Другое человечество. Здесь кто-то побывал до нас... - Алексей Маслов

Но племенами (стадами) живут не только люди. Гориллы, шимпанзе, бонобо, орангутаны, – все они проживают группами до 30 особей. И это никак не отражается на их изменениях – никто еще не видел, как, скажем, шимпанзе, генетически ближайший родственник человека, эволюционировал в какой-то другой вид или хотя бы изменил свой цикл жизнедеятельности из-за того, что живет стадами.

Люди на всем протяжении своего существования в течение миллионов лет были собирателями, а не охотниками. Точнее, они могли охотиться, но вряд ли сделали бы это удачно. Нередко из этого делается вывод о том, что на первый план выходила роль женщины-собирательницы, а не мужчины-охотника. Но, как показывают наблюдения за современными племенами в Австралии и Полинезии, собирательством занимается как раз все племя, здесь просто нет охотников. Мужчины могут отогнать заостренными палками животных, но не более того. И после этого все равно принимаются за собирательство. А подавляющее число охот для них оканчивается полным крахом, и если бы окружающий лес не давал столько плодов, то люди просто бы умерли с голоду, надеясь лишь на удачную охоту.

Итак, наши предки вовсе не были отважными охотниками, и вряд ли сумели бы за счет охоты прокормить потомство. Человек, наверное, был самым неудачливым охотником, да и вряд ли он этим занимался всерьез.

Человек – «лысая обезьяна»

Одним из важнейших факторов, отличающих хотя бы чисто внешне человека от обезьяноподобных предков, является его относительная безволосость, не случайно человека нередко полушутя называют «безволосой обезьяной». Факт потери волос относят к следствиям эволюционных трансформаций, хотя логически он мало объясним.

Почему вообще в процессе эволюции человек должен был терять волосы? Почему он потерял их не все и густой волосяной покров сохранился на голове, лобке, в подмышечных впадинах?

Так может быть, волосы выпали под воздействием усиления солнечной радиации? От радиации, действительно, происходит выпадение волос, но обычно это заканчивается либо гибелью самого человека, либо потерей способности к детопроизводству, что практически одно и то же.

Возможно, волосы перестали выполнять свою согревающую роль, когда человек начал пользоваться огнем и шкурами? Но у современных людей, у которых, в частности, наблюдается обильное оволосение тела, волосы не выпадают из-за того, что они носят теплую одежду. Более того, не наблюдается и прямая зависимость между климатом и волосяным покровом на теле, в частности, обильное оволосение можно наблюдать у южных народов и крайне незначительное – у ряда северных народов, например, у арктических монголоидов. Очевидно, что волосяной покров в данном случае никак не связан с согреванием тела.

Оволосение головы дает нам значительно более интересный материал для размышлений. По этому поводу много обычно говорят об адаптации к природным условиям, например, хорошо известно, что курчавые волосы негроидов создают прослойку, защищающую голову от перегрева. Но это не объясняет, куда же делись остальные волосы.

На этой иллюстрации древний гоминид, вооруженный заостренной палкой, безволос, но это не обязательно отражает реальность. Сегодня нет никаких возможностей установить, когда человек потерял волосяной покров и почему это произошло. А может быть, он изначально был «лыс» и не имел никакого отношения к «волосатым» предшественникам?

Так что же произошло с тем диким волосатым существом – предполагаемым предком, который изображается на многих иллюстрациях? Когда и почему у него выпали волосы? И был ли, например, яванский питекантроп волосатым или безволосым? Ответить на этот вопрос, исходя из предположений и поэтапной эволюции, невозможно, ведь мы не можем доказать «волосатость» нашего предка, обнаружив его шкуру. А по традиции изображаем всех других гоминидов – и австралопитеков, и питекантропов, и синантропов, и недавно открытых Людей прямоходящих в Африке и Азии – волосатыми, чтобы подчеркнуть их «дикость». Но были ли они на самом деле такими – этого никто в точности сказать не может.

Уместнее предположить, что предком человека было изначально безволосое существо, точнее, с волосяным покровом, напоминающим наш. Волосяной покров не уменьшился, а, наоборот, увеличился. На голове он выполняет защитные функции, но, скорее, не от холода, а от солнца, как в вышеприведенном примере с негроидами. Ту же функцию выполняют и лобковые волосы. Сам факт их существования свидетельствует о том, что человек не носил одежд и даже подобия набедренных повязок, волосы защищали его не от холода (в этом плане они малопригодны), но от жесткого излучения, характерного для жаркого климата, сохраняя способность к деторождению. Вероятно, волосы в подмышечных впадинах развились как защита подмышечных лимфоузлов, равно как и «волосистая» защита паха и паховых лимфоузлов.

Интересен сам факт асимметрии в оволосении – у человека нет волос в месте сочленения бедра и таза, но есть в подмышках. Косвенно это свидетельствует о том, что прямохождение было изначально присуще предкам человеку, а передвижение на четырех конечностях у них отсутствовало изначально. И никаких «обезьяньих предков» в этом случае быть просто не могло.

Человек – обезьяна, «задержавшаяся в детстве»?

Все традиционные схемы становления человека рассматривают самого человека как очевидный прогресс развития по сравнению со всеми человекообразными обезьянами. На первый взгляд, даже не вдаваясь в спор об истоках самого человека, это утверждение трудно оспорить: мы обладаем очень большим по сравнению с обезьяной объемом мозга, высокой умелостью, развитой речью, умением логически выстраивать свои действия на далекую перспективу и многое другое. Несомненно, все это свидетельствуют в пользу человека. Вообще дарвинистский поход во всех его вариациях построен на «презумпции» прогрессивности человека как вершины эволюционного (революционного?) развития. Обратим внимание: долгое время спор велся о колыбели человечества, о его связи или, наоборот, несвязи с обезьяноподобными предками, но никто даже и не думал подвергать сомнению тезис о том, что именно Homo sapiens выиграл гонку на звание «самого разумного».

Но, как оказывается, сомнения в этом все же есть. И связаны они с неким странным несовершенством некоторых черт человека по сравнению даже с обезьянами. Почему у человек столь долгий срок выкармливания и воспитания детенышей? Почему человек физически столь слаб по сравнению с любым представителем животного мира?

И вот неожиданное предположение: человек – результат не прогрессивного, не опережающего развития, а, наоборот, задержки в развитии на более ранней фазе. Именно этим и объясняются многие «несовершенные» черты его физиологии.

Каковы могли быть причины такой задержки? Скорее всего, такой причиной оказалось внесение ретровирусов в геном человека, способных регулировать активность генетического аппарата. Ретровирусы – это семейство вирусов, содержащих один из кирпичиков клетки живой природы – молекулу РНК. Особенность ретровирусов заключается в наличие в их жизненном цикле так называемой «обратной транскрипции», то есть синтеза ДНК на матрице РНК, осуществляемой при участии фермента ревертазы. Именно это ведет к способности постоянного воспроизводства ретровирусов и «встраивания» в организм человека.

Они очень опасны и онкогенны, они могут вызывать лейкозы, саркомы, опухоли молочных желез и именно ретровирусы вызывают СПИД.

Дело в том, что ретровирусы, встраиваясь в генетический аппарат человека, внедряют в него чужеродную информацию. В целом это не всегда однозначно плохо. Такая новая информация придает человеку устойчивость к последующим вирусным инфекциям, а это, в свою очередь, дает преимущество ряду особей в процессе эволюции.

Но за все приходится платить. И миллионы лет назад именно подобные изменения могли вызывать у предка человека задержку в развитии. По словам директора института Молекулярной Генетики, академика Евгения Свердлова: «Когда-то у части популяции нашего с шимпанзе общего предка произошли изменения генома, которые изменили программу развития. И таким образом, представители этой части популяции (именно от нее произошло человечество) задержались на более ранней стадии развития» [436, № 24, 19–25.06. 2000].

Таким образом, человек, с точки зрения этой теории, является не продуктом «опережающего» развития, но, наоборот, стагнации на определенном этапе его становления в некоем «детском» возрасте.

Задержка в развитии предусматривает замедление во всем, в том числе и в воспитании, во взрослении особи. Это значит, что значительно увеличивается период зависимости ребенка от матери, порою на порядок. А следовательно, увеличивается и время, в течение которого родители передают информацию своему детенышу, делая его «умнее» и «разумнее», многое уже приобретается не от экспериментов, не в результате собственных проб и ошибок, а получается по наследству от родителей.