Новая династия - Дмитрий Иванович Иловайский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пособия, кроме устарелых историй Малой России Еантыш-Каменского и Маркевича, во-первых, Максимовича «Собрание сочинений». T. I. Здесь его статьи: «О причинах взаимного ожесточения поляков и малороссиян», «Исследование о гетмане Петре Конашевиче Сагайдачном» и «Сказание о гетмане Петре Сагайдачном». Во-вторых, Кулиша «История воссоединения Руси». T. II. СПб., 1874., и «Отпадение Малороссии». T. I. (Чт. О. И. и Д. 1888. В. 2) — не лишенные интереса, но тенденциозные сочинения. Между прочим, он пытается доказывать, что казацкие восстания не имели своим мотивом защиту православия, а происходили из причин чисто политических и экономических, т. е. направлены были против закрепощения и повинностей. Но вероисповедная ревность несомненно присоединялась к этим причинам, особенно со времени гетманства Сагайдачного, бывшего усердным ревнителем православия. В-третьих, указанное выше соч. Шайнохи Dwa lata и проч. Сюда относятся 2 и 3 главы, т. е. Козачина Z rycerzow w chlopow. Далее, Каманина «К вопросу о казачестве до Богдана Хмельницкого». К., 1894. (Рецензия на него М. К. Любавского. Ж. М. Н. Пр. 1896. Июль). Д. И. Эварницкого «История Запорожских казаков». Т. Н. СПб., 1895 — вообще обстоятельный труд, основанный отчасти на архивных материалах. Между прочим, на 613–614 стр. исправляется крупный хронологический промах Максимовича относительно похода Сагайдачного на Кафу. В пример того, как сбивчивы и неточны известия о казацких морских походах, укажем на статью В. М. Истрина «Греческая запись о набеге казаков на Константинополь в начале XVII века». (Ж. М. Н. Пр. 1898, июль). По записи выходит, что этот поход был в 1623 году 9 июля; но приведенные в ней имена султана и патриарха не соответствуют тому времени. Популярное иллюстрированное издание Антоновича и Беца «Исторические деятели Юго-Западной России». Вып. I. К., 1883. (Тут портрет Сагайдачного.)
Об Остранине в Чугуеве см. Д. И. Багалея «Очерки из истории колонизации и пр.» 174–196. Тут разобран вопрос о его казни в Варшаве: автор склоняется к мнению Соловьева, что был казнен не сам Остранин, а его отец (не брат ли?). О судьбе Остранина см. также «Воронежские акты» Второва и Александрова-Дольника 1.100–104. (Тут говорится об измене Чугуевских Черкас и убиении их гетмана и похваляется верность поселенных воронежских черкас.) II. 180–182 (О выдаче денежного жалованья поселившимся в Воронеже черкасам.) Об Анне Алоизе Острожской: Максимовича. Соч. T. 1. («Письма о князьях Острожских»), Ор. Левицого «Анна-Алоиза, княжна Острожская» (Киев. Старина, 1883, ноябрь) и «Несколько слов о княжестве Острожском» во Времен. О. И. и Д. Кн. 14. Тут акт раздела имений, который учинил князь Константин-Василий между своими сыновьями Янушем и Александром.
Что в данную эпоху существовало только шесть казацких полков, такое положение выведено мною из некоторых официальных актов, каковы особенно договоры поляков с казаками, начиная с Курукова и кончая Масловым Ставом. Например, см. Куруковский договор в Чт. Об. И. и Др. 1861. IV. Смесь. Там прямо указано 6 полков. Отсюда понятно известное и постоянное старание польского правительства сохранить цифру реестровых именно в 6000. Однако, нормальный казацкий полк считался в 1000 человек. Этот вопрос, как и вообще организация Малороссийского казачества до Хмельницкого, не подвергались доселе тщательным исследованиям, несмотря на довольно обширную литературу о Днепровском казачестве. Я не имел под руками монографии В. В. Антоновича «История Малорусского казачества». Киев, 1882–1883. (Если не ошибаюсь, это его литографированные лекции.) Мне доставлена из него следующая выписка (стр. 45–46): «После похода на Москву, Сагайдачный уже не возвратился на Запорожье, а фактически завладел всею заселенной Украйной. Теперь он дает более широкое устройство казакам, разделяет их на полки и присоединяет к полкам такие области, где давно не было казаков, как наприм. Северская, Киевская и др. Учреждение десяти полков, приписываемое Ружинскому, на самом деле осуществляется только теперь». Но на каких данных основаны эти выводы, признаюсь, мне пока неизвестно.
Относительно Малороссийского казачества подведу итоги моим выводам, добытым изучением данной эпохи;
Во-первых, ни городовое, ни запорожское казачество еще не получило той полной организации, какую обыкновенно ему приписывают и каковая выработалась только со времени Хмельницкого, с гетманскою властью включительно. Во-вторых, до него городовое казачество сосредоточивалось, главным образом, на правобережной Украйне, а на левобережную центр тяжести стал переходить с его времени. В-третьих, до Хмельницкого было шесть реестровых полков, из которых только один Переяславский находился вполне на левой стороне Днепра. В-четвертых, Запорожье еще не выработало своей политической и хозяйственной обособленности с пределами своих владений или «вольностей». В-пятых, к причинам казацких восстаний, кроме политических и экономических, особенно со стороны усилившегося крепостного права, присоединилась со времени Сагайдачного и вероисповедная, т. е. уния. В-шестых, стремление казачества к своему умножению, самоуправлению и хозяйственному преуспеянию встречало главное противодействие от ближайших представителей старостинского уряда, именно от подстарост. (Столкновение Хмельницкого с подстаростою, как известно, послужило началом нового движения.) В-седьмых, внешние отношения Речи Посполитой, особенно нужда в войске, притом дешево ей стоившем, постоянно мешали попыткам ее ограничить реестр и прекратить переход народа в казачество, и т. д.
Уже после отпечатания моего текста получил я, благодаря любезности М. К. Любовского, вышедший в 1897 г. труд А. Яблонского об Украине (Polska XVI wieku pod względem geograficcznostatystycznum. Tom XI. Ziemie Ruskie.
