Том 8. Вечный муж. Подросток - Федор Михайлович Достоевский

— Вам тут нечего… одно ваше безобразие, тут ночь, теперь спать надоть, вот бог, а вот и порог.

Он надвинулся на меня и попер меня к дверям. Я вдруг вспомнил всё мое и вдруг на себя удивился: «Да что же это я, что мне тут!» — мелькнуло у меня в голове. Затем повернулся и поскорее выбежал.

Очень торопясь и заботясь, отыскал я дворника и, как выскочил на улицу, тотчас же перебежал тротуар и вышел опять в тот самый переулок. Дойдя до тех глухих ворот я запахнулся в шубу и присел на снег, в тот самый угол, в котором сидела девочка: «Что же, — подумал я, — тут и засну, как Ариша». Я вспомнил тут, что когда-то читал в газетах, что один извозчик, стоя с своей лошадью в одну морозную ночь, так же заснул в армяке и замерз.

«Извозчики — неженки, под армяками носят тулупы, а вот, однако же, замерз. Стало быть, можно заснуть и замерзнуть и в шубе. Что же, и я буду сидеть, и засну, и замерзну. Всё умерло, так и я умру».

И действительно, я очень скоро задремал, мысли во мне смешались совсем, и я только слышал всё возраставший колокольный звон, наслаждение и полез. Я полез.

Примечания

В настоящем томе печатаются рассказ „Вечный муж“ (1870) — один из шедевров психологического искусства писателя — и роман „Подросток“ (1875) — второй (после „Бесов“) из романов Достоевского, работа над которыми была начата в качестве реализации зародившегося у него в конце 60-х годов замысла романического цикла „Атеизм“ (позднее получившего название „Житие Великого Грешника“). Как и в процессе работы над „Бесами“, идея „Подростка“ преобразовалась под пером романиста в замысел самостоятельного романа об эпохе общественного и нравственного „беспорядка“ (какой представлялась писателю эпоха 70-х годов). Позднее, в январском выпуске „Дневника писателя“ за 1876 г., Достоевский охарактеризовал свой роман о процессе трудного умственного и нравственного созревания молодого человека, поставленного судьбой на распутье между старой и новой Россией и вместе с тем — между дворянством и народом, между уходящим в прошлое миром „красивых“ и прочных форм жизни „средневысшего“ дворянского слоя и современным „хаосом“ (который предстает перед взором художника лишенным „руководящей нити“), — как первую пробу разработки волновавшей его в последние годы жизни темы о „теперешних русских детях <…> и теперешних их отцах, в теперешнем взаимном их соотношениях“, — темы, к которой он несколько лет спустя вернулся в своем последнем романе „Братья Карамазовы“ (1879–1880).

Текст „Вечного мужа“ подготовлен Т. П. Головановой, романа „Подросток“ — Г. Я. Галаган.

Послесловие и примечания к „Вечному мужу“ составлены Г. М. Фридлендером (с использованием разысканий и материалов И. З. Сермана); послесловие к „Подростку“ написано Г. Я. Галаган при участии А. В. Архиповой (§ 13) и К. М. Азадовского (§ 14); А. В. Архиповой составлены также примечания к этому роману. Редактор тома И. Д. Якубович. Редакционно-техническая подготовка тома к печати и подбор иллюстраций осуществлены С. А. Ипатовой.

Тексты черновых материалов и писем, не вошедших в настоящее собрание сочинений, цитируются по изданию: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1972–1990; римской цифрой обозначается том, а арабской — страницы этого издания.

Вечный муж

Впервые опубликовано в журнале „Заря“ (1870. № 1. Отд. 1. С. 1–79; № 2. Отд. 2. С. 3–82; с подписями: Ф. Достоевский и Федор Достоевский).

17 сентября 1868 г. А. Н. Майков писал Достоевскому: „В Петербурге давно уж чувствовалась потребность нового журнала, русского. Таковой наконец является, издатель, положим, человек неизвестный (я-то его знаю) Кашпирев<…> но редактор вам известный Страхов <…>. А пока мне поручено просить Вас быть сотрудником…“.[139] Майков просил у Достоевского разрешения дать его имя для списка сотрудников журнала. 26 октября (7 ноября) Достоевский отвечал: „Ужасно я порадовался известию о новом журнале. Я никогда не слыхал ничего о Кашпиреве, но я очень рад, что наконец-то Николай Николаевич находит достойное его занятие; именно ему надо быть редактором <…> стать душой всего журнала <…> Желательно бы очень, чтоб журнал был непременно русского духа, как мы с Вами это понимаем, хотя, положим, и не чисто славянофильский“ (XXVIII, кн. 2, 322). Далее Достоевский пишет, что „быть участником журнала, разумеется, согласен от всей души“. В тот же день в письме к своей племяннице С. А. Ивановой Достоевский сообщал о „Заре“: „Предприятие, кажется, серьезное и прекрасное“ (XXVIII, кн. 2, 319). Как выяснилось впоследствии, „Заря“ только частично ответила ожиданиям Достоевского; журнал, по его мнению, слишком мало считался с интересами читателей, был слишком академичен, далек от злободневных общественных и литературных вопросов.

Несмотря на согласие Достоевского участвовать в „Заре“; переданное через Майкова, его имя не попало в список сотрудников, перечисленных в первых объявлениях об издании журнала. Объясняя причину этого, H. H. Страхов писал 24 ноября 1868 г.: „Без Вашего разрешения я не мог поставить Вашего имени; все собирался писать к Вам и догнал до того, что уже некогда было дожидаться. Но мы непременно воспользуемся Вашим дозволением (в письме к Майкову) и выставим при следующем объявлении в газетах“.[140]

В начале 1869 г. Страхов от имени редакции обратился к Достоевскому: „Напишите Вы нам что-нибудь — покорно просим и Кашпирев, и Данилевский <…> и Градовский, и я. Нужно ли Вам говорить, что в «Заре» Вам так же развязаны руки, как во «Времени»?“.[141]

В ответном письме от 26 февраля (10 марта) 1869 г. Достоевский обещал „к 1-му сентября нынешнего года, т. е. через полгода, доставить в редакцию «Зари» повесть, т. е. роман“. „Он будет, — писал Достоевский, — величиною в «Бедных людей» или в 10 печатных листов; не думаю, чтобы меньше; может быть, несколько больше <…> Идея романа меня сильно увлекает <…> мне хочется произвести опять эффект; а обратить на себя внимание в «Заре» мне еще выгоднее, чем в «Русском вестнике»“ (XXIX, кн. 1, 20–21). В письме к С. А. Ивановой от 8 (20) марта 1869 г. Достоевский пояснял, что для создания повести в „Зарю“ он хочет использовать свободное время, которое у него остается до начала работы над романом, обещанным „Русскому вестнику“ („Бесы“): повесть „будет готова в четыре месяца и возьмет у меня именно то только время, которое я и назначил себе для гулянья, для отдыха после 14 месяцев работы“ (XXIX, кн. 1, 26). Называя будущую вещь то романом, то повестью, Достоевский просил Страхова, чтобы редакция немедленно выслала ему