Книга Израиля. Путевые заметки о стране святых, десантников и террористов - Евгений Сатановский

Аборигены-сабры и старожилы-ватики, скептически настроенные в части того, что жил себе Израиль без Большой русской алии и без неё бы и дальше прожил, могут прикинуть, каким было бы его положение без миллиона «русских». То есть с тем же самым, что сегодня, общим количеством преимущественно нелояльных к нему арабских граждан и ещё менее лояльных евреев-ортодоксов – но в другом соотношении этого национального балласта к общей численности населения. В том же самом «дружественном» окружении. Включая соседние режимы – как снесённые «Арабской весной», так и пока остающиеся на своих местах. С той же самой иранской ядерной программой. И прочими радостями ближневосточной еврейской жизни.

Светский бурно растущий Израиль в этой ситуации можно было бы готовить к похоронам. О нынешнем расцвете его экономики, в том числе промышленности высоких технологий, медицины, образования, транспортной инфраструктуры, банков, «оборонки», жилищного и дорожного строительства и прочих её секторов, не стоило бы и говорить. Не на ком и некому было бы эту экономику развивать. Обороноспособность страны без «русских» призывников, на момент написания данной книги составляющих наряду с поселенцами костяк боевых частей ЦАХАЛа, была бы на соответствующем уровне. Об интеллектуалах из компьютерного подразделения «8200» и аналогичных структур не стоит и говорить. И так далее, и тому подобное.

Вообще-то, всем, кроме неизлечимых слепоглухонемых идиотов, ясно, что означает для переселенческого общества – а Израиль представляет собой именно переселенческое общество – приток высокообразованного населения, составляющего около четверти его государственнообразующего ядра. То есть тех, кто хочет и может строить эту страну. Жить в ней, работать на неё и её защищать. Имея для этого все необходимые навыки, включая начальную военную подготовку в школах, военные кафедры в университетах и службу по призыву – дай Б-г здоровья привычному для советского человека милитаризму.

Но это в теории. На практике отвлечённую алию все всегда любят, а конкретных олим – не очень. Из этого правила есть исключения. В Израиле их более чем достаточно, но вообще-то для страны, куда практически все не так давно откуда-то приехали, стереотипы в отношении новых репатриантов там распространены не менее широко, чем по поводу понаехавших в отечественных пенатах. Что в принципе понятно.

Вот живут люди и как-то друг к другу притёрлись. Ругаются, мирятся, обзываются, рассказывают друг про друга анекдоты, сплетничают, друг друга хают, но живут. Служат в армии. Работают бок о бок. Женят детей. Опять же – внуков своих от этих детей любят все, а их, как ни крути, не поделишь. И вдруг оп-паньки! Свалилась на голову очередная толпа. Говорят на своём, русском, французском или испанском (аргентинская алия на нём как раз и говорила). Довольно долго не понимают в происходящем вокруг ни бельмеса. Отчего их периодически облапошивают, создавая неприятное ощущение и у них, и у старожилов, что Израиль полон жуликов и аферистов. Что отчасти верно, но чего ж так подставляться-то?! И с ивритом у них, как правило, полный швах.

Опять-таки едят своё, отчего у привычного к израильской кухне человека отторжение и полный ступор. Например, в конкретно русском случае – сгущённое молоко, кислую капусту, сало и холодец. А от нормального йеменского схуга их, видишь ли, корёжит. Напалм, напалм, дайте воды. Как можно есть такое… Можно. И фалафель можно – был бы исходный материал, средиземноморский горошек нут, хорош. И марак регель можно – «суп из ноги»: огненно-красный, острый. И питу с хацилим – то есть протёртыми баклажанами. Или с хумусом, тхиной и травкой заатаром – которые, впрочем, появились уже и в московских магазинах.

Автор, к слову, неоднократно кормил в качестве эксперимента в еврейских ресторанах Москвы израильских профессоров из числа верующих и соблюдающих. Сочувствующие из числа членов делегаций тоже кормились – за компанию. Интересно было наблюдать за их реакцией. Кавказская – точнее, горско-еврейская – кухня шла на ура. Среднеазиатская тоже. Понятно, привычно и вкусно. Да и вопросов к кашруту не возникает. Благо каждый уважающий себя ресторатор из числа бухарских или горских евреев первым делом обзаводился приличным машгиахом. И в случае возникновения темы кашрута неизвестно откуда возникал правильно одетый в чёрную ортодоксального покроя сбрую человек в чёрной шляпе и того же цвета кипе, чья борода и пейсы ласкали взгляд верующего еврея на предмет аутентичности. Особо въедливые спрашивали, что там их интересовало. Получали на все вопросы необходимые разъяснения. И вкушали, успокоенные. Но это было просто.

Куда познавательнее было наблюдать за людьми восточно-еврейского происхождения в точке общепита вроде почившего, к сожалению автора, ресторана «Кармель» на Тверской. Она же бывшая улица имени товарища Горького. Очень вкусное было место. С кашрутом там не задалось: хозяева наотрез отказались исключить из меню французский коньяк, полагая, что такое извращение столичная публика им не простит. Кошерный же коньяк, хотя и существует, но на вкус мерзок. И ничего, кроме антисемитизма, возбудить не может. Однако же питание было самым что ни на есть правильным – ашкеназским. И интерьер вполне соответствовал названию. Были в нём и стиль, и добротность отделочных материалов, и всё нужное, этническое, чтобы напомнить публике о евреях и Израиле.

Однако реакция сирийской, марокканской и йеменской профессуры подтверждала, что в происходившей в Израиле битве иврита с идишем и нового еврея-сабры, независимого и гордого, со старым галутным побеждённой оказалась в первую очередь кухня. «Кармель» питал своих гостей доброй старой едой восточноевропейского штетла. Шейка там была со всем, что положено иметь приличной куриной шейке. То есть с потрошками и манной крупой. А не с ежевичным вареньем и белым мясом, как извращается израильская высокая кухня.

Понятно, что гефилте фиш была именно фаршированным карпом, а не замаскированно глядящим на едока из засады неведомым рыбом едва ли не морского происхождения. Да и студень был студнем. Хотя понятно, что куриным – никакие свиные ножки с ним ни в каком страшном сне рядом не проходили. Но профессоров корёжило и колбасило. Поверить, что вот это, дрожащее, можно есть, даже и с хреном и горчицей, они не могли. Так, отщипнуть кусочек. С лицом человека, чья жизнь подвергается неведомой, но явно страшной опасности. И поскорее белой халой заесть. С бокалом израильского вина, чтобы уже наверняка продезинфицировало. На случай, если что. Грешно измываться так над странниками. Но уж очень было забавно.