Фантастичнее вымысла - Чак Паланик

Хозяйка сказала:

— Зачем мужчинам нужны все эти глупости?

«Пока у Америки есть неосвоенная территория, — любил повторять Томас Джефферсон, — американским неудачникам и авантюристам всегда будет куда пойти».

Сегодня Эд и Билл являют собой малоприятное зрелище, но в то лето, чувак, они действительно смотрелись круто. Славное качание… мой отец… анадрол… все это кажется совершенно нереальным. Легендой. Вымыслом.

Да, что касается неосвоенной территории, вполне может статься, что это сказал вовсе не Томас Джефферсон, но вы меня все равно поняли.

А пумы будут всегда бродить где-то поблизости. Это так по-женски — думать о том, что жизнь должна длиться вечно.

Жестянка с людьми

Вы уходите в море усталым. После того, как вы драили и красили корпус подводной лодки, загрузили запас провизии, заменили оборудование, обеспечили себя запчастями; после того, как получили авансом часть жалованья и, возможно, внесли вперед квартплату за те три месяца, пока вас не будет дома, после того, как уладили все свои дела и оставили распоряжения типа «продавать» вашему брокеру, распрощались с семьей у ворот базы ВМФ в Кингз-Бэй, можете смело побрить себе голову, потому что к парикмахеру вы попадете еще очень и очень не скоро. Зато после всей этой суеты первые несколько дней пребывания в море покажутся вам удивительно спокойными.

Внутри «жестянки с людьми» или «трубы без окон и дверей», как подводники называют свой подводный дом, царит культ тишины. В спортивном зале все предметы покрыты толстым слоем черной резины. Между ними красные резиновые коврики. Офицеры и матросы носят теннисные туфли, а резиновая изоляция присутствует практически везде — от сантехнического оборудования до тренажерной бегущей дорожки; она везде, где металл соприкасается с металлом. Сделано это для того, чтобы избежать ненужных ударов, лязганья или дребезжания. На ножках стульев здесь надеты резиновые колпачки. После вахты слушать музыку можно только в наушниках. ПЛАРБ «Луизиана» (SSBN-743) покрыта изоляцией, чтобы не стать добычей неприятельских гидролокаторов и остаться невидимой, — любой громкий звук, произведенный ею, может быть услышан гидроакустиком, который занимается прослушиванием глубин в радиусе двадцати пяти миль.

— Когда отправляешься в гальюн, — рассказывает интендант «Луизианы» лейтенант Патрик Смит, — нужно очень осторожно опускать крышку унитаза, иначе одним неосторожным хлопком можно выдать присутствие подводной лодки.

— Они никогда не хлопают одновременно, — говорит старпом Пит Хенлон, описывая то, что может произойти, если при погружении крышки унитазов останутся открытыми. — Стоишь на капитанском мостике и слышишь: БАХ! БАХ! И снова БАХ! Одна за другой. И видишь, как капитан начинает закипать от злости.

В любое время суток треть экипажа спит, поэтому во время похода в каждой каюте около завешенного занавеской входа горит только небольшой флуоресцентный светильник. Единственное, что слышно, так это шелест воздуха в вентиляционной системе. В каждой каюте для экипажа находится по девять коек, три яруса по три койки — справа, слева и прямо. На каждой койке лежит матрац из пенопласта. В поход на «Луизиане» уходит один из двух дублирующих экипажей: Золотая команда или Синяя команда. Если на твоей койке спит матрос весом в двести пятьдесят фунтов и оставляет вмятины на твоем матраце, говорит Эндрю Монтрой, заведующий камбузом подлодки, обслуживающий Золотую команду, то под него обычно подкладывают полотенце. Под каждой койкой имеется ящик для хранения вещей, именуемый матросами «гробовым отделением». Каждая койка завешивается плотной занавеской. В изголовье установлен ночник, электрическая розетка, выключатель стереосистемы и наушники, как на пассажирских самолетах. Через систему, транслирующую записи компакт-дисков, захваченных на борт экипажем, можно послушать музыку четырех жанров. Можно самостоятельно регулировать баланс и уровень громкости. Здесь же находится и вентилятор. В изголовье имеется также и кислородная маска.

— Больше всего мы боимся пожара на борту, — признается лейтенант Смит. — Его причиной может стать курение.

В случае пожара в узких задымленных коридорах, без света, в полкой темноте, следует надеть маску для дыхания и натянуть на голову полотняный капюшон, и если вы хотите снова глотнуть воздуха, то нужно ощупать руками пол. На полу имеются темные шершавые заплатки квадратной и треугольной формы. В экстренной ситуации ищешь вслепую по полу ногами и находишь такую заплатку. Квадратная заплатка означает, что прямо над ней воздушный лючок, который можно открыть. Треугольные заплатки указывают на такие лючки, расположенные в стенах. Суешь голову в такой люк, делаешь глоток воздуха, кричишь «воздух!» и бежишь по коридору к следующему. Отводное отверстие в маске позволяет вашему товарищу дышать вместе с вами. Возглас «воздух!» нужен для того, чтобы никого не встревожило громкое шипение воздуха, слышимое после того, как вы отскочили от люка.

Чтобы превратить «Луизиану» в настоящий дом, лейтенант Смит принес на борт запас кофейных зерен, кофемолку и кофеварку для приготовления кофе эспрессо. Другие члены экипажа берут с собой из дома полотенца, фотографии, которые скотчем приклеивают на переборку у койки. Монтрой берет с собой тридцать любимых компакт-дисков. Другие — видеокассеты с записями сцен из домашней жизни. Один матрос приносит наволочку с рисунками из «Скуби-Ду». Многие берут из дома в поход свои одеяла или покрывала.

— Я называю его моим спасательным одеялом, — рассказывает баталер первого класса из Золотой команды Грег Стоун. Грег ведет дневник. Вернувшись домой, он зачитывает его жене, которая, в свою очередь, во время разлуки с ним тоже ведет дневник.

Под воду субмарина погружается лишь с тем запасом воздуха, который имеется у нее на борту. Его регенерация проводится при помощи нагретого амина. Это вещество связывает двуокись углерода и удаляет ее. Для получения нового запаса кислорода необходимы большие энергозатраты — 1050 ампер электричества для расщепления молекул деминерализованной морской воды. Двуокись углерода и водород выдуваются в окружающее подводную лодку пространство океана. Для отходов жизнедеятельности, которые затем выбрасываются за борт, используются шестидесятифунтовые металлические канистры. Закачка требует гидравлического давления в три тысячи фунтов. Таких канистр за один поход в общей сложности набирается четыре сотни.

Употреблять алкоголь на борту подводной лодки запрещено, а курить можно только в специально отведенном месте — возле двенадцатицилиндрового вспомогательного дизельного двигателя «Фэрбенк Моррис». Дизельный двигатель выступает в роли резерва для атомной энергетической установки, которую матросы называют «Пузатой печкой».

Если вы являетесь членом экипажа, то спать вам приходится не далее чем в шести футах от двадцати четырех баллистических ракет «Трайдент», занимающих центральную треть подлодки. Ракетные установки окрашены в разные оттенки оранжевого цвета — светлого в носовой части, более темного — в кормовой. Это позволяет экипажу лучше воспринимать и ощущать глубину погружения в отсеке длиной сто футов. На пусковых установках расположены шкафчики с видеофильмами.

На подлодке вас со всех сторон окружают трубы и заглушки самых разных цветов. Пурпурные — труб охлаждения. Голубые — питьевой воды. Зеленые — морской воды. Оранжевые — гидравлической жидкости. Коричневые — двуокиси углерода. Белые — пара. Желто-коричневые — сжатого воздуха.

По словам Хенлона Смита и командира корабля Золотой команды Кена Биллера, восприятие глубины не является большой проблемой, несмотря на тот факт, что невозможно сфокусировать взгляд дальше длины центрального ракетного отсека. Как признался один из матросов, пивший кофе за столом камбуза, в первый день на берегу дневной свет кажется чересчур ярким, приходится щуриться и надевать солнечные очки. Руководство ВМФ рекомендует подводникам в первые два дня пребывания на берегу не водить машину, потому что координация в открытом пространстве восстанавливается не сразу.

На паре ракетных установок можно увидеть латунные таблички, на которых указано время и место запуска ракет. На установке номер пять написано, что запуск был произведен 18 декабря 1997 года в три часа дня. На «Луизиане» тогда находилась Синяя команда.

— Иногда, — говорит лейтенант Смит из Золотой команды, — подворачивается счастливая возможность произвести пуск.

Золотой команде эта возможность пока еще не представилась. Снаружи корпуса подлодки нет никаких иллюминаторов или видеокамер. Если не считать гидролокатора, экипаж в случае нападения остается слепым…

— …гигантского кальмара? — недоуменно поднимает брови лейтенант Смит. — Пока что ничего подобного не случалось.