Жизнь и реформы - Михаил Горбачев

Нас насторожили заявления в американской прессе и политических кругах о возможности и целесообразности применения тактического ядерного оружия против иракской армии.

Повторяю, я видел во всем этом подтверждение правильности избранного нами курса, отдающего предпочтение политическим средствам урегулирования кризиса.

29 января Вашингтон посетил наш министр иностранных дел Александр Бессмертных. В принятом советско-американском заявлении подчеркивалось, что прекращение военных действий возможно, «если Ирак даст недвусмысленное обязательство уйти из Кувейта». Министры также полагают, говорилось далее, что такое обязательство должно быть сразу же подкреплено конкретными шагами, ведущими к полному выполнению резолюций Совета Безопасности ООН. Устранение источников конфликтов и нестабильности в регионе невозможно без полнокровного мирного процесса, включающего примирение между Израилем, арабскими государствами и палестинцами. й В Соединенных Штатах две последние части заявления были встречены довольно острой критикой. Между тем я нахожу его очень важным. Во-первых, четко формулируя основную задачу — восстановление суверенитета и независимости Кувейта, заявление в то же время открывало определенное политическое пространство для поиска мирного выхода. В то же время оно вновь как бы подтверждало и очерчивало рамки резолюции Совета Безопасности, сводя недвусмысленно дело к тому, чтобы заставить Ирак безоговорочно уйти из Кувейта, то есть противостояло всякого рода расширительным ее толкованиям.

Нараставшее ожесточение военных действий, сеявших смерть и разрушения фактически на всей территории Ирака, по своему характеру и применяемым методам уже явно выходивших за пределы резолюции СБ, наконец, все более зримая перспектива ввода в действие сухопутных сил побудили меня предпринять еще один шаг. 9 февраля я выступил с новым заявлением и одновременно решил еще раз направить в Багдад своего личного представителя.

В заявлении говорилось: «События в районе Персидского залива приобретают все более тревожный и драматический оборот. Раскручивается маховик крупнейшей за последние десятилетия войны. Множится число жертв, в том числе среди мирного населения. Военными действиями уже нанесен огромный материальный ущерб. Целые страны — сначала Кувейт, теперь Ирак, а потом, возможно, и другие — под угрозой катастрофического разрушения». В заявлении была подтверждена принципиальная линия советского руководства на поддержку резолюций ООН, но в то же время отмечалось, что «логика военных операций и характер военных действий создают угрозу превышения мандата, который определен в этих резолюциях».

Еще раньше, принимая американского посла Мэтлока 24 января 1991 года, я развивал примерно те же мысли. И эти же тезисы я излагал в беседе с заместителем премьер-министра, министром иностранных дел Государства Кувейт Саббахом аль-Ахмедом, которая состоялась 14 февраля 1991 года.

16 февраля в беседе с министрами иностранных дел Люксембурга Ж.Поосом, Нидерландов — Х.Ван ден Бруком, Италии — Де Микелисом я разъяснял смысл своего заявления от 9 февраля:

— Прежде всего, мы в принципиальном плане подтвердили свою приверженность резолюциям Совета Безопасности. Нельзя давать Хусейну, а также всякого рода недоброжелателям какой-либо повод надеяться, что в этом вопросе между нами могут появиться даже небольшие трещины. Это главное.

Важным в этом заявлении было и другое соображение: существует угроза, что дальнейшая эскалация военных действий может привести к непоправимому ущербу стране, иракскому народу. А это уже выходит за рамки мандата Совета Безопасности. Если это случится, то одержанная победа будет пирровой.

Наконец, 9 февраля было заявлено, что мы с большой тревогой воспринимаем то, что кто-то пускает в ход тезис о допустимости применения оружия массового уничтожения. Причем эти высказывания делаются и на политическом уровне. Нельзя допускать, чтобы нас подводили к мысли о том, что это оружие может быть применено. И снова подчеркивалось: никогда не поздно задействовать дипломатические, политические методы.

Наш представитель, посланный в Багдад, сказал Хусейну: «Ирак находится на пороге направленной против него широкомасштабной сухопутной операции, в ходе которой союзники будут действовать достаточно решительно, и группировка иракских войск в Кувейте будет разгромлена». Ему предложено без отлагательств заявить о выводе иракских войск из Кувейта — полном и безусловном, определив при этом наикратчайшие его сроки.

Новые переговоры с Ираком

На этот раз, видимо, под воздействием уже понесенных поражений в иракской позиции обозначилась подвижка. Хусейн не ограничивался заявлениями, что Ирак не пойдет на капитуляцию, окажет эффективное сопротивление и т. д. Нам было представлено письменное заявление, где говорилось, что иракское руководство серьезно изучает идеи, выдвинутые советской стороной, и даст ответ через Тарика Азиза, который в воскресенье вылетит в Москву. А 15 февраля, то есть за два дня до его приезда, багдадское радио прервало свои передачи и огласило заявление Совета революционного командования. В нем говорилось о готовности Ирака действовать в соответствии с резолюцией 66 °Cовета Безопасности, требовавшей безоговорочного вывода иракских войск из Кувейта.

17 февраля вечером на специально направленном за ним в Тегеран советском самолете в Москву прилетел Тарик Азиз. 18 февраля утром я встретился с ним и сразу же задал вопрос: «Что вы привезли для меня?» Вопрос был не случайным. Совет революционного командования Ирака (СРК), заявив о своем согласии с резолюцией 660, обставил его множеством пропагандистских формул, которые позволяли толковать их как своего рода предварительные условия.

Я видел задачу в том, чтобы иракское руководство однозначно отказалось не только от каких-либо условий, но и от любых двусмысленностей, которые могли бы имитировать условия.

Беседуя с Азизом, я подчеркнул, что позиция иракской стороны выглядит противоречивой. С одной стороны, это важный шаг к политическому урегулированию, так как иракская сторона признает резолюцию 660. В то же время это признание снабжено оговорками, а резолюция требует безоговорочного ухода Ирака из Кувейта.

Я согласился с тем, что иракцы в своем заявлении называют важные ближневосточные проблемы. Но они не могут и не должны прямо увязываться с выводом войск. Это и неприемлемо, и нереально. Особенно важно знать, не является ли круг этих вопросов предварительным условием урегулирования кувейтского кризиса. Одно дело, если их выдвигают в качестве условия, другое — если лишь напоминают о наличии глубоких проблем в этом регионе.

Азиз вынужден был согласиться, что перечень проблем в заявлении СРК — это не «условие вывода», а как бы программа, которую следует реализовать в будущем.

Я предложил следующий план (цитирую себя):

«— Ирак должен заявить, что он готов вывести войска из Кувейта;

— вывод войск мог бы начаться на второй день после прекращения военных действий, которое необходимо для его практического осуществления;

— должно быть ясно определено, какой срок понадобится для вывода войск;

— должна быть полная гарантия Совета Безопасности для безопасного вывода войск из Кувейта».

Если бы иракское руководство выступило с таким планом в развитие своего заявления, это стало бы для нас и других стран основанием для незамедлительного созыва Совета Безопасности, в ходе которого была бы всесторонне проанализирована создавшаяся ситуация. Он принял бы к рассмотрению и занялся всем комплексом проблем ближневосточного регулирования.

На вопрос Азиза, что станется с «целой серией резолюций» Совета Безопасности, предполагающих, в частности, жесткие экономические санкции против Ирака, я отвечал следующим образом:

— После вывода иракских войск этот вопрос должен быть рассмотрен в Совете Безопасности. Не могу сказать, что эти резолюции будут аннулированы, поскольку создалось бы впечатление, что они были незаконными и недействительными. Однако их действие может быть прекращено. И мы готовы внести такое предложение. Во всяком случае, можно продумать, что должно следовать за чем, если мы договоримся о главном.

Обращаясь в завершение беседы к Азизу и присутствовавшему на ней другому члену иракского руководства, заместителю премьер-министра С.Хаммади, я сказал:

— Сейчас огромную роль играет фактор времени. Если вы дорожите жизнями своих соотечественников, судьбой Ирака, то должны действовать незамедлительно.

В общем, состоялся очень непростой, продолжавшийся около трех часов разговор. У меня сложилось впечатление, что иракские представители, отражая, разумеется, позицию самого Хусейна, склонны переместиться на реалистические рубежи. Они не отвергли с порога наших предложений, но, естественно, заявили, что ответ сумеют дать после того, как Азиз доложит, как он выразился, о «плане Горбачева» президенту Хусейну и всему составу иракского руководства. Немедленно после беседы иракцы отбыли домой.