Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2 - Джеймс Клавелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это разрешение не должно существовать, – сказал он, почувствовав себя очень усталым. Он поднялся. – Я постараюсь. Да. Я постараюсь. Что случилось с Томом?
Позади Мак-Айвер услышал стрекотание телекса. Оба вздрогнули. Мак-Айвер снова сосредоточил свое внимание на Кариме.
– Когда увидите его, спросите у него, это будет правильно. Не так ли? Спросите у Тома.
– Салам.
Они пожали руки, и он ушел, а Мак-Айвер запер за ним дверь. Телекс был от Дженни из Эль-Шаргаза. «Привет, ребенок номер один. Долго беседовала с Китайцем, который прилетает завтра вечером, в понедельник, и будет на борту 125-го на рейсе в Тегеран во вторник. Он говорит, чтобы ты совершенно обязательно встретил его для разговора в аэропорту. Здесь все готово для ремонта 212-х и их быстрого возвращения. Подтверди получение. Говорила с детьми в Англии, у них все хорошо. Я здесь чудесно провожу время, совершаю налеты на город, рада, что тебя здесь нет, почему тебя здесь нет? Мак-Аллистер».
Мак-Аллистер была ее девичья фамилия, и она пользовалась ею, только когда была сильно зла на него.
– Добрая старушка Джен, – произнес он вслух; мысль о ней подняла ему настроение. Он был рад, что она в безопасности, далеко от здешней неразберихи. Был рад, что она звонила детям: для нее это всегда радость. Добрая старушка Джен. Он перечел телекс. Что, черт возьми, такого совершенно обязательного может быть у Энди? Ладно, скоро узнаю. По крайней мере, мы можем общаться через Эль-Шаргаз. Он уселся в кресло и начал набивать подтверждение.
Когда стемнело, он получил телекс из штаб-квартиры в Абердине, но текст прошел смазанным, разобрать удалось только подпись: Гаваллан. Он тут же запросил повтор и с тех пор все ждал. Радиосвязь сегодня тоже была плохая. Ходили слухи о снежных бурях в горах, и Всемирная служба Би-би-си, затухая быстрее и надольше, чем обычно, рассказала о сильных бурях над всей Европой и восточным побережьем Америки, ужасных наводнениях в Бразилии. Новости в целом были поганые: в Британии продолжаются забастовки, во Вьетнаме идут тяжелые сражения между вьетнамской и китайской армиями, родезийский лайнер сбит партизанами при заходе на посадку, Картер, как ожидается, введет талоны на бензин, Советы провели испытание крылатой ракеты с радиусом действия более двух тысяч километров, а в Иране «председатель Ясир Арафат встретился с аятоллой Хомейни и был очень тепло принят, оба лидера публично обнялись, и ООП заняла здание израильской миссии в Тегеране. По сообщениям, были расстреляны еще четыре генерала. В Азербайджане продолжаются тяжелые бои между сторонниками и противниками Хомейни, премьер-министр Базарган приказал США закрыть два пункта радиолокационного наблюдения на советско-иранской границе и организовал встречу между советским послом и аятоллой Хомейни в течение последующих нескольких дней для обсуждения имеющихся между странами разногласий…»
Расстроенный, Мак-Айвер выключил приемник, от постоянного напряжения, с которым ему приходилось отделять новости от помех, у него разболелась голова. Голова у него, собственно, болела весь день. Все началось после его встречи сегодня утром с министром Али Киа. Киа принял векселя, выданные на швейцарский банк, «лицензионный сбор», за вывоз трех 212-х, а также за шесть взлетов и посадок 125-го, и пообещал выяснить насчет изгнания из Загроса: «Передайте пока загросскому комитету, что их решение отменяется нашим министерством до расследования ситуации».
Много от этого будет толку, когда ты смотришь в зрачок автоматного дула! – подумал Мак-Айвер. Интересно, как там дела у Эрикки и Ноггера. Сегодня днем прошел телекс, переданный службой управления воздушным движением Тебриза от «Иран Ойл»: «Капитаны Иокконен и Лейн требуются здесь для проведения экстренных работ в течение трех дней. Обычные условия для чартерных рейсов. Спасибо». Текст, как обычно, был подписан местным менеджером компании и выглядел как стандартная просьба. Пусть Ноггер лучше летает, чем протирает тут задницу, подумал Мак-Айвер. Интересно, зачем Азадэ понадобилась своему отцу?
Ровно в семь тридцать Ковисс вышел на связь, но качество связи было едва два на пять, слова были еле различимы и постоянно затухали. Фредди Эйр доложил, что Старк вернулся невредимым.
– Слава богу!
– Повто… ышу вас… дин на пять, капи… ем.
– Повторяю, – произнес он медленно и отчетливо. – Передайте Старку, я очень рад, что он вернулся. Он в порядке?
– …тан Старк…тил на воп… тета…тельно.
– Повторите еще раз, Ковисс.
– Повторяю, капита… рк отве… росы комите… удовл…
– Вы проходите всего один на пять. Попробуйте еще раз вечером в девять; еще лучше, я буду здесь допоздна и попробую связаться около одиннадцати.
– Понял ва… юсь позже… коло… иннадцати сегодня?
– Да. Около одиннадцати сегодня вечером?
– Капи… харт и Жан-Люк при… Загрос… получно.
Остальное разобрать было невозможно. Потом он сел и стал ждать. Немного подремал, немного почитал и сейчас, сидя за телексом, снова взглянул на часы: десять тридцать девять.
– Как только закончу с этим, буду вызывать Ковисс, – сказал он вслух. Он аккуратно набирал послание жене и добавил для Мануэлы, что в Ковиссе все в порядке, – в порядке и есть, подумал он, раз Старк вернулся живой-здоровый, и с ребятами все нормально.
Он вставил перфорированную ленту в отправляющее устройство с зубчатыми колесиками, набрал номер Эль-Шаргаза, бесконечно долго ждал, пока установится соединение, потом нажал на клавишу передачи. Лента с клацаньем потянулась через колесики. Еще одно длительное ожидание, но в итоге на аппарате появился код приема послания Эль-Шаргазом.
– Хорошо. – Он встал и потянулся. В ящике письменного стола лежали его таблетки, и он достал вторую за сегодня. – Чертово давление, – пробормотал он. При последнем медицинском осмотре давление у него было сто шестьдесят на сто пятнадцать. Таблетки снизили его до позволявших чувствовать себя нормально сто тридцать пять на восемьдесят пять.
– Но послушай, Мак, это не означает, что ты можешь хлестать виски, вино, есть яйца и сливки. Твой уровень холестерина слишком вы…
– Какие еще, к черту, виски и сливки, док? Это Иран…
Он вспомнил, каким был раздражительным в тот день, и когда Дженни спросила: «Ну, как там дела?» – он ответил: «Отлично. Лучше, чем в прошлый раз, так что не нужно зудеть!»
А, к черту все это! Я не могу сделать ничего, кроме того, что и так делаю, но вот уж что бы мне точно не помешало, так это большой бокал виски с содовой и со льдом, а потом – еще один. Обычно в сейфе у него стояла бутылка, а в маленьком холодильнике были лед и содовая. Теперь уже нет. Запасы на нуле. Он сделал себе чашку чая. Как быть с Каримом и НВС? Об этом позже. Двадцать три часа.
