Пещера. Ведьмин век. Долина Совести - Марина Дяченко

Дружище, как я хотел бы заехать к вам хоть на день. Я, может быть, заеду, только тебе заранее ничего не скажу… и посмотрю издали. Так. Просто.

Я сижу сейчас в своем номере, смотрю в окно. Снег не перестает. Лет пятнадцать назад снегопад мешал мне бросить очередное письмо в твой почтовый ящик. Я боялся, что ты увидишь на снегу следы… а я хотел, чтобы не было не только отпечатков ботинок на белом – вообще никаких отпечатков. Я боялся, что ты догадаешься, кто такой этот «Апрель»…

Спасибо, что ты разрешила мне верить в тебя. Сижу в номере… скоро банкет, толпа… как обычно… но я не буду одинок, потому что со мной ты – и еще Грэм, ну, его мы в расчет брать не будем, он всего лишь тролль.

Целуй мальчишек.

В банкетном зале стоял тот самопроизвольный звон, который наступает, если в большом, ярко освещенном помещении собрать сотню уверенных в себе людей, предоставить в их распоряжение стол, спиртное и тему для разговора, а потом дать возможность полтора часа повариться в этом котле. Голоса и смех, бокалы и обнаженные зубы, одинокая маслина на тарелке, тосты и здравицы, новые знакомства – Владу казалось, что он стоит рядом с позолоченной каруселью, только вместо лошадок навстречу плывут один за другим очень важные, известные в книжном мире люди, и с каждым надо обменяться любезностью, а лучше двумя, а еще лучше – выпить…

На завтра назначено было подписание договора – не с «Колокольчиком», нет. С крупнейшим литературным агентством, которое, в свою очередь, уже фактически продало «Грэма» издательскому монстру под названием «Детский мир». К завершающей стадии подошли переговоры об экранизации двух первых книг. Предстоял выпуск подарочного издания, карманного издания, комикса, игрушки-сувенира «Гран-Грэм» и серии раскрасок для самых маленьких.

А дойду ли я до номера, совершенно трезво подумал Влад. Надо же, голова вроде ясная, а вот с координацией движений – хоть караул кричи. Впервые в жизни…

Его обволакивали. Его беспрерывно касались. Он был чрезвычайно притягателен для них для всех – он был живым воплощением успеха; наверное, они неосознанно хотели забрать частицу удачи – себе. Как забирают частицу запаха.

Внутренний счетчик зашкалил и сбился. И заглох, парализованный волнением и алкоголем; все эти контакты не имели значения, потому что завтра… если, конечно, он будет в состоянии сесть за руль… в крайнем случае послезавтра… А кроме того, их слишком много. Пусть себе хлопают по плечу, пожимают руку, даже пьяные поцелуи он согласен терпеть (разумеется, в малых дозах).

Его роль на сегодняшнем банкете сыграна. Он со всеми перезнакомился, все воочию убедились, какой славный парень этот Палий, о котором ходили слухи, что он не существует. Теперь самое время потихоньку выйти вон, подняться в номер…

Его опять с кем-то знакомили. Влад удивленно нахмурился: лицо женщины показалось ему знакомым…

А, да ведь это Анжела.

– Как вы…

– Меня пригласили, – она заметила, что он испытывает явное затруднение с длинными фразами, и ответила раньше, чем он задал вопрос. – Этот милый господин, который сейчас отошел за новой порцией коньяка… запамятовала, как его зовут.

– Не важно, – сказал Влад.

– Многие люди мечтают всю жизнь, – сказала Анжела без малейшего перехода. – О настоящем успехе. А вам, кажется, повезло…

– Кажется, – согласился Влад. И добавил, помолчав: – Снег все еще идет?

Снег шел. Дорожка перед главным корпусом, днем расчищенная, теперь снова была завалена по щиколотку. Фонари горели будто через силу – к каждому пятнышку света слетелась белая пушистая мелочь, как будто мошкара вьется вокруг огня, не решаясь облепить его окончательно.

Влад глубоко дышал. Смотрел на хлопья – и на тени хлопьев, синеватые тени на снегу, падавшие снизу вверх.

– Так лучше? – спросила Анжела.

Он понял, что она держит его под руку.

– Очень хорошо, – сказал Влад. – Замечательно.

– Там впереди есть бювет, – сказала Анжела. – Такая штука, где пьют минеральную воду.

– Из какого животного из…готовлена ваша шуба? – спросил Влад, любезно поддерживая светскую беседу.

– Вероятно, из крашеной козы, – сказала Анжела.

– А я думал, это лиса, – признался Влад несколько разочаровано. – Ан…жела. Вы чем занимаетесь?

– Помогаю вам справиться со свалившейся славой, – сказала она серьезно.

Влад рассмеялся:

– Это не слава… Это алкогольное опьянение. Я вообще-то не пью… И я завтра уезжаю. Ну, послезавтра.

– Давайте не сворачивать с дороги, – сказала Анжела обеспокоенно. – Наберем снегу в ботинки… Простудимся…

– Вам идет эта шуба, – заметил Влад. – Но мне жалко лису.

– Козу…

– Козу не жалко…

– Влад. Не сворачивайте с дороги. Там глубокий снег…

Он оступился и едва не рухнул в сугроб. Анжела ухватила его за руку; ему было приятно ее прикосновение. А внутренний счетчик молчал, зашкаливший, сбитый с толку.

– Ан…жела… Вы никогда не чувствовали себя немножко троллем? Немножко чудищем, немножко монстром?

– Бог с вами, Влад… Да стойте же ровно, в следующий раз я вас не удержу…

– Бросьте, я не упаду. Анжела, я причинил страдания живому существу. Гран-Грэму. Зачем я придумал его таким несчастным? Что, мне трудно было написать, что у него с рождения были приличные папа, мама, общественное уважение…

– Читатель же должен сочувствовать, – возмутилась Анжела. – Что, если бы у Золушки с самого первого дня были папа, мама, всеобщая любовь?

– Мне нравится ход вашей мысли, – пробормотал Влад. – Вот я, например… тоже история Золушки. Я… если бы вы знали, кто я такой.

– Вы великий писатель?

– Нет, какой там великий… Я… тролль, Анжела. Я подкидыш… Может, я вообще марсианин…

– Да ну, – сказала Анжела.

– Вполне может быть, – Влад обнял подвернувшийся древесный ствол, ласково похлопал ладонью по очень холодной коре. – Вы мне не верите. Вам кажется, что я примитивно морочу вам голову. Вот сейчас вы меня пожалеете…

Анжела улыбнулась:

– Нет. Вас почему-то не хочется жалеть.

– Я вам неприятен?

– Нет. Вы не похожи на жертву.

– Конечно. Какая я жертва? Я победитель…

Он оттолкнулся от ствола и, проваливаясь чуть не по колено, подошел к женщине. Положил руки ей на плечи – пальцы тут же утонули в рыжем меху.

– Лиса, – сказал Влад. – Я поймал лису… Прощайте.

И нашел ее губы.