Выявление паразмата - Геннадий Карпов

Он чуть было не соблазнился сходить на новый фильм в эмосиатр, но приглашающая была не очень хороша и, наверное, недостаточно настойчива. Потом с трудом отбился от прилипчивой толстушки-дурнушки, которая вначале пригласила к себе на ужин: посмотреть эмоцио (есть контрабандные записи – закачаешься!), а затем откровенно предложила двадцать пять зэце. Отбился, отбрив проверенным способом, сказав, что меньше тысячи не берёт. В третий раз… были ещё и четвёртые и пятые разы, но, слава богу, не цеплялись слезливые – его напасть и беда. С ними было труднее всего: подступала к горлу жалость, Негон казался сам себе жестокосердным, злым подлецом – наступала беспомощность виноватого и он сдавался, становясь благородным принцем-благодетелем сирых и забитых дурнушек. Потом всегда ругал себя, но поделать с собой ничего не мог.

К барчику «Зодиак» Негон подошёл в хорошем настроении. Добавила веселья сцена перед ним. Две пьяные пожилые дамы громко сорились из-за молодого паразматика, каждая трясла и тянула его в свою сторону, норовя ударить соперницу рукой или ногой, при этом ни на миг не отпуская добычу. Паразматик равнодушно болтался между ними. Собравшиеся вокруг девицы подзуживали дамочек и веселились, делясь предположениями, что будет делать с добычей победительница.

«Зодиак» был простеньким однозальным заведением. Тихо лилась музыка. Полусумрак дробился неяркими цветными сполохами. Через пару часов здесь яблоку негде будет упасть и остро встанет проблема свободного места. А пока зал был заполнен только на четверть. И это было хорошо – не надо ни к кому подсаживаться.

Подойдя к стойке, Негон выбил заказ, оплатил и осторожно оглянулся, стараясь ни на ком не задерживать взгляда. Всё как всегда – он в кольце глаз. Девицы, кто явно, кто исподтишка пасли его. Стрельнули горячими взглядами даже несколько девиц, которые уже нашли себе чувов. Все девицы насторожились, затаённо ожидая, на кого обратит внимание одинокий чув. Надо быть осторожным, чтобы ненароком никого не спровоцировать. Негон знал: всем им достаточно любого полунамёка, даже кажущегося жеста внимания с его стороны, чтобы пойти в атаку. Правда, некоторым из них и этого не нужно. И как раз такие нахалки обычно красотой и не блещут, но, что хорошо, и не плаксы.

Негон как в воду глядел. Одна девица не стала ждать, осыплет её милостынями чув или нет, а решила взять их сама, и, пьяненько шатаясь, пошла на штурм. Она ему не понравилась. Негон насмешливо взирал на неуверенную пьяную поступь девицы – что ж, не впервой – будем отбиваться и, по возможности, при этом веселиться и смеяться. Но вдруг выяснилось, что не одна пьяненькая была здесь смелой. Неожиданно Негон почувствовал на плече сильную руку и невольно обернулся. Рядом стояла высокая красотка. Красавица шагнула вперёд, отрезая Негона от пьяненькой и, не давая ему опомниться, обвила шею руками и, подтянувшись, сильно прижалась большими упругими грудями. Прошептала:

– Помочь?

– Помоги… – Негон улыбнулся. – Я согласен.

– Я Илда.

– Я Негон.

– Пошли ко мне за столик, Негон.

Отпустив Негона, Илда нагрузила поднос пришедшим заказом, кивнула ему, мол, следуй за мной, и понесла к себе на столик. Сзади, в кружевной мини-юбке она была обалденно эффектной! Негон схватил два бокала, не уместившихся на подносе, и радостно-взъёрошенный последовал за Илдой.

Пьяненькая, которую опередила более быстрая соперница, помялась в центре зала, как бы корректируя курс и всё таки направилась к Негону. Посетители оживились, ожидая представление не хуже того, что продолжалось за дверью «Зодиака». Там веселье было в разгаре – обрывки визга, хохота и мата доносились и сюда.

Негон, конечно, ни за что не ушёл бы с пьяненькой, но весело восхитился её нахальству и ему стало интересно, как выпутается из водевильного положения шустрая красавица. А та скосила глазища на подходящую девицу и улыбнулась ему. В этой улыбке было всё: уверенность в его выборе и презрение и даже жалость к этой нахальной замухрышке.

Приблизившись, пышненькая замухрышка оперлась ладонями о стол, странно волнообразно согнулась и очутилась в чудной позе: подбородок на столе, на положенных одна на другую кистях рук, спина выгнута – ягодицы выше плеч. Подбородок держался крепко, и всё пьяное шатание ушло в два полушария, выписывающие в пространстве сложные кривые. На Негона и Илду снизу-вверх уставились затуманенные глазки.

– Привет, мальчик! И тебе девочка, привет! Ребята вы хорошие? Только честно…

Негон с усмешкой кивнул.

– Правда?! Вы мне нравитесь.

– Ты нам тоже, особенно вот ей… – Негон глотнул коктейля и поперхнулся от смеха, увидев выражение лица красавицы.

– Вы нормальные ребята? Или…

– Аж противно, до чего нормальные! – сгримасничала красавица, закинула ногу за ногу, отчего верхняя коленка оказалась чуть ниже глаз замухрышки, и вызывающе вперилась в нахалку.

Пьяненькую же, казалось, ничего не смущало и не тяготило, даже, должно быть, её довольно неудобная поза. Она переводила взгляд с Негона на красавицу и обратно, умудряясь покачиваться с довольно большой амплитудой, не меняя ни позы, ни точек опоры.

– Не фригиды… – сладко, полуприкрыв глаза, улыбнулась как-бы в себя пьяненькая. – Я тоже…

«Неужели она паразматик?» – слегка обеспокоился Негон и сразу же развеселился. – «Вот это – да! Полный кошмар! – ко мне стали липнуть девицы-паразматики!! Скажи об этом в клубе – умрут со смеху, и меня затюкают – засмеют. Насмерть засмеют!»

Замухрышка подтвердила его опасения:

– Есть фильтрики. Любых спектров. Самые нежные. Недорого.

Выражение её лица не изменилось, сохранив лениво-сладкую маску.

«Торгашка!» – Негон быстро и коротко огляделся.

К ним потеряли интерес: конфликт, обещавший развлечение, мирно гас.

Левой рукой, будто поправляя и приглаживая воротник, он нашёл впадинку вызовника –"торгаш" и три раза провёл по ней ногтём.

Замухрышка продолжала демонстрировать в движении два цветка, украшающих её брючки в обтяжку. Стебель каждого цветка снизу, как бы оплетая ногу, взбирался вверх и раскрывался собственно цветком на том самом месте, что немного ниже талии.

– Серо-голубой, пятый, есть? – прервала паузу красавица.

– Ну, ты даёшь! – ласково восхитилась замухрышка и от полноты чувств проделала своими ягодицами невообразимо сложный пируэт, чуть ли не «мёртвую петлю».

Негон обалдел в восхищении – не будь она паразматиком, ею стоило заняться.

– Такую нежность! Только на заказ. Завтра, здесь же. В это же время. Десять зэце порция.

– Чего?! – обозлилась красавица. – Вот это недорого! Больше пяти не получишь.

– Я пошутила, – хихикнула торгашка. – Договорились. Пять.

Она сделала новый пируэт и ласково уставилась на Негона:

– А тебе ничего не нужно? Неужели чисто полный фригид?

Её надо было задержать. Негон, не торопясь, дожевал лайлад, запил фруктовым коктейлем и лишь потом деловито произнёс:

– Серебристый, одиннадцатый. Двенадцать порций.

Негон был уверен, что этого фильтрика у неё нет и даже завтра, на заказ, не будет, тем более столько порций. А будет повод задержать торгашку у столика, настойчиво уговаривая её достать ему этот редчайший нежнейший фильтрик. Можно будет пожаловаться на свою нестандартно нежную натуру, ну и поторговаться наперёд, напирая на то, что берёт оптом.

Ответ обескуражил:

– Есть. Сто пятьдесят. Давай оформим.

Он растерялся. И не поторгуешься – дешевле дешёвого. Пауза затягивалась. Негон старался сообразить, как же теперь выпутаться, что говорить, что делать…

Вдруг торгашка резко изменила позу и оказалась на корточках за столом, лицо потеряло мягкость черт и напряглось, а взгляд стал острым. Негон проследил за её взглядом и, повернув голову, увидел двух полисментов у входа. Они держали наготове паразитры и внимательно осматривали зал. Негон встретился глазами с одним из них и тот, кажется, поняв его, двинулся к ним. Негон отвернулся, как бы невзначай подвинув пустой бокал в сторону торгашки и, не торопясь, кинул в рот горсть орешков.

– Сука легавая, – прошипела торгашка и неожиданно сноровисто и ловко покинула их общество, оказавшись в самом тёмном углу бара в компании чува и двух блондинок.

Сбежать она никак не могла: выход был единственный и его сторожил второй полисмент. Больше торгашка не делала попыток укрыться. Когда её проводили мимо их столика, она с ненавистью зыркнула на Негона и бросила ему:

– Сексил похотливый! Попомнишь меня!

Прошла, обернулась и добавила:

– И скоро!

Сексилами их называли нервные паразматики. Неужели?.. Вряд ли… Ерунда, простой выпендрёж.

– Чего это она? – удивилась Илда.

– Не повезло бедняжке, – ответил Негон, дожевал орешки и принялся за мороженное.

Веселье ушло. Ел автоматом, не ощущая вкуса тающего во рту мороженного, пытаясь сосредоточиться и поразмышлять. Что-то странное было во всём том, что случилось. В этот барчик паразматики не заходили. И, тем более, непонятно зачем здесь объявляться торгашам. И потом – почему привязалась к нему? Ну, не клеилась же в самом деле! А на паразматика уж кто-кто, а он вряд ли смахивает. Да, и Илда тоже… Ну, подыграли ей – и он, и Илда – уж больно уморительна и занятна… И к тому же, торгашка не так уж и пьяна была, как казалось, – должна была ясно понимать, что не паразматики они. Непонятно…