Сквозь тьму и свет - Райан Кейхилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ушах Риста снова прозвучала его фраза.
Он опустил голову в низком поклоне, как требовалось при встрече с членами Высокого Совета.
– Высокий Консул.
Не останавливаясь, мужчина коротко кивнул и пробормотал нечто невнятное. Ничего другого Рист не ожидал от тех, кто принадлежал к Кругу посольства, за исключением Гаррамона. Впрочем, Рист встречал всего нескольких Высоких Магов из различных мест, и этот был первым, кто признал факт его существования. Рист не сомневался, что Данн обязательно бы пошутил по этому поводу, окажись он здесь.
Рист был всего лишь новичком. Он еще не заслужил даже коричневых одеяний, не говоря уже о цветных. Серое, черное, белое, зеленое, желтое и красное для Ученых, Боевых Магов, Целителей, Консулов, Магов Ремесла и Инквизиторов.
Рист остановился перед дверью кабинета Гаррамона: массивной дубовой створкой со знаками Круга – две концентрических окружности с шестью массивными кругами, вписанными в них на равном расстоянии друг от друга, – и украшениями из мерцавшего золота. Он дважды сильно постучал и отступил на шаг.
– Входи.
Пожалуй, кабинет Гаррамона был самым роскошным помещением во всем посольстве, во всяком случае, из тех, где Рист уже побывал. Гигантский книжный шкаф из темно-коричневого дерева до отказа заполняли книги и свитки, выглядевшие вдвое, а то и вчетверо старше Риста. Огромный мраморный камин с высеченными по краям двумя ревущими львами на задних лапах занимал всю стену напротив книжного шкафа. В камине не горел огонь, но белый мрамор внутри почернел от золы. Два кожаных кресла стояли возле камина, письменный стол Гаррамона находился в задней части комнаты, примерно в трех футах от стены, а по обе стороны от него находилось два массивных деревянных стула.
Гаррамон стоял перед письменным столом и разговаривал с мужчиной в черном плаще с капюшоном. Он, как и Гаррамон, был Боевым Магом. Серебряные символы на плаще указывали, что мужчина обладал и таким же званием, что у Гаррамона: Высокий Маг или Экзарх Боевых Магов. Он был плотного телосложения, с широкими плечами и волевой челюстью. При любых других обстоятельствах Рист посчитал бы, что мужчина в плаще доминировал в комнате, но по сравнению с хозяином гость казался почти… смиренным. Несмотря на тот факт, что он и Гаррамон имели одинаковые статусы, плечи мужчины были опущены, и он преступал с ноги на ногу, словно ему не терпелось уйти. Вся сцена была… странной.
Губы Гаррамона были поджаты, словно он о чем-то размышлял, а морщины на лбу позволили Ристу сделать вывод, что услышанные новости его не порадовали. Никто из них не обратил внимания на вошедшего Риста, они продолжали свой разговор.
– И они участились?
– Да, мой… – Глаза мужчины метнулись к Ристу, а потом вернулись к Гаррамону. – Да. Мы каждый день получаем донесения. Араки с каждым днем становятся все более дерзкими, по мере того как мы приближаемся к Кровавой Луне. Многие города у подножия Лоддарских гор и Мар-Дорула подвергаются атакам каждую неделю, а в некоторых случаях – каждый день. На Юге они едва в состоянии…
– Это мы обсудим позднее, – перебил его Гаррамон. – Нам необходимо поставить в известность Великий Совет и императора. – Гаррамон показывал, что пора заканчивать разговор.
Мужчина поклонился немного ниже, чем следовало магу того же ранга, и вышел из кабинета, не сказав ни слова.
На лице Гаррамона расцвела теплая улыбка, когда он повернулся, чтобы приветствовать Риста.
– Приношу свои извинения. На другом конце континента происходят неприятные события. Пожалуйста, садись. – Гаррамон обошел стол и изящно уселся на свой стул. – Как прошел урок истории с братом Пирнилом? Он суров, но у него можно многому научиться.
– Да, все хорошо, – солгал Рист, усаживаясь на деревянный стул и стараясь не обращать внимания на острую боль в спине, оставшуюся после исторического урока брата Пирнила. – Он очень мудр. Брат Гаррамон?
– Да, новичок?
– Я… хотел вас спросить. Я знаю, что уже несколько раз заговаривал об этом, но… Вы не получали ответ на письма, отправленные мной семье?
Гаррамон с улыбкой засунул руку под длинный черный плащ и вытащил маленький кремовый конверт, запечатанный пчелиным воском, – Рист сразу узнал печать.
Ристу пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не вырвать конверт из рук Гаррамона.
– Мои родители! – воскликнул Рист громче, чем ему хотелось.
– Так и есть. – Гаррамон протянул письмо Ристу, и все это время мягкая улыбка не сходила с его лица. – Читай, ты можешь вскрыть письмо.
Риста не потребовалось просить дважды. Он сорвал печать из воска, стараясь не повредить конверт, и сердце у него едва не остановилось, когда взгляд упал на знакомый почерк матери. Внутри появилось странное покалывание, словно там начали порхать бабочки. Он нервничал. В последние несколько недель Рист ощущал себя более живым, чем когда-либо прежде. Прикосновение к Искре зажгло в нем новый огонь. Но он чувствовал, что прежняя жизнь в Прогалине по какой-то причине этому угрожала. Он не хотел возвращаться домой. Но ужасно скучал по матери и отцу.
Наш дорогой сын,
я не могу выразить словами, какое огромное облегчение мы испытали, получив твое письмо.
Когда ты ушел, мы пребывали в ужасе. Если вспомнить все, что произошло…
Мы счастливы, что у тебя все в порядке.
У нас все хорошо. Солдаты защищают нас от араков и разбойников. В последнее время на дорогах появилось много разбойников – в особенности с тех пор, как тот мужчина стал называть себя дралейдом и начал мутить воду.
Я не знаю, что мы станем делать, если дела пойдут хуже. Надеюсь, солдаты останутся. Мы получили послание от Высокого лорда Кастора Кая из Аргоны. Он пишет, что пришлет солдат, чтобы отразить нападения разбойников и араков. Однако мы не питаем особых надежд.
Мы надеемся, что с тобой хорошо обращаются. Маг? Твоему отцу пришлось прочитать мне четыре раза эту часть твоего письма, прежде чем я перестала называть его лжецом. Мы оба очень тобой гордимся, но на Севере неспокойно. Обещай нам, что будешь осторожен. Если у нас появятся монеты, мы сразу отправим их тебе. Обещаем, что будем стараться изо всех сил. Пожалуйста, пиши нам. Расскажи, как проходит твоя новая жизнь.
Родители Данна также написали ему письмо. Оно
