Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, Или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й. - Виктор Салошенко

Действительно: хочешь мира — готовь его, готовь, не щадя своих сил, каждый день твоей жизни, каждый час твоих дней.

7

В который раз убеждаюсь: чтобы что‑нибудь сделать, надо хорошо подумать. А как бы вы себя чувствовали, если однажды, когда начинался этот «Наш дом», Кондратенко, не стесняясь в словах, резкий и свободный, словно ветер, ведь он не занимал в ту пору практически никакой должности (говорят, на бумаге числился заместителем директора строившегося стекольного завода), при встрече рубанул мне в лицо правду — матку:

— Что вы с Харитоновым делаете?! Да после своей смерти вы еще по двадцать лет в гробу будете ворочаться! Запомните это!

Тогда я, наконец‑то, понял, с какой целью пригласил меня Евгений Михайлович на эту политизированную должность в администрации края. Мне думается, ни он, ни многие другие попросту не предполагали тогда, что пробьет час и мы вплотную станем перед выбором: либо «Наш дом», либо уходи с работы. Пригласил меня Харитонов с учетом прошлого опыта: ведь некогда мне уже приходилось работать заместителем председателя крайисполкома у Г. П. Разумовского, а затем после «почетной» ссылки в Тмутаракань председателем Темрюкского райисполкома. Чем именно моя кандидатура приглянулась тогда Харитонову — тайна за семью печатями. Все же думаю, он надеялся именно при моем содействии обрести в своем близком служебном окружении еще одного единомышленника. Пожалуй, так это и было, только на деле выходило, что ни он, ни я всерьез не воспринимали громко называвшееся общественно — политическое движение «Наш дом — Россия». Нет, мы не были перевертышами, изменившими своим убеждениям. В наших сердцах, принадлежащих партии, воспитавшей нас и проведшей по жизни, осталась верность некогда данному слову. И как бы новоявленные идеологи с сомнительной репутацией, враз отказавшись от партии, предав ее, ни старались силою убеждения, а по существу должностного принуждения, вовлечь нас в эту супермодную политическую вакханалию, на деле выходило, что мы оставались прежними, не изменившими один раз данной клятве.

Харитонов не то чтобы сомневался, он всячески оттягивал время, надеясь переложить ношу лидера движения «Наш дом — Россия» на чьи‑либо плечи, только не на свои. Он явно выгадывал время: авось все пройдет и образуется.

Это мне пришлось, чувствуя неотвратимую ответственность за провал вновь организованного движения, подать Харитонову спасительную мысль.

— А что если на учредительную конференцию пригласить самого «инициатора и организатора общественно — политического движения» премьер — министра России В. С. Черномырдина?

С Черномырдиным, проводившим тогда свой отпуск в Сочи, прибыл как на дрожжах поднимавшийся заместитель председателя правительства РФ, министр по делам национальностей и региональной политики Н. Д. Егоров.

Это был жаркий июнь 1995 года, когда в большом зале заседаний администрации края собрались активисты «Наше го дома», большинство из которых наверняка исповедовали те же убеждения, что и мы.

Харитонов был в приподнятом настроении, но чувствовалось его тщательно скрываемое волнение. Было видно, что он всерьез, как мне казалось, говорил тогда о цели и задачах движения.

Если передать содержание последовавшего после доклада выступления премьер — министра Виктора Степановича Черномырдина, то в трех словах его можно было определить как боль за Россию. «Мы с вами та аудитория, которая не только знает, что необходимо делать, — сказал он. — Мы знаем, как делать. После трех лет реформ очень трудно исправить ошибки… Я знаю все проблемы, и если о всех буду говорить, то вам будет не очень уютно».

Премьер заверил участников конференции, что программа движения «Наш дом — Россия» не будет повторять правительственную. Ее цели гораздо глубже и дальше, они сориентированы на законотворчество, издание тех законов, которые помогут преодолеть проблемы, вывести на осуществление эффективной национальной экономики. «Российский рубль должен стать устойчивым. Сегодня мы уже достигли снижения инфляции, она ниже восьми процентов, и с уверенностью можно сказать: у нас не будет больше «черного вторника».

Так начиналось создание кубанского филиала «партии власти», потерпевшей впоследствии сокрушительное поражение. Случилось так, что вытесненная на задворки политической жизни ловкими манипуляциями «партия власти» не сумела распорядиться своим потенциалом. В немалой степени причиной этому послужила в тот момент негативная репутация самого лидера движения В. С. Черномырдина.

А в это время в станице Вешенской на торжествах, посвященных 90–летию великого русского писателя М. А. Шолохова, кубанскому писателю В. И. Лихоносову была вручена шолоховская премия.

И писал тогда Виктор Иванович: «Ностальгия не по рухнувшему строю, а по спокойствию уклада, отношений томилась и во мне. В здании администрации фотографии на стендах воскрешали мне эпизодами шолоховского бытия нашу протекшую жизнь, в которой цветами пестрело столько знакомых славных современников! Все ехали к Шолохову, все просились к нему на порог. А где ж эти, задумавшие вздернуть Россию на дыбы? Что ж они пренебрегли славой России? Если «наш дом — Россия», то где же они?!»

8

По докладам с мест и оценкам краевых специалистов Харитонов понимал, что положение в сельском хозяйстве Кубани складывалось тревожное. Во многих хозяйствах значительные площади были недосеяны зерновыми культурами. Впервые за многие годы сократились до 100 тысяч гектаров площади риса. В частности, было недосеяно 6 тысяч. Недосажено около 2 тысяч гектаров овощей, в основном поздней капусты. Сократились площади под посадку огурцов, кабачков. Кроме того, были ослаблены уход за сельскохозяйственными растениями и их защита от сорняков и вредителей. Не меньшее беспокойство вызывала и ситуация в животноводческом комплексе. Многие хозяйства не запаслись в достаточном количестве горючим. Хотя в региональный фонд уже было закуплено 430 тысяч тонн зерна, но и в этой области было немало трудностей. Одна из них находилась в сфере мукомольного производства.

Наиболее мощный в крае Новороссийский мелькомбинат был остановлен на ремонт. Несколько менее мощных мелькомбинатов, расположенных в разных районах, обслуживали в основном потребителей за пределами края. Это и вызывало сложности с переработкой зерна.

По требованию Харитонова главы администраций районов должны были взять под жесткий контроль цепочку возврата денег из торговли хлебокомбинатам, а оттуда — мелькомбинатам.