Нет Адама в раю - Грейс Металиус

Если ты такой идиот, что женишься на ней, то нечего бояться, что будешь соответственно выглядеть, подумала Симона. Но вслух не произнесла этих слов. Слишком часто говорила она об этом еще раньше, когда Этьен впервые объявил о своем намерении.

- Она тебе не пара, Этьен, - скзала Симона.

- Ма, я хочу на ней жениться. Я схожу с ума по ней, и так оно и есть, - ответил Этьен. - Что ты имеешь против нее?

- Ничего, - сказала Симона. - Но я знаю тебя. Ты любишь хлеб и скоро устанешь от пирожного. Ты работаешь механиком в гараже. Анжелика мечтает о принце в замке, но ты не принц, несмотря на твою благородную фамилию.

- Да ну тебя, ма, - запротестовал Этьен. - Анжелика молода. Она забудет свои глупые мечты. Подожди и увидишь.

- Если ты будешь сдерживать дыхание, дожидаясь этого дня, то весь посинеешь, - мрачно сказала Симона. Она могла бы сказать и больше, но была благодарна сыну. Этьен вполне мог отпарировать ей: "А как же ты сама, ма?" - И был бы абсолютно прав.

Симона де Монтеньи родилась Симоной Пишетт в деревне Сент-Пьер, в провинции Квебек. Она была старшей из четырнадцати детей, из которых только девять достигли зрелого возраста. И когда ее мать, Жанина, умерла при родах, забота о семье легла на плечи Симоны, которой было всего лишь пятнадцать лет. Ее отец, Олива, арендовал маленькую ферму, где выращивал овощи и фрукты. Однако его основным занятием были свиньи, которых он выращивал, забивал и продавал в большие магазины Квебек-Сити. Симоне было уже шестнадцать, когда она впервые узнала, что не весь мир пахнет как свинарник, потому что именно в этот год она встретила Жоржа де Монтиньи.

Жорж де Монтиньи был парижанином. Он родился и вырос в столице Франции и собирался провести там свою жизнь, однако, когда ему стукнуло двадцать, от него забеременела дочь мелкого полицейского чиновника.

Мать Жоржа, Жизель, узнав об этом, в течение длительного времени то плакала, то падала в обморок, но в конце концов, вынуждена была согласиться с Жоржем и его отцом, Шарлем. Бегство было единственным выходом; ведь ей совсем не хотелось принять в лоно семьи широкобедрую дочь жандарма. Поэтому Жорж улетел в Монреаль, где у де Монтиньи были родственники, только и мечтавшие принять своего парижского племянника.

С момента приезда в Монреаль Жорж пользовался потрясающим успехом. Женщины не сводили с него глаз, однако было в нем что-то, отчего и мужчины моментально становились его близкими друзьями. Женщин привлекали в нем черты негодяя, мужчинам нравился его авантюризм. Он был высок и строен, с очень темными волосами и голубыми глазами, и у него были великолепные руки и ноги. Он танцевал как профессионал, дрался как чемпион, а его сексуальный аппетит был огромен и постоянен. В течение трех месяцев после прибытия он успел переспать не менее чем с двадцатью четырьмя франко-канадскими девушками и в конце концов сделал ребенка дочери члена парламента англичанина. Он тут же явился к тетке и рассказал ей все.

- Боже мой, - воскликнула Флоранс де Монтиньи. - Она же англичанка!

- Oui, ma tante* **Да, тетушка (фр.).** , - ответил Жорж.

- И протестантка!

- Да, - согласился Жорж и стыдливо опустил голову.

- А ты уверен, Жорж, что это твой ребенок? - с надеждой спросила Флоранс.

Жорж де Монтиньи не мог себе позволить разочаровать женщину. И хотя маленькая Агата Клеменс досталась ему девственницей, он поднял голову и посмотрел тетке прямо в глаза.

- Нет, не уверен, - сказал он. - Я, может быть, немного выпил, но не настолько, чтобы не понять, что я был не первым.

Флоранс вздохнула с облегчением и улыбнулась своему красивому племяннику.

- Ну и хорошо, сказала она. Мы спасены. Беспокоиться не о чем.

- Ma chere tante* **Милая тетушка** (фр.). , - вежливо заявил Жорж, вы не вполне оцениваете ситуацию. Старый черт заявил, что у меня будут неприятности, если я не женюсь на Агате. Не потому что он мечтал иметь зятя-француза, вы понимаете, но Агате уже двадцать семь, и он прекрасно понимает, как ему трудно будет сбыть с рук товар второго сорта. Де Монтиньи - старинная и уважаемая фамилия, и он хочет устроить свои дела.

Флоранс де Монтиньи посмотрела на Жоржа. Его кожа была так упруга на очаровательно высоких скулах, а его прекрасные синие глаза были полны тревоги. Сердце сжалось от боли при взгляде на него.

- Я поговорю с твоим дядей, - сказала она. - Он что-нибудь придумает.

Но Улисс де Монтиньи совсем не так, как его жена, относился к сыну своего брата.

- Идиот! - кричал он на Жоржа. - Ты совсем ничего не соображаешь? Дочь члена парламента! Ты просто ненормальный!

- Пожалуйста, Улисс, - жалобно сказала Флоранс, - мы должны ему помочь. Она же протестантка, Боже мой! Придумай что-нибудь.

В конце концов было решено, что семья распространит версию, что Жорж уехал в Соединенные Штаты.

- Соединенные Штаты - большая страна, - произнес Улисс де Монтиньи. Даже Джошуа Клеменсу придется повозиться, чтобы разыскать тебя там.

Буквально за несколько часов Улисс договорился, что Жорж поедет в деревню Сент-Пьер, где проживал третий кузен Улисса по жене.

- Это подсушит соки в твоих яйцах, - сказал Улисс. - Деревня Сент-Пьер находится на краю земли и, если у тебя есть хоть капля мозгов, запомни, что ты там пробудешь не меньше девяти месяцев. Ты поступишь разумно, если найдешь там себе жену. Даже Джошуа Клеменс не сможет заставить тебя жениться на своей дочери, если ты уже женат. А теперь пошел прочь с моих глаз. Ты - темное пятно на нашем добром имени.

Сент-Пьер была типичной маленькой франко-канадской деревушкой и, пробыв там всего неделю, Жорж Монтиньи с трудом находил себе развлечения. В деревне был один магазин, одна пивная и одна католическая церковь, и местные жители были чрезвычайно замкнуты и подозрительны к чужим. Единственное, что спасло Жоржа от полного игнорирования, было то, что он приходился родственником уважаемому местному жителю. Третий кузен Улисса по жене был самым процветающим фермером в округе. Но всего ужаснее в Сент-Пьере, с точки зрения Жоржа, была женская половина населения. Все девушки были огромного роста, похожи на коров и работали в поле, причем у большинства из них были отвратительные черные усики над верхней губой.

Боже мой, думал Жорж, и из этих усатых свиноматок я должен выбрать себе жену? Нет, Господи помилуй, лучше я вернусь в Монреаль к старику и его дочери с лошадиной физиономией.

Он находился в Сент-Пьере около месяца, когда впервые увидел Симону Пишетт. Он столкнулся с ней в церкви, куда пошел в воскресенье утром, потому что ему абсолютно нечего было делать.

Симона была небольшого роста; головой она вряд ли достала бы ему до плеча. Старенькое платье туго обтягивало ее, и он мог видеть маленькие округлые груди, которые сильно разнились с огромным выменем, которым обладало большинство женщин Сент-Пьера.

Жорж пристально ее рассматривал. Нет, усов у нее не было. И она была молода, не старше пятнадцати-шестнадцати лет, подумал он, и девственница, в этом он был уверен. Жорж де Монтиньи почувствовал знакомое напряжение в паху, и ему пришлось поддерживать перед собой пальто.

- Dominus Vobiscum, - пел священник, в то время как Жорж прдвигался к третьему кузену Улисса по жене.

- Кто эта девушка? - прошептал Жорж.

- Симона Пишетт, - ответил кузен.

- А кто эти дети вокруг нее?

- Ее братья и сестры. Их мать умерла.

- А кто ее отец?

- Ш-ш-ш, - прошипел кузен, когда священник повернулся, чтобы благословить всех присутствующих.

- Идемте отсюда, - прошептал Жорж. - Я хочу, чтобы вы меня представили.

Через несколько минут на ступеньках церкви Жорж де Монтиньи был официально представлен Симоне Пишетт. Он пристально посмотрел ей в глаза, склонился к ее руке, и сказал, что счастлив с ней познакомиться.

Симона же, взглянув на него, сразу почувствовала, как тело ее вспыхнуло огнем. Менее чем за минуту она влюбилась в него полностью и бесповоротно.

- Дочь свиного фермера! - воскликнул Жорж, когда кузен Улисса рассказал ему про семью Пишетт. - Это невозможно.

Но буквально на следующий день он получил письмо от тетушки Флоранс, которая писала, что Джошуа Клеменс ни на мгновение не поверил в историю с отъездом Жоржа в Соединенные Штаты. Старик дошел до того, что связался с судовыми компаниями и, установив, что Жорж не вернулся во Францию, пришел к выводу, что он все еще находится в Канаде, и решил его разыскать.

"Если он найдет тебя и ты откажешься жениться на его дочери, - писала Флоранс де Монтиньи, - он убъет тебя. Так он сказал твоему дяде".

В ту же ночь Жорж позаимствовал у кузена лошадь с коляской и поехал к Симоне Пишетт. Он почувствовал запах фермы уже за полмили и ощутил спазмы в желудке от отвращения.

Но что ему было делать? Лучше Симона, чем Агата Клеменс. Его отец и мать обладали неистощимым терпением, но никогда не согласились бы принять в качестве невестки англичанку-протестантку. В материальном отношении Жорж полностью зависел от них; он никогда не учился зарабатывать на жизнь.