулся к повязке на голове. – Но я чувствую себя вполне готовым совершить конную прогулку по поместью.

– Очень хорошо. Я прикажу седлать коней после завтрака.

Мария пила чай мелкими глотками, думая о том, как ей приятно смотреть на него. Его движения были плавными и точными. Ему было хорошо и комфортно в собственном теле, даже если он не помнил своего прошлого.

Она спрашивала себя, так ли раскованно он чувствовал бы себя, если бы не был уверен в том, что он – Адам Кларк. Насколько проще было бы ей, если бы она могла признаться ему в обмане! Чем дольше она лгала ему, тем больше страшилась разоблачения. Как отреагирует он, когда ее ложь раскроется? Возненавидит ее? Осудит? Станет презирать? Тот факт, что она находила его привлекательным, лишь еще сильнее запутывал ситуацию.