Драко наносит ответный удар - Al Azar

взглядом прямо перед собой. В зале установилась мёртвая тишина, и это было затишье перед бурей — все ждали признание Дамблдором своей вины и слова покаяния.

Дамблдор медленно поднялся со своего места. Он собрался с мыслями и произнёс:

— Ну что ж, если это случилось… Если вы заставили меня это сказать, я ничего не могу с этим поделать. Но есть то, что я могу и должен выполнить.

Дамблдор развернулся всем корпусом в сторону Поттера.

— Вы все слепо отрицаете, что Гарри Поттер, который стал лордом Слизерин, это вернувшийся Волдеморт, тёмный волшебник, который терроризировал страну не одно десятилетие и с которым один лишь я по-настоящему боролся. Доводы, которые я приводил, чтобы вы прислушались к здравому смыслу, не подействовали. Ну что ж, возможно, я ошибался, и Гарри — не Волдеморт. Но очень скоро он может стать им, потому что Гарри Поттер — крестраж! Я был уверен, что Гарри в этом теле больше нет. Я отдал приказ убить не мальчика, а жестокого злобного колдуна! Я заботился о вас, обо всех и о каждом, и вы должны меня понять!

В очередной раз присутствующие в зале волшебники разразились криками — что ни высказывание Дамблдора, то сенсация! И неважно, говорил ли Альбус под Веритасерумом или в здравом уме, его слова производили фурор и переполох.

— Не может быть!

— Гарри Поттер — наша надежда! Что у нас останется, если это отнять?

— Как же так?

— Враньё! Дамблдор придумал себе оправдание!

— Что за ерунда — разве бывает крестраж в живом объекте? — басил Юлиус, оказавшийся неожиданным экспертом.

Боунс стиснула зубы и смотрела на Дамблдора, как на пикси, которого требовалось прихлопнуть. Министерские приводили в чувство Фаджа, авроры едва успевали отлавливать волшебников из числа зрителей, которые хотели прорваться к трибуне. На этом фоне молодые лорды Блэк и Слизерин, казалось, излучали спокойствие.

— Тихо!

Установилась тишина, и волшебники обратили внимание на Огдена, который Сонорусом навёл порядок.

— Мы не можем игнорировать заявление, сделанное Альбусом Дамблдором, хотя он больше не находится под влиянием сыворотки правды — слишком серьёзное обвинение он выдвинул. Необходимо удостовериться, для нашего же с вами спокойствия, что всем известный и всеми любимый Гарри Поттер, находящийся здесь в зале, который теперь ещё и лорд Слизерин, не является вместилищем души для… Сами-Знаете-Кого.

Несколько судей изъявили готовность тут же наложить нужное заклинание и закрыть столь щекотливый вопрос, после чего какая-то нервная дамочка с галерки выкрикнула:

— Объясните же мне, наконец, что такое эти крестражи! О них тут говорят, а я и не знаю, что это!

На неё зашикали, но она не унималась:

— Не затыкайте меня! Вдруг это опасно? Честные волшебники должны уметь от них защищаться, если они нападут. Научите нас заклинанию!

К счастью, кто-то догадался произнести: «Силенцио!», и нарушительница порядка умолкла.

Хмурый Тиберий, переждав непредвиденную помеху, продолжал:

— Я не сомневаюсь, что среди членов Визенгамота хватает знающих волшебников, которые способны квалифицированно использовать нужное нам заклинание. Однако, хотел бы напомнить, что полученные вами результаты нельзя будет занести в протокол, поскольку ни один из вас не является экспертом. Вывод один — обратиться в Отдел тайн.

Огден сделал паузу и обвёл тяжелым взглядом притихший зал.

— Сейчас я прикажу послать в Отдел тайн за специалистами. Объявляется перерыв на тридцать минут!

Глава 70. Паук и его паутина

Начался перерыв; хотя всем хотелось размять ноги, из зала никого не выпускали, вероятно, опасались утечки информации. Впрочем, члены Визенгамота при желании могли двигаться в пределах площадки. Вскоре судьи и представители общественности начали хаотично перемещаться по тесному залу, шумно обсуждая шокирующие новости. То там, то здесь появлялись группы оживлённо переговаривающихся волшебников в сливовых мантиях. Ещё одна группа в чёрном, в которой была Амелия Боунс, о чём-то яростно спорила.

Гарри остался сидеть; он лишь развернулся в сторону верхних ярусов, чтобы посмотреть на реакцию присутствующих волшебников. Поттер хотел знать, воспринимают ли они всерьёз выдвинутое предположение о том, что он — крестраж.

Драко тоже не ушёл, но его внимание привлекло другое. Прямо перед ним на тесном пятачке перед кафедрой председателя, обхватив себя руками, стояла Амелия Боунс. Недоброжелательно настроенные министерские уже ушли, но она явно расстроилась после разговора с ними и теперь походила на нахохлившегося воробья. Вокруг неё столпились члены её команды, прежде державшиеся в тени. Они пытались её утешить, но получалось откровенно плохо. Драко напряг слух, он был достаточно близко, чтобы при некотором везении разобрать, о чём они говорили, — те, к счастью, не наложили никаких чар. Интерес Малфоя не был праздным, наверняка, разговор шёл о подмене свитка, и инициатор этой подмены хотел знать, что Боунс намерена предпринять.

— …Не могу понять, как же я так оплошала, — говорила Амелия, глядя в пол. — Не задать самый главный вопрос, ради которого я затевала весь этот судебный процесс! Я должна была узнать, сколько крестражей у неназываемого и где они! Мне не важно, что кое-кто сейчас указал мне на мою промашку, это было моё желание всё выяснить, а тут такое…

Драко похолодел. Если Боунс сможет каким-то образом выяснить интересующий её вопрос о крестражах раньше того момента, который запланировал он сам, всё рухнет! Исчезнет последний шанс на осуществление того, что он так тщательно готовил, и работал над этим даже с большим усердием, чем судебный процесс над