Драко наносит ответный удар - Al Azar

— Я говорил, что Огден его недолюбливает. А вот выступать ли на стороне Дамблдора или против него, такие фигуры, как Тиберий, решают по обстоятельствам.

За те несколько минут, пока мадам Боунс и Огден совещались, Дамблдор окончательно показал, что сегодня он умирать не собирается. Хотя он по-прежнему держался за грудь и дышал с трудом, его взгляд был как раньше жёстким и цепким, а его адвокат, как ястреб на руке охотника, готов был наброситься на любого, на кого укажет хозяин. Фелпс явно не чувствовал себя обязанным развалить дело за обещанные лордом Блэком деньги. Очевидно, его невмешательство, пусть и за огромную сумму, касалось лишь допроса под веритасерумом, который Драко в своей записке просил не оспаривать.

Совещание, очередное за сегодня, закончилось. Как Драко и опасался, Огден зачитал постановление, в котором подсудимого под охраной должны были отправить в Мунго, а следующее заседание назначить, когда будет получено разрешение колдомедиков на участие в нём их пациента. Услышав объявление, многие разразились негодующими выкриками, кто-то разочаровано застонал, но были и те, кто требовал оставить старого и больного волшебника в покое. Нельзя ухудшать его здоровье ненужными судебными процессами, которые инсценируют злопыхатели такого заслуженного члена общества, как Альбус Дамблдор.

— Нет, ты послушай, Драко! — заволновался Поттер. — Как замышлять над нами расправу, так он молодой и сильный, а как получить по заслугам, так не троньте его! Верно ты сказал, сейчас он отправится в Мунго, а потом оттуда вообще куда-нибудь затеряется. Чинуши потом будут только хлопать глазами.

Но, к удивлению присутствующих, сам Дамблдор оказался против отправки в больницу. Он тихим голосом попросил о продолжении процесса и пожелал, чтобы ему дали слово, поскольку ему нужно было заявить о чём-то очень важном. Суд, видимо, приняв во внимание состояние подсудимого, решил пойти ему навстречу. Чтобы всем было слышно тихую речь, адвокат наколдовал Сонорус, и Альбус заговорил:

— Я не знаю, как Гарри Поттеру удалось обмануть невыразимцев, не иначе, Драко Малфой опять помог ему. Этот юноша, сын презренного Люциуса, горазд на всяческие уловки. Вы по-прежнему не видите того, что знаю я. И пусть Отдел тайн не подтвердил моё обвинение, я докажу, что прав. Я желаю поклясться своей магией в том, что говорю правду!

В руке у Альбуса оказалось волшебная палочка, которую подал ему адвокат, — они, видимо, успели об этом договориться. Не дожидаясь разрешения суда, вернее, подозревая, что ему откажут, Дамблдор быстро произнёс, с трудом справляясь с одышкой:

— Я, Альбус Дамблдор, клянусь своей магией, что говорю правду. Гарри Джеймс Поттер — крестраж тёмного волшебника Волдеморта! Люмос! Нокс!

Палочка в руке у Альбуса засветилась и погасла. Обессилевший старик выронил её, и она покатилась по полу. Фелпс поспешил поднять её. Присутствующие опять заволновались: до этого Дамблдор всячески избегал подобных клятв и не обращался к магии, даже если на этом настаивали представители обвинения и его отказ можно было истолковать не в его пользу. Такая клятва и горячее, искреннее стремление донести правду до народа напомнили волшебникам в зале, что именно таким был Альбус Дамблдор, которого они уважали, за которым шли и который, не щадя своего здоровья и даже жизни, борется за то, во что верит.

Поттер и до этого сохранял спокойствие с величайшим трудом. Сейчас, увидев, куда клонит Светлейший, он в несколько скачков оказался перед креслом подсудимого.

— Дамблдор! — вне себя выкрикнул Гарри. — С чего ты, старый урод, решил, что я крестраж? Тебе же сказали умные парни из Отдела тайн, что это не так, так почему ты опять твердишь эту чушь? Почему ты не даешь никому спокойно жить? — Гарри на мгновенье остановился, чтобы перевести дух, и продолжал, уже обращаясь к судьям: — Не слушайте его, у него давно уже с головой плохо!

Драко почувствовал, что аргументы Поттера иссякли и его надо выручать. Он поднялся и заговорил, стараясь спокойным тоном сгладить негативное впечатление от несдержанности Гарри.

— Общеизвестно, что если волшебник клянется магией в том, в чём искренне уверен, магии он не лишается, — сказал он, делая себе зарубку на память, чтобы поговорить с Поттером. На следующем заседании лорд Слизерин должен вести себя подобающе и не поддаваться на провокации. Сейчас уже не было сомнения, что процесс затянется, и наверняка Дамблдор не раз будет пытаться вывести из себя своего бывшего героя.

— Это верно, магия не делит высказываемую информацию на правдивую или ложную, она лишь таким образом подтверждает, что волшебник говорит правду, или то, что считает правдой, — подтвердила Боунс.

Всё шло к тому, что Альбус Дамблдор проведёт свои последние дни не в Азкабане, а в Мунго. Оставалось чуть-чуть — признать в судебном порядке, что Альбус бредит наяву.

— Я не заблуждаюсь, — упрямился Дамблдор. — Гарри, ты — крестраж! Мальчик мой, я понимаю, как тебе больно это слышать, но прими это и смирись. У тебя под шрамом находится то, от чего наша страна может оказаться в величайшей опасности. — И, обращаясь к суду, Альбус возвысил голос: — Мальчик должен умереть!

Поттер, ругаясь вполголоса, провёл рукой по лицу. Драко знал, что тот делает: так Гарри накладывал и убирал маскирующие чары. Будучи очень сильным волшебником, он легко творил бытовые чары без палочки, если ему приходилось многократно их повторять.

— Вы где-нибудь видите шрам? — с нажимом спросил Поттер, оглядывая присутствующих.

Тиберий быстро вышел из-за кафедры и, на ходу доставая палочку, наложил на Гарри одно за другим несколько заклинаний.

— Действительно, это был гламур, шрама нет, — подтвердил он.

Огден вернулся на своё место и провозгласил:

— Для протокола: достоверно установлено, что Гарри Джеймс Поттер, лорд