Страдания и Звёздный свет - Каролайн Пекхам

дрожь, но, по сути, он наделял мою кожу силой давно умершей души, закрепляя меня по эту сторону Завесы. Это не было бессмертием, но оно было максимально близко к этому. Конечно, за это пришлось заплатить, но детские воспоминания не были тем, чем я дорожила. Пережить некоторые из худших вещей, которые мы с Дарси испытали на благо души, которую я уговорила стать моим якорем, было приемлемой ценой за эту силу.

Я почувствовала это в темноте, прежде чем очнулась в этом месте, когда противоядие василиска скользило по моим венам и исцеляло мои раны. Смерть пришла за мной за несколько мгновений до того, как мы вернулись сюда, и я бы ушла с ней, если бы кристалл не привязал меня к этой плоскости. Я ощущала притяжение, видела мерцающий свет Завесы и даже испытывала желание принять этот зов. Дариус ждал бы меня там, за пеленой света. Он был бы там, и я могла бы воссоединиться с ним, вдали от гнили, разрухи и агонии этой жизни, за которую я цеплялась.

Но это был не тот путь, по которому я собиралась идти. Я не собиралась позволить звездам так просто привести меня к смерти.

— Ты знаешь, Данте тоже любит Габриэля как брата, — сказала Розали Оскура, проходя в мою комнату, не спрашивая разрешения и не объясняя, как ей удалось пройти мимо стражников, стоявших у подножия лестницы. — Он с радостью отдал бы свою жизнь, если бы это было необходимо, чтобы спасти его из лап этого pezzo di merda (п.п. кусок дерьма), Лайонела Акрукса.

— Каждый, кто сражался прошлой ночью, был готов потерять свою жизнь, — пробурчала я, взяв Книгу Эфира с полки, куда Джеральдина положила ее во время уборки, и опустилась на свою кровать с намерением прочитать ее и найти ответы на свои вопросы.

— Что ж, ты определенно достаточно высокомерна, чтобы быть королевой, — легкомысленно заметила Розали, игнорируя мой пренебрежительный тон, и подкралась ближе. Она рыскала, как волк, которым она и была, темные глаза мерцали лунным светом, пока хищник в ней придвигался ближе к краям ее кожи. Я сомневалась, что она когда-либо далеко отступала от животного внутри себя.

— Ты хочешь чего-нибудь конкретного? — спросила я, перелистывая страницы одну за другой в поисках чего-то, чего угодно. Я даже не представляла, чего, кроме того, что мне надоело ждать, пока что-то произойдет.

Я держалась за Дарси, но она сделала свой выбор, и это оказалась не я. Это больно. Так чертовски больно, что я едва могла дышать, но это было так. Я не собиралась устраивать себе вечеринку жалости по этому поводу, несмотря на то, насколько заманчивой была эта идея. Так что теперь я тоже собиралась побыть эгоисткой. Зимнее солнцестояние уже почти наступило, и мне надоело ждать, чтобы сдержать данное мною обещание.

— Полагаю, ты не слишком много знаешь о Лунных Волках, — сказала Розали с фаэтанским акцентом, пока она осматривала мою комнату, перебирая пальцами сокровища Дариуса и вызывая во мне желание оскалить зубы.

Она одарила меня знающей ухмылкой и выпустила золотую монету, которую подобрала, а затем перешла к книжной полке.

— Я знаю, что ты Лунный Волк, если ты об этом, — сказала я, наблюдая за ней, когда она взяла с полки древнюю книгу по магии земли и открыла ее на случайной странице. — Как-то вечером, выпив слишком много моей текилы, Сет без устали твердил об этом. Похоже, он считает, что луна должна была благоволить и ему.

Розали фыркнула, подняла руку, и с помощью магии земли создала на своей ладони бледно-каменную луну, каждый кратер и гребень на ее поверхности выглядел жутко точным, пока она вращала ее в руке, а затем наложила на нее заклинание левитации, чтобы она поднялась к потолку.

— Этот щенок тратит слишком много времени на размышления о том, чего у него нет, тогда как ему следовало бы претендовать на то, что у него есть, — сказала она, закатив глаза.

— Если бы он услышал, что ты назвала его щенком, он бы, наверное, вызвал тебя на еще один бой — я слышала, что последний был неприятным, — сказала я беззаботно, но Розали только усмехнулась.

— Это было весело. Особенно та часть, когда он начал плакать, потому что думал, что убил меня.

Я не смогла сдержать смех, который вырвался у меня при виде лукавства в ее темных глазах, и мне стало намного любопытней, нежели раньше. До этого момента у меня не было возможности провести так много времени с Розали Оскура, но у меня было ощущение, что она принадлежит именно к моему типу девушек, особенно когда речь шла о том, чтобы совершать плохие поступки по самым лучшим причинам.

— Если бы ты не обманула его, он бы победил, я полагаю, — сказала я, и в ее глазах вспыхнула прежняя дикость.

— Он единственный Волк, из всех, кого я встречала, у которого есть шанс — но я думаю, что у меня были бы хорошие шансы на победу, если бы дело дошло до этого, — ответила она задиристо, и я посмотрела на татуировку, ползущую вверх по ее шее, на розовые лозы, вторящие ее имени, но у меня было ощущение, что за ними кроется нечто большее, чем просто это.

— Почему? — с любопытством спросила я.

— Потому что я грязно дерусь, — ответила она с дикой ухмылкой. — А Сет Капелла, несмотря на всю свою Альфа-фигню, чистый богач, если разобраться. Все Наследники такие — даже Дариус был таким, под его грубой, расписанной чернилами внешностью.

Мое сердце сжалось от его имени, но я не позволяла этому остановить меня от мыслей о нем, не позволяя себе отказываться от воспоминаний о нем и рисковать потерять его совсем. — О, я знаю. Я без конца доставала его по этому поводу.

— Вот такие женщины мне по душе, — промурлыкала Розали, присаживаясь рядом со мной на кровать, ее колено коснулось моего бедра, когда она скрестила ноги и положила книгу на колени. — Хотя я думаю, что буду склоняться к настоящим злодеям, а не к сломленным героям, если тебе это интересно.

— Зачем участвовать в войне, если тебя не интересуют героические поступки? — спросила я.

— Я никогда не отказываюсь от драки. Кроме того, моя вражда с Лайонелом Акруксом была личной задолго до того, как он дал мне дополнительную причину убить его, будучи тираническим stronzo (п.п. мудаком), с комплексом маленького члена.

— В каком смысле личная? — с любопытством спросила я, и она поджала губы, казалось, что она не хотела отвечать, прежде чем решила, что